ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ ХVII -ХУШ ВЕКОВ

1.1. Концептуально-теоретические дилеммы европейской модернизации: Гоббс и Локк

Экономико-политические и социокультурные особенности "европейского" варианта развития традиционного общества стали причиной постепенного (в течение XII - XVI вв.) вызревания в его недрах новых механизмов экономического роста и властнополитического структурирования. В отдельных точках европейского пространства (Нидерландах, Англии, Франции) накопление предпосылок индустриально-рыночного типа развития достигает критической отметки, что инициирует осуществление процесса "обвального" прорыва-перехода к новому качеству: начинается эпоха европейской модернизации, преобразования структур традиционного в структуры современного.

Выход за тесные рамки сословного корпоративизма, слом машины феодальной и религиозной регламента (79) ции выдвинули на первый план в политической теории Нового времени вопрос о роли и месте индивида в обществе, пространстве и границах его гражданской свободы. Проблема соотнесения личности, общества и государства становится основной темой размышлений представителей нововременной политической мысли.

Общей концептуальной основой для выработки того или иного варианта решения проблемы стали теоретические конструкции "естественных прав" человека и "общественного договора". В соответствии с ними человеческая личность от рождения обладает суммой неотчуждаемых "естественных прав". Для создания определенных гарантий их соблюдения (и эффективной релизации) человеческое сообщество обычно заключает свободное соглашение ("общественный договор") о создании государства.

Непосредственный смысл идеи "естественных прав" человека и "общественного договора" состоит в попытке радикально изменить господствовавший прежде взгляд на источник публичной власти в государстве. "Историческому праву" сословий, корпораций, цехов, абсолютной власти короля противопоставлены "природные права" индивидов на свободу действий и убеждений, 'обладание и распоряжение собственностью, равенство. "Естественные права" человека становились не только щитом, защищавшим от любого (королевского, сословного, религиозного) произвола и принуждения, но и превращались в фундамент для перестройки всей системы распределения власти. Идея же "общественного

договора", соответственно, предполагала новую модель устройства правильных (обоюдозависимых) отношений между властвующими и подвластными, устанавливала новый модус их отношений друг с другом.

В то же время общая концептуальная схема (с "естественными правами" и "общественным договором") в различных направлениях нововременной мысли получила весьма различные интерпретации. В зависимости от того, верховенство прав какого элемента признавалось первенствующим (личности, общества, государства), можно говорить об образовании трех векторов-направлений политического мышления: либерального, радикально-демократического и авторитарно-государственного.

(80) Основателем авторитарного направления нововременной политической мысли является Томас Гоббс (1588 - 1679). Свои политические взгляды он изложил в трактате "О гражданине" (1642) и в книге "Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского" (1651).

По мнению философа, естественному человеческому состоянию присуща жестокая "война всех против всех". В интересах всеобщего благоденствия и социального мира людям необходимо отказаться от своих политических прав и перенести их на государство, которое, выражая общую волю всех, сможет заставить каждого не нарушать "статус кво", придерживаться принятого решения. Государство Гоббс определяет как "единое лицо", воля которого концентрирует в себе как бы волю всех. Это не значит, что "единым лицом" обязательно должен быть один человек, верховным сувереном может быть и "собрание лиц", главное, чтобы власть была абсолютной, единой и нераздельной.

Гоббс наделяет государство неограниченными полномочиями по отношению к своим подданным, кроме права на их жизнь. Он исходит из того, что верховная власть (отдельного человека или собрания лиц) никаким договором со своим народом не связана, ибо подданные заключали договор не с ней, а между собой, "каждый с каждым" а потому она не несет никакой ответственности перед ними. Концепция Т. Гоббса полностью исключает любую форму контроля верховной власти со стороны общества; нет никого, кто мог бы предъявить к ней какие-либо требования, а тем более привлечь к ответу за ее действия. Суверену принадлежат все виды власти, и он не подлежит суду, стоит выше законов, ибо последние установлены им самим.

