Феномен массы

Феномен массы. Всемирную славу Ортеге принесла его работа Восстание масс La Rebeliуn de las masas, 1930. С точки зрения автора, человечество разделено не на общественные классы, а на два типа людей элиту духовную аристократию и массу.

Последняя лишена способности к самооценке и в результате нетребовательна к себе. Человек массы посредственен, скучен и желает оставаться таким, какой он есть, таким, как все. Масса, следовательно, представляет собой совокупность индивидов, предпочитающих плыть по течению, не брать ответственность на себя, но пользоваться всеми правами, не считаться ни с кем, кроме себя. Наличие огромного числа таких людей характерно для ХХв. Благодаря либеральной демократии и техническому прогрессу стал возможен высокий уровень жизни, который льстил самолюбию тех, кто пользовался его выгодами и не думал ни об ограниченности своего существования, ни об окружающем огромном мире. Работа Ортеги заканчивается требованием, чтобы власть была передана меньшинству духовной элите.

Он также предлагает, чтобы Западная Европа объединилась и вновь стала оказывать влияние на ход событий в мире. Толпа - понятие количественное и видимое.

Выражая ее в терминах социологии, мы приходим к понятию социальной массы. Всякое общество - это динамическое единство двух факторов, меньшинств и массы. Меньшинства - это личности или группы личностей особого, специального достоинства. Масса - это множество средних, заурядных людей.

Таким образом, то, что раньше воспринималось как количество, теперь предстает перед нами как качество оно становится общим социальным признаком человека без индивидуальности, ничем не отличающегося от других, безличного общего типа Таким образом, деление общества на массы и избранное меньшинство - деление не на социальные классы, а на типы людей это совсем не то, что иерархическое различие высших и низших. Несомненно, самым глубоким и радикальным делением человечества на группы было бы различение их по двум основным типам на тех, кто строг и требователен к себе самому подвижники, берет на себя труд и долг, и тех, кто снисходителен к себе, доволен собой, кто живет без усилий, не стараясь себя исправить и улучшить, кто плывет по течению.

Факты показывают, что массы решили двинуться на авансцену истории, занять там места, использовать достижения техники и наслаждаться всем тем, что раньше было предоставлено лишь немногим. Ясно, что сейчас все переполнено ведь места не предназначались для масс а толпы все прибывают.

Все это свидетельствует наглядно и убедительно о новом явлении масса, не переставая быть массой, захватывает место меньшинства, вытесняя его. Этот феномен полный захват массами общественной власти Ортега-и-Гассет называет восстанием масс. Автор вводит понятие гипердемократии, когда массы действуют непосредственно, помимо закона, навязывая всему обществу свою волю и свои вкусы. В этом явлении можно выделить две стороны, два аспекта 1 массы выполняют те самые общественные функции, которые раньше были предоставлены исключительно избранным меньшинствам 2 и в то же время массы перестали быть послушными этим самым меньшинствам они не повинуются им, не следуют за ними, не уважают их, а, наоборот, отстраняют и вытесняют их. Господство масс имеет и положительную сторону оно способствует подъему исторического уровня и показывает наглядно, что средний уровень жизни сегодня выше, чем был вчера.

Избалованные массы настолько наивны, что считают всю нашу материальную и социальную организацию, предоставленную в их пользование, такой же естественной, как воздух, ведь она всегда на месте и почти так же совершенна, как природа.

Масса не желает терпеть рядом с собой тех, кто к ней не принадлежит. Она питает смертельную ненависть ко всему иному. Восстание масс может предвещать переход к новой, еще невозможной организации человечества может и привести к катастрофе. Нельзя отрицать достигнутого, нельзя и считать его упроченным. Факты скорее говорят нам, что никакой прогресс, никакая эволюция не прочны, они всегда под угрозой регресса, отката.

Все, все возможно в истории - и триумфальный прогресс, и периоды упадка. Ибо жизнь индивидуальная и общественная, личная и историческая - единственное в мире явление, сущность которого - опасность. Она состоит из перипетий. Строго говоря, жизнь - это драма. Когда масса претендует на самочинную деятельность, она тем самым восстает против собственной судьбы, против своего назначения именно в этом смысле и можно говорить о восстании масс. Ибо единственное, что можно с полным правом и по существу назвать восстанием, это неприятие собственной судьбы, восстание против самого себя. Масса выступает самостоятельно только в одном случае когда она творит самосуд другого ей не дано. Массы знают, что, когда им что-либо не понравится или чего-нибудь сильно захочется, они могут достигнуть без усилий и сомнений, без борьбы и риска им достаточно нажать кнопку, и чудодейственная машина государства точно сделает, что нужно.

Эта легкая возможность всегда представляет для масс сильное искушение.

Масса говорит себе Государство - это я - но это полное заблуждение. Государство тождественно с массой только в том смысле, в каком два человека равны между собой, если они оба - не Петры. Сегодняшнее государство и массы совпадают только в том, что оба они безымянны. Но человек массы действительно верит, что он - государство, и все больше стремится под всякими предлогами пустить государственную машину в ход, чтобы подавлять творческое меньшинство, которое мешает ему всюду, во всех областях жизни - в политике, в науке, в индустрии.

Творческие стремления общества будут все больше подавляться вмешательством государства новые семена не смогут приносить плодов. Общество будет принуждено жить для государства, человек - для правительственной машины. И так как само государство в конце концов только машина, существование и поддержание которой зависит от машиниста, то, высосав все соки из общества, обескровленное, оно само умрет смертью ржавой машины, более отвратительной, чем смерть живого существа.

Человек массы Человек массы - это тот, кто не ощущает в себе никакого особого дара или отличия от всех, хорошего или дурного, кто чувствует, что он - точь-в-точь, как все остальные, и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счастлив чувствовать себя таким же, как все. Различие между человеком элиты и человеком массы заключается в том, что первый предъявляет к себе строгие требования второй - всегда доволен собой, более того, восхищен.

Массе духовно принадлежит тот, кто в каждом вопросе довольствуется готовой мыслью, уже сидящей в его голове. Наоборот, человек элиты не ценит готовых мнений, взятых без проверки, без труда, он ценит лишь то, что до сих пор было недоступно, что приходится добывать усилием. Но для нынешних дней характерно, что вульгарные, мещанские души, сознающие свою посредственность, смело заявляют свое право на вульгарность, причем повсюду.

Кто выглядит не так, как все, кто думает не так, как все, тот подвергается риску стать изгоем. Как говорят в Америке, выделяться неприлично. Новый человек ощущает, что жизнь его - освобождение от бремени, от всех помех и ограничений. Начиная со второй половины ХIX века, средний человек уже был свободен от социальных перегородок. Никто не принуждал его сдерживать, подавлять себя. Заурядный человек знает, что все люди равны в своих правах. XIX век автоматически создал новый вид простого человека, в котором заложены огромные вожделения и которому сейчас предоставлен богатый набор средств, чтобы удовлетворить их во всех областях.

Автор отмечает две основные черты в психологической диаграмме человека массы безудержный рост жизненных вожделений, и принципиальную неблагодарность ко всему, что позволило так хорошо жить. Жить - значит не встречать ограничений поэтому смело делай все, что хочешь. Нет невозможного, нет опасного, нет ни высших, ни низших.

Человек, которого анализирует Ортега-и-Гассет, не хочет считаться ни с какой внешней инстанцией или авторитетом. Он доволен собой таким, каков он есть. Совершенно искренне, без всякого хвастовства, как нечто вполне естественное, он будет одобрять и хвалить все, чем он сам наделен, свои мнения, стремления, симпатии, вкусы. Ведь никто и ничто не заставляет его признать себя человеком второго сорта, крайне ограниченным, неспособным ни к творчеству, ни даже к поддержанию той самой организации, которая дала ему полноту жизни.

Заурядный человек, видя вокруг себя технически и социально совершенный мир, верит, что его произвела таким сама природа ему никогда не приходит в голову, что все это создано личными усилиями гениальных людей. Еще меньше он думает о том, что без дальнейших усилий этих людей великолепное здание рассыплется в самое короткое время. Нельзя тешить себя иллюзиями, что человек массы окажется способным - как ни поднялся его уровень в наше время - управлять ходом всей нашей цивилизации.

Человек массы научился владеть ее механизмом, но абсолютно незнаком с ее основными принципами. При этом он считает себя совершенным Однако человек массы совсем неглуп. Наоборот, сегодня он гораздо умнее, гораздо способнее, чем все его предки. Но эти способности ему не впрок сознавая, что он обладает ими, он еще больше замкнулся в себе и не пользуется ими. Он раз и навсегда усвоил набор общих мест, предрассудков, обрывков мыслей и пустых слов, случайно нагроможденных в памяти, и с развязностью, которую можно оправдать только наивностью, пользуется этим мусором всегда и везде.

Сейчас у заурядного человека есть самые определенные идеи обо всем, что в мире происходит и должно произойти. Поэтому он перестал слушать других. К чему слушать, если он и так уже все знает Теперь уже нечего слушать, теперь надо самому судить, постановлять, решать. Идеи заурядного человека - не настоящие идеи, они не свидетельствуют о культуре. Кто хочет иметь идеи, должен прежде всего стремиться к истине и усвоить правила игры, ею предписываемые.

Не может быть речи об идеях и мнениях там, где нет общепризнанной высшей инстанции, которая бы ими ведала, нет системы норм, к которым можно было бы в споре апеллировать. Эти нормы - основа нашей культуры. Чрезмерное изобилие жизненных благ и возможностей автоматически ведет к созданию уродливых порочных форм жизни, к появлению особых людей-выродков один из частных случаев такого типа - аристократ, другой - избалованный ребенок, третий, самый законченный и радикальный - современный человек массы.

Изучая психическую структуру этого нового человека массы с точки зрения социальной, автор находит в нем следующее 1 врожденную, глубокую уверенность в том, что жизнь легка, изобильна, в ней нет трагических ограничений поэтому заурядный человек проникнут ощущением победы и власти 2 ощущения эти побуждают его к самоутверждению, к полной удовлетворенности своим моральным и интеллектуальным багажом. Самодовольство ведет к тому, что он не признает никакого внешнего авторитета, никого не слушается, не допускает критики своих мнений и ни с кем не считается.

Внутреннее ощущение своей силы побуждает его всегда выказывать свое превосходство он ведет себя так, словно он и ему подобные - одни на свете, а поэтому 3 он лезет во все, навязывая свое пошлое мнение, не считаясь ни с кем и ни с чем, то есть - следуя принципу прямого действия. Цивилизация XIX века поставила среднего, заурядного человека в совершенно новые условия.

Он очутился в мире сверхизобилия, где ему предоставлены неограниченные возможности. Он видит вокруг чудесные машины, благодетельную медицину, заботливое государство, всевозможные удобства и привилегии. С другой стороны, он не имеет понятия о том, каких трудов и жертв стоили эти достижения, эти инструменты, эта медицина, их изобретение и производство он не подозревает о том, насколько сложна и хрупка организация самого государства и потому не ощущает никакой благодарности и не признает за собой почти никаких обязанностей.

Эта неуравновешенность прав и обязанностей искажает его натуру, развращает ее в самом корне, отрывает его от подлинной сущности жизни, которая всегда сопряжена с опасностью, всегда непроглядна и гадательна