В современной политической ситуации всерьез обсуждаются только два варианта — либо признать легитимность расширения НАТО на Восток (как это делает, в частности, генерал Лебедь), либо настаивать на приеме в НАТО или в промежуточный проект “партнерство ради мира” самой России (на это ориентирован Президент и к этому решению склоняется МИД). Конечно, если абстрагироваться от геополитической конкретики и следовать чисто евразийской теории, следовало бы отвергнуть оба этих варианта и выдвинуть план по созданию Евразийского блока в противовес атлантизму. Но в том печальном положении, в каком находится наша экономика, социальная сфера, стратегический потенциал, в конце концов, такой шаг был бы неосмотрителен и только подтвердил бы американскую аргументацию относительно “российской угрозы”, с помощью которой США стремится сохранить свое лидерство над европейскими державами (которые на данном этапе не прочь бы выдвинуть свои собственные геополитические и стратегические проекты, основанные, к примеру, на тесном франко-германском сотрудничестве). По этому необходимо согласиться на выбор одного из “двух зол”.
Если принять и признать “расширение НАТО” на Восток, то Россия окончательно смирится с ролью козла отпущения, и следует ожидать, что сами американцы начнут активно способствовать инсценировке “русского национализма” и провоцировать “социальный кризис” для того, чтобы наглядно убедить другие государства в том, что их “евразийский сосед” чрезвычайно опасен. Если же это будет сопровождаться демонстрацией выразительного лица генерала Лебедя, то можно не сомневаться, что атлантисты легко достигнут желаемого эффекта. Иными словами, “расширение НАТО” на Восток углубит изоляцию России, ограничит возможности ее стратегического расширения, усугубит и без того серьезный геополитический кризис.
Идея вхождения самой России в НАТО, на первый взгляд кажущаяся геополитически абсурдной, на самом деле, не так однозначно неприемлема. Дело в том, что сам факт вхождения России в НАТО автоматически изменит весь геополитический смысл этого стратегического образования. Такой Альянс перестанет быть собственно “атлантическим”, так как в нем будет участвовать мощное евразийское государство с весомым ядерным потенциалом. Иными словами, вхождение России в НАТО означало бы не больше, не меньше, как “конец НАТО”!
С другой стороны, настойчивая приверженность именно такому проекту показывает нашим европейским и азиатским соседям (особенно Германии и Франции на Западе и Японии на Востоке), что Россия отныне — вполне “цивилизованная” страна, отказавшаяся от “империалистических притязаний” и готовая к открытому континентальному сотрудничеству. Так как евразийские (и потенциально антиатлантистские) тенденции есть и у некоторых европейских членов НАТО, то Россия имеет шанс при таком геополитическом решении заложить основы нового стратегического культурно-экономического блока, который в перспективе вполне мог отказаться от навязчивой заокеанской опеки.
Было бы наивно, однако, полагать, что сами американцы не понимают опасности вхождения России в НАТО для них самих. Кто-кто, а они-то геополитику изучают внимательно и доверяют ее выводам беспрекословно. Так что, скорее всего, они будут настаивать на своем и стремиться именно к “расширению на Восток”, независимо от того, что будет предпринимать Россия. Но как бы ни кончилась эта драматическая ситуация, в любом случае настойчивость России в ее желании вступления в НАТО обязательно будет учтена европейскими державами и в будущем облегчит Москве осуществление новых дипломатических демаршей и стратегических инициатив евразийского характера.