Чтобы не получили распространения мнения и учения, которые подрывали бы общественную стабильность, одной из самых важных функций государства становится контроль и регламентация духовной жизни. Философ считает не только возможным, но и необходимым введение "в интересах всеобщего мира" цензуры над книгами, проповедями и обращениями к народу."... Чрезвычайно важно, чтобы гражданам не проповедовались никакие взгляды или учения, которые бы привели их к мысли, что они имеют право не подчиняться государст (81)венным законам, то есть приказаниям того человека или собрания, которым поручена верховная власть в государстве". Поэтому последняя имеет право "судить, какие взгляды и учения враждебны интересам мира, и запрещать их распространение" [Гоббс Т. О гражданине//Соч.: В 2 т.- М., 1989 - 1991.- Т.1.- С.338 - 339].

Смысл концепции Т. Гоббса состоит в теоретической разработке сценария авторитарной модернизации, подразумевающей жесткое ограничение политической свободы при сохранении и гарантировании свободы экономической (купли и продажи имущества, заключения торговых сделок, выбора местожительства, перемещения по стране и т.д.).Отказ индивидов от политической свободы и передача прав верховной власти над собой государству должны, по мысли Гоббса, как-то сдержать столкновения политических интересов различных партикулярных групп, обеспечить безопасность предпринимательской деятельности и собственнических прав индивидов, создать в конечном счете благоприятные условия для экономического роста.

Вьщающийся английский философ и политический мыслитель Джон Локк (1632 - 1704) разработал либерально-демократическую альтернативу авторитарной модернизации "железом и кровью". Она во многом восходит как к общим традициям английской политической жизни, сформированным под знаком "Великой хартии вольностей" 1215 г., так и к современной ему практике социальных компромиссов "Славной революции" 1688 г., закрепившей тенденции законодательного ограничения королевской власти и распределения общей властной компетенции между различными элементами политических структур (королем, парламентом и обществом). Возможность поступательного движения вперед без социальных потрясений и гражданских войн, "модернизации без революции" теоретически обосновывается ученым в "Двух трактатах о правлении" (1690) - его основном политическом труде.

Суть локковской концепции состоит в постулировании неразрывного единства и взаимозависимости основных политических и экономических прав человека. Выводя, как и Гоббс, общую необходимость государственной организации из потребности гарантии экономии (82) ческих прав индивидов, Локк решительно расходится с ним в трактовке вопросов о том, как государство обеспечивает выполнение этой гарантии (то есть в средствах достижения этой цели). В отличие от Гоббса, у Локка естественные права и свободы при переходе из естественного состояния в государственное не утрачиваются (переходя к государству), а сохраняются у индивидов.

Политические права граждан (вытекающие из их естественных прав) являются в концепции Локка ограничителем полномочий государства, преградой для любого покушения с его стороны на экономическую свободу и собственность частных лиц. В модели же авторитарной модернизации Гоббса отказ от политической свободы становится для индивида "платой" за экономическую и личную безопасность, полноценно гарантировать которую может только абсолютная (и неограниченная) власть государства. Экономический рост, особенно в переходные эпохи, возможен, по мнению сторонников авторитарной парадигмы власти, только при обуздании политических амбиций различных партикулярных групп общества, строгом ограничении и контроле политической и духовной свободы индивида.

Локк исходит из того, что полные гарантии индивидуальной экономической свободы возможны лишь при дополнении ее свободой политической. Потеряв политические права, личность утрачивает и гарантии своей экономической самостоятельности, ставит под угрозу свою жизнь и собственность, ибо абсолютная власть может, если сочтет нужным, в любой момент покуситься на материальное благополучие граждан.

Поэтому образование государственности у Локка предусматривает отказ лишь от немногих, строго отмеренных полномочий, направленных на ту или иную охрану собственности, жизни и свободы. Но оно не связано с отказом от своих собственных прав как таковых (в том числе и от права контроля власти, свободного политического волеизъявления и т.д.).Дихотомия "личность - государство" решается Локком, несомненно, в пользу первого элемента. Права человека имеют верх над любыми государственными правами; само государство создается лишь с целью их лучшего выполнения и гарантированной защиты. И гражданин обязан подчиняться государству до тех пор, пока оно не угрожает его основным интересам.

Чтобы уберечь человека и общество от необоснованных посягательств со стороны государственной власти, гарантировать защиту от возможности деспотического ее использования, Локк предлагает разделить публично-властные полномочия государства между различными его структурными элементами, которые должны взаимоограничивать и уравновешивать друг друга. Законодательная власть должна быть вручена общенациональному представительному собранию (парламенту), а исполнительная - королю и (или) кабинету министров. При этом законодательная власть должна быть ограничена действием установленных парламентом законов, применение которых зависело бы не от нее, а от исполнительной власти.

Экстраординарной и крайней мерой против узурпации власти у Локка является право народа (большинства) на восстание и свержение зарвавшихся правителя или правителей. В этой локковской идее чувствуется влияние идей народного суверенитета (первичности и

верховенства власти народа над любой другой властью), выдвинутых в условиях английской модернизации Джоном Лилбёрном (ок. 1614 - 1657), вождем радикально-демократической группировки левеллеров.

Отмечая приоритет не только прав личности, но и прав общества, Локк в то же время никак не соотносит их между собой. Давая принципиальное решение дихотомии "личность - государство", он не решает другую, не менее важную проблему "личность - общество". Это придает его общему либерально-конституционному подходу некоторую противоречивость, ибо, допуская приоритет воли общественного большинства, Локк никак не решает проблему защиты прав меньшинства.

Идеи Д. Локка заложили концептуальную основу либеральной парадигмы политической мысли Нового времени. Впервые в нововременной теории столь отчетливо звучит тезис о том, что "социальный мир" может (и должен) быть достигнут не за счет тотализации государственной власти, а за счет ее внутренней дифференциации и самоограничения. (84)

1.2. "Наука о политике" и политические альтернативы трансформации российского абсолютизма: парадоксы "европеизации"

Развитие российской политической мысли Нового времени начинается с разработки различных вариантов учений о "просвещенной" абсолютной монархии, призванной наиболее эффективным образом провести модернизацию общества и обеспечить "общее благо" всех подданных. Первые истоки этих учений восходят, пожалуй, еще к сочинениям Симеона Полоцкого (1629 - 1680) - блестящего выпускника Киевско-Могилянской академии и иезуитской Виленской коллегии, прибывшего в 1664 г. в Москву на должность наставника царских детей. В своих работах мыслитель последовательно обосновывал идеал просвещенного монарха, который, соединив веру с мудростью, правил бы "праведно, свято, щедро, божественно". Только такой правитель, в противоположность жестокому и несправедливому тирану, стойко "хранит правду" и "утверждает ее во всем царстве".

Непосредственное продолжение и развитие эти идеи получили в трудах Юрия Крижанича (ок. 1618 - 1683), родившегося в Хорватии видного деятеля западно-славянской и русской общественной мысли, католика-миссионера, оказавшегося в 1659 г. на службе у русского царя Алексея Михайловича (1661 - 1676 - ссылка в Тобольске, 1678 - покидает пределы России). Среди его произведений выделяется сборник трактатов, известный под названием "Политика" (1663 - 1666), который может рассматриваться в качестве первой попытки специальной разработки науки о политике в России. Следуя аристотелевской традиции, Крижанич делит государства на три правильные - "совершенное самовладство" (монархия), боярское правление (аристократия) и посадское правление (республика), - и три неправильные формы - тиранию, "младовладство" (олигархия) и "общеводство" (анархия). Лучшей формой является "совершенное самовладство", то есть просвещенная абсолютная монархия, которая обеспечивает соблюдение всеобщей справедливости, спокойствие и согласие в народе с вытекающим отсюда безопасным развитием общества и государства. Политический идеал Крижанича выражает просвещенный король-философ, (85) который умело и грамотно управляет государством во имя "всеобщей пользы", заботясь в первую очередь о мире, благополучии и процветании своих подданных. Противоположностью такого правления является, по Крижаничу, "людодерство", то есть тираническое правление во имя личных интересов, а не блага народа. Главной и основной гарантией против превращения "совершенного самовладства" в "людодерскую" тиранию является, кроме короля-философа на троне, при-

нятие и соблюдение хороших законов, которые обязательны не только для подданных, но и для правителей. Важным элементом этой системы законов должна, была быть нормативная регламентация всех сословий и чинов в государстве, - правовое закрепление как политико-экономических прав каждого из сословий, так и их обязанностей по отношению к обществу. При этом "слободинам" (свободам) отдельных, преимущественно торгово-промышленных сословий и городов, по Крижаничу, предоставлялись определенная самостоятельность и права самоуправления в ведении всех своих дел. "Политика" Ю. Крижанича - выдающееся явление российской жизни XVII ст., первый обширный и подробный трактат по политической науке в России. По своему духу и развиваемым идеям "Политика" представляет собой своеобразную демократическую (по меркам тогдашней эпохи) версию абсолютистской государственности, намечающую пути "мягкой" модернизации общества на основе широкого социального консенсуса. В этом смысле "наука о политике" Крижанича продолжает соответствующую тенденцию развития русской средневековой политической мысли.

Радикальная и насильственная "европеизация" российского общества, осуществленная в конце XVII - в начале XVIII ст. в ходе преобразований Петра I, перевернув Россию, обозначила, однако, совершенно иную, более жесткую и конфликтную модель протекания модернизации: во-первых, главным и основным проводником модернизационных процессов выступило государство, что еще более закрепило уникальную роль государственного начала в жизни страны; во-вторых, домини-

рующей парадигмой модернизации стали преобразования "сверху", то есть реформационные преобразования, исходящие от правящей элиты, "господствующего клас (86)са", роль же импульсов "снизу", со стороны различных подсистем гражданского общества оказалась минимальной; в-третьих, динамика модернизации (и общественной эволюции вообще) стала определяться прежде всего изменениями самой правительственной политики (борьбой реформаторов и консерваторов внутри правящей группы), но никак не динамикой социально-политической борьбы в самом обществе. Поэтому те пружины социально-экономической и политической модернизации общества, которые в Европе нового времени были связаны с постепенным вызреванием предпосылок гражданского общества и правового государства органичным путем "снизу", в России оказались закрепленными за машиной военно-бюрократического государства, которое лишь в духе времени рационализировала и осовременила исходный византийско-азиатский архетип развития, заложенный в эпоху Московского царства.

Поэтому совсем не случайно то, что в ходе петровских преобразований, нацеленных на установление в стране военно-деспотического варианта абсолютизма, были востребо-ваны прежде всего патриархально-деспотические варианты теории абсолютистского госу-дарства, развиваемые в трудах главы "ученой дружины" Петра I Феофана Прокопо-вича (1682-1736). Опираясь на классические теологические доводы о сакрально-божест-венном происхождении царской власти и на новейшую аргументацию теоретиков "естественного права" и "договорного" происхождения государства, Ф. Прокопович попы-тался как бы с двух сторон, комплексно обосновать неограниченность власти российского самодержца. Обосновывая концепцию абсолютного характера такой власти, Ф. Прокопович при этом также использует тезис о патриархальном происхождении монархического господства: как неограниченный характер имела в догосударственном состоянии власть отца в семье, так и в государстве - большой семье - власть государя абсолютна и не ограничена.

Передавая всю полноту власти своему "новому" отцу - монарху, подданные тем самым навсегда отказываются от каких-либо прав и свобод; как и дети, они должны "без прекословия и роптания все от самодержца повелеваемое творить". В патерналистской логике Ф. Прокоповича, собственно, в свободе подданных нет (87) и никакой нужды, ибо единственным легитимным носителем "общего блага", выразителем и гарантом общих интересов (а следовательно, и интересов каждого) является "царь-батюшка" (или, как звучала официальная титулатура Петра I, "Отец Отечества"). Именно такая абсолютная власть, по мнению Ф. Прокоповича, в наибольшей степени отвечает огромным размерам территории и характеру Российского государства: уникальные условия последнего делают невозможной эффективную реализацию любых других возможных "образов высочайшего правления" - например, аристократии, потому, что она превращается в узкокорыстный олигархический сговор немногих и раскалывается из-за столкновения разногласных интересов; демократии же "вредительное многоначалие" приводит к тому, что в ней "часто бывают мятежи и смуты народные", кроме того, она может существовать только в небольших государствах. Теория Ф. Прокоповича развивает патерналистско-бюрократи-ческий вариант неограниченной монархии на новом витке эволюции, логически продол-жающей (уже с помощью доводов не только божественного, но и естественного права) авторитарно-деспотическую линию разработки сущности самодержавной парадигмы, начатую мыслителями русского средневековья.

Более мягкую версию абсолютистской государственности выдвигает видный государственный деятель и историк Василий Никитич Татищев (1686 - 1750). На основе использования теории естественного права им предложена оригинальная концепция происхождения государства и социального неравенства. По его мнению, естественный закон предполагает вольность человека, которая, однако, должна реализовываться с "разумом и рассуждением", то есть в социальном взаимодействии требует своего некоторого ограничения: "Воле человека, - отмечает Татищев, - положена узда неволи для его же пользы". По его мнению, эта "узда" бывает трех видов: "по природе", "по своей воле", "по принуждению". Первая узда означает подчинение своим родителям, ее разновидностью как раз и является монархическая власть. Вторая узда основывается на договоре, из которого проистекает, например, подчиненность холопа или слуги. "Договорный" тип подчинения носит двусторонний характер, его разновидностью являются "общенародия, или республики", (88) в которых "общее благополучие собственному предпочитается". Третий вид узды - это насильственное лишение воли в "рабстве или невольничестве", - является противоестественным. Следуя аристотелевской классификации государственных форм, Татищев, как и Прокопович, считает, что в России невозможна ни демократия, ни аристократия: первая эффективно осуществляется лишь в небольших городах-государствах или небольших общностях, вторая - в островных (или хорошо изолированных от вторжения извне) государствах с традицией соблюдения законов без принуждения и жесткого страха; Россия же, Франция или Испания, "как великие государства, не могут иначе правиться, как самовластием". При этом, по мнению Татищева, в силу "естественного закона", монархическая власть должна утверждаться "согласием всех подданных, некоторых персонально, других через поверенных", кроме того, вполне допустимо, что некоторые законодательные функции могут быть доверены "другим в законах довольно искусным и отечеству бескорыстно верным". Концепция В. Н. Татищева, по сути, намечает пути постепенной и осторожной адаптации военно-деспотической модели абсолютистской государственности к потребностям пробуржуазного развития страны: она создает теоретические предпосылки постепенного вызревания идей "дворянского конституционализма" второй половины XVIII - начала XIX в., в которых разрабатывался вопрос о "вспомогательных" органах управления, формирующихся на выборной основе и позволяющих дворянству через своих представителей как-то влиять на разработку и принятие монарших решений.

1.3. Дискуссия о разделении властей и "общественном договоре": Монтескье и Руссо

Концепция разделения властей получила дальнейшее развитие в творчестве французского философапросветителя Шарля Луи Монтескье (1689 - 1755). В своем основном труде "О духе законов" (1748) он утверждает, что* гарантией политической свободы индивида может быть только разделение и взаимная независимость законодательной, исполнительной и судебной властей. Любое соединение их друг с другом представляет непосредственную угрозу для политической свободы. Например, при соединении в одних руках законодатель (89) ной и исполнительной властей образуется возможность "создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их". И при соединении законодательной и судебной властей "жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола". Если же "судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем" [См.: Монтескье Ш. Л. О духе законов // Избр.соч.- М., 1955.- С.290]. Даже в том случае, когда органы, представляющие различные власти, находятся в руках, хотя и различных, но принадлежащих к одному сословию лиц, свобода, по мнению Монтескье, находится в опасности.

Для обеспечения свободы, по мнению Монтескье, кроме институциональных, необходимы еще и дополнительные процедурные гарантии, состоящие в праве одной власти останавливать другую: "Чтобы не было возможности злоупотреблять властью, - пишет Монтескье, - необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга" [Там же.- С.289].

Конкретный конституционный проект Монтескье заключается в том, чтобы законодательную власть предоставить парламенту из двух палат - верхней и нижней, аристократической и народной. Нижняя палата является представительством народа и базируется на практически всеобщем избирательном праве. В верхнюю палату входят представители знати, и это право представительства носит наследственный характер. Исходя из идеи разделения и равновесия властей, Монтескье рассматривает обе палаты как равноправные учреждения, которые должны сдерживать и умерять друг друга: высшее собрание знати, например, должно "будет иметь право отменять решения народа, как и народ имеет право отменять его решения" [Там же.- С.294]. Исполнительная же власть должна быть сосредоточена в руках монарха, "так как эта сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими" [Там же. - С. 295]. Равновесие между исполнительной и законодательной властью достигается тем, что первая должна иметь право приостанавливать законы, принятые законодательным собранием, а также определять время созыва и продолжительность заседаний этого собрания. В свою очередь, законодательное собрание должно иметь возможность опреде (90) лять границы деятельности исполнительной власти, контролировать исполнение принятых ею законов.

Ограничение властных полномочий каждой из властей состоит теперь не просто в осуществлении ими разных сфер деятельности, но и в том, что при необходимости они могут воспрепятствовать приведению в исполнение решений друг друга (но без права замены решения другого своим решением). Простое ограничение сфер деятельности дополняется контролем за действиями друг друга. Кроме того, относительная самостоятельность властей дополнительно гарантируется тем, что каждая из них имеет свой собственный, существенно отличный порядок формирования.

Общий смысл либеральной программы Монтескье состоит в разработке вариантов достижения широкого социального согласия на основе приемлемого компромисса между тремя основными силами общества: народом, королевской властью и дворянской знатью. Механизм разделения властей, предложенный им, не только умерял политические амбиции каждого элемента триады, но и предлагал оптимальный режим их сочетания, обеспечивающий внутреннее социальное равновесие и институциональную стабильность общественной системы. Хотя конкретный конституционный проект Монтескье так и не был реализован, "консенсусная парадигма" организации власти на основе внутренних "сдержек и противовесов" стали фундаментом либерального властно-политического концепта.

Выдающийся мыслитель эпохи Просвещения Жан Жак Руссо (1712 - 1778) при решении проблемы соотнесения личности, общества и государства на первое место поставил общество, его интересы и потребности. В своем труде "Об общественном договоре, или Принципы политического права" (1762) он представил радикально-демократический вариант договорной концепции происхождения общества и государства. Общественный договор, по его мнению, не может быть соглашением об избрании правительства либо соглашением, по которому одна сторона обещает подчиниться, а другая - властвовать. "Вместо отдельной личности каждого договаривающегося этот акт ассоциации немедленно создает моральное и коллективное целое, составленное из стольких членов, сколько собрание имеет голосов, це(91)лое, которое получает путем этого самого акта свое единство, свое общее "я", жизнь и волю" [Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре.- М., 1938.- С.13].

Поэтому индивид должен подчиняться "общей воле", если его частный интерес расходится с общественным. Ибо если взять сумму изъявлений частных лиц и отбросить от них "взаимно уничтожающиеся крайности", то "в результате сложения оставпшхся расхождений получится общая воля". Общество в качестве универсального "морального и коллективного целого" становится источником и обладателем всякой власти.

Тут Руссо опирается на идею народного суверенитета, которая высказывалась многими мыслителями предмодернизационной эпохи задолго до него. Среди них следует особо выделить Марсилия Падуанского в Италии ("Защитник мира", 1324; изд. 1522), Дю-Плесси-Морнэ во Франции (псевдоним Юний Брут, "Защита против тиранов", 1579), Иоанна Альтузия в Голландии ("Политика", 1603), Джона Лилбёрна в Англии (памфлеты 40-50-х годов XVII в.). Руссо не просто воспроизвел эту идею, а превратил ее в целостную политическую концепцию, парадигму радикального демократизма.

Народный суверенитет для Руссо Становится прежде всего выражением коллектив-ной ("общей") воли, которая в принципе не может быть ни* поделена, ни перепоручена кому-либо. Отсюда следует резкое отрицание либеральных рецептов организации публично-властных структур (принципа разделения властей и депутатского представительства). По мнению Руссо, "суверенитет, будучи только осуществлением общей воли, не может никогда отчуждаться", а сам его носитель, "будучи не чем иным, как коллективным существом, может быть представлен только самим собой" [Там же.- С.21].Поэтому Руссо не приемлет все представительские формы правления. Суверенитет является общей волей, а "воля не может быть представлена", "это или та же самая воля, или другая" [Там же.- С.82].Поэтому народные депутаты "не могут быть представителями народа, они только его комиссары; они ничего не могут постановлять окончательно; всякий закон, который народ не ратифицировал самолично, недействителен; это даже не закон" 11ам же.]."Английский народ, - пишет Руссо - считает себя свободным; он горько ошибается; он сво (92)боден только во время выборов членов парламента, как только они выбраны, он становится рабом" [Там же]. Так же решительно Руссо отметает принцип разделения властей: "Воля либо является общею, либо ею не является; она являет собой волю народа как целого, либо - только одной его части" [Там же.- С.22].

Альтернативу системе либеральной государственности должна составить, по мысли Руссо, система последовательного народоправства. Поскольку институт представительст-ва может существенно исказить волю народа, принятие законов (реализация законодательной власти) должно опираться на непосредственное и всеобщее народное волеизъявление путем референдума (плебисцита). Ведь каждый гражданин обладает частичкой суверенитета. Если народ состоит из 10 тыс. человек, то каждому принадлежит одна десятитысячная часть суверенитета. Поэтому "общая воля" должна быть выражена голосованием всех.

Правительство как исполнительный орган не является чем-то самостоятельным. Оно выполняет волю общества, выступая лишь посредником между ним и народом как совокупностью подданных. Руссо, таким образом, существенно перестраивает общую композицию власти. Либеральная схема предполагает триаду "личность - общество - государство", где лимитированным (подчиненным) элементом является государство, посредствующим - общество, а определяющим - личность. Руссо же предлагает распределение ("общество - государство - личность"), в котором лимитированным элементом выступает личность, посредствующим - государство, а господствующим - общество.

Радикально-демократическая парадигма власти Руссо - антитеза парадигмы либеральной демократии. Она построена на отрицании самостоятельной роли личности в

обществе, всецелом подчинении ее "общественному целому". Руссо требует, чтобы каждый человек стал ничем и мог бы действовать только вместе с другими. Выявленная референдумом "общая воля" становится обязательной для всех, в том числе и для тех, кто оказался в меньшинстве. Последние должны "покаяться" за ранее исповедуемые взгляды

и унифицироваться с другими или покинуть страну.

Отрицание возможности любого плюрализма действий и мысли, выходящего за рамки "коллективного решения", ввергает индивиды под гнет не менее жестких (93) структур анонимного и обезличенного "народоправства". "Плебисцитарная демократия" вне либерально организованных структур власти (с разделением властей и представите-льскими институтами) неизбежно превращается в тоталитарную "демократию для большинства".

Авторитарная, либеральная и радикально-демократическая парадигмы власти стали общей концептуальной основой процесса европейской и мировой модернизации. Многие ключевые пункты этих учений были непосредственно использованы (в разное время и в разной степени) в конституционной практике XVIII-XIX вв. Уже во французской Декларации прав человека и гражданина (1790), первой американской (1787) и французской конституциях (1791) в том или ином виде закрепляются идеи разделения властей и верховного суверенитета народа.

1.4. Развитие просветительских идей в России: утопии либеральной и демократической трансформации

Активное проникновение в Россию со второй половины XVIII ст. идей европейского Просвещения способствовало формированию самого широкого спектра политических концепций и проектов, направленных на трансформацию и "осовременивание" абсолютистской государственности. Начавшаяся с эпохи Екатерины II политика "просвещенного абсолютизма" опиралась, например, на идеи разумного законодателя и рационально-механического регулирования общественной жизни; в соответствии с ними считалось, что для оптимального функционирования общества необходимо лишь правильно сформулировать законы и с помощью организации - рациональной "машины" государственной бюрократии - последовательно провести их в жизнь. Представители же просветительской мысли либерального и демократического типа (Н. И. Новиков, Д. И. Фонвизин, Я. П. Козельский, Н. Г. Курганов, А. Я. Поленов) в большей степени ориентировались на контрактную (основанную на договоре) модель общества, в которой формально равные субъекты обладают определенными правами и свободны от непосредственного государственного вмешательства; при этом представители более радикальных вариантов демократической мысли - от Радищева до декабристов - делали

акцент на священные права человека и гражданина.

(94) Наиболее полное развитие либеральная тенденция русской просветительской мысли второй половины XVIII ст. получила в произведениях профессора Московского университета Семена Ефимовича Дееницкого (ок. 1740 - 1789), который по праву считается отцом русской научной юриспруденции. В течение некоторого времени он обучался в университете г. Глазго в Шотландии, а в 1768 году направил Екатерине II "Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи", которое намечало первый в России план введения отдельных элементов режима разделения властей. Сущность концепции Дееницкого состояла в передаче достаточно значительного объема законодательных полномочий выборному представительному органу - сенату, при сохранении за монархом верховного суверенитета и права абсолютного вето (такое же право имел тогда и имеет до сих пор, правда уже чисто формально, британский монарх). Кроме права издания, отмены и коррекции указов, а также некоторых судебных полномочий, сенат наделялся правом установления налогов, осуществления контроля за расходами, деятельностью административных и судебных учреждений страны, "войну продолжать и заключение трактатов с соседними державами наблюдать". В качестве представительного органа сенат являлся выборным бессословным законодательным собранием из 600 или 800 членов, избираемых на 5 лет, но не более чем на три срока. При этом избирательное право подданных устанавливалось не на основе происхождения человека, а определялось, главным образом, на основе имущественного ценза, в сенате все его члены должны были пользоваться равными правами, независимо от их сословной принадлежности. По мысли Дееницкого, каждая губерния, провинция и слой общества должны были иметь "в законодательной власти представителя, заступника и ходатая...". Политическая концепция Дееницкого - достаточно интересная и оригинальная попытка адаптации английской конституционной модели к российским условиям, по сути, намечающая конкретный путь становления и развития в России системы гражданского общества, основанной на правах частной собственности и личной независимости.

Демократический вариант развития русской просветительской мысли представлен работами Александра Ни (95) колаевича Радищева (1749 - 1802), который развивает собственную оригинальную версию классической политической доктрины Руссо о народном суверенитете. Разделяя идеи последнего о народе в "соборном его лице" как высшем источнике и носителе суверенитета, Радищев, однако, существенно уточняет способ его реализации, гарантирующий максимальную полноту и эффективность. По мнению писателя, такие гарантии не обеспечивают ни либеральный механизм депутатс-кого представительства, ни собственно руссоистская модель непосредственной демократии плебисцитарного типа. Подлинным гарантом свободы общества и верховенст-ва народа является только, по мнению Радищева, право народа на восстание, то есть проистекает из постоянной готовности людей к вооруженному выступлению и возможности незамедлительной смены зарвавшейся власти. Концепция перманентного народного плебисцита Руссо трансформируется в теорию перманентной народной революции, в ходе которой народ как истинный правитель постоянно утверждает (и под-

тверждает) свой высший суверенитет над любой властью. Режим республиканского правления как раз и отличается, считает Радищев, тем, что народ имеет действенную возможность сместить ту власть, которая не соответствует его интересам. Поэтому главной особенностью республики является, по Радищеву, право народа на восстание, то есть практическая возможность реализации народного верховенства, а не внешние конкретно-исторические формы "употребления" власти, которая может быть вручена одному лицу или многим: республика - это именно тип, а не форма правления, поэтому, например, монархическая власть также может (и должна) быть "республиканской".

Критерием легитимного исполнения "употребителем народной власти" своих обязанностей является обеспечение/необеспечение счастья отдельного индивида. Здесь намечается еще один пункт расхождений Радищева с Руссо: естественное эгоистическое стремление человека к счастью должно быть целью и совокупных общественных интересов, поэтому государство в качестве орудия достижения "общей пользы" не может посягать на счастье даже одного из своих граждан. По формуле Радищева, "гражданин, становясь гражданином, не перестает быть человеком", поэтому индивид (при заклюю (96)чении общественного договора) отнюдь не отказывается в пользу общества и его позитивных законов от своих естественных прав. Радищев, таким образом, фактически отходит от руссоистской идеи примата общества над индивидом, от позитивного права общественного целого диктовать человеку свои нормы и законы; этика разумного эгоизма и право личности на возможно большее счастье, в конечном счете возобладают у него над идеями о диктаторских правах "всеобщей воли".

Произведенная российской просветительской мыслью рецепция и адаптация классических просветительских идей имела далеко идущие последствия. По сути, теоретические конструкции Десницкого и Радищева оказались парадигмальными и заложили концептуальные основы собственного оригинального российского развития в XIX веке как либерального, так и радикально-демократического политического дискурса.