Та модель, общие контуры которой мы описали, позволяет по новому посмотреть на многие проблемы, связанные с тайными рычагами советской истории. Заметим, что этот подход может быть перенесен и на иные геополитические системы, так как нечто аналогичное можно встретить и в других странах и других политических контекстах. Кстати, к теме фундаментальной двойственности еврейства обращался великий писатель Артур Кестлер, который предлагал спорный, с этнологической точки зрения, но весьма выразительный, с точки зрения типологии, тезис о “тюркском” расовом происхождении восточно-европейских евреев, “ашкенази” в целом, являющихся наследниками религиозно иудаизированных хазаров, откуда и известный дуализм между ашкеназами и сефардами (чистыми семитами). В случае караимов, т.е. другого антиталмудического направления в еврействе, факт происхождения от хазар считается однозначно доказанным (см. у Л.Н.Гумилева). Любопытно, что теории тюркского происхождения “ашкенази” (на иврите это слово означает “северный”) придерживался Дуглас Рид, считавший этот тип евреев ответвлением “тюркско-монгольской расы”!
Нам же важно подчеркнуть иной аспект. Еврейское восточничество не является сугубо современным, исключительно советским феноменом. Оно коренится в глубинах национальной истории. Возможно за ним стоит какая-то страшная религиозная или расовая тайна. Как бы то ни было, не вызывает сомнений, что победа “митнагедского” лобби, еврейского западничества не является и не может являться необратимым и тотальным фактом. Нельзя отрицать, что позиции еврейского восточничества сейчас как никогда слабы и маргинальны. Но это вполне может быть лишь временным явлением. Сама национальная идентификация определенной части еврейства не мыслима без жертвенности, великого сострадания, мучительного и идеалистического поиска истины, без глубинного мистического созерцания, без гадливого презрения к темным рабским законам “мира сего” — к законам рынка и эгоистической выгоды. Еврейское восточничество, подвиги смирения и возвышенного юродства первых легендарных цадиков, искреннее сострадание к ближним, независимо от их расовой и религиозной принадлежности, фанатичная вера в справедливость и честное устройство общества, и наконец, смутно угадываемая солидарность с трагическим и прекрасным, тоже избранным, богоносным народом истории — русским народом, все это неистребимо у определенной части еврейства, неотделимо от его уникальной судьбы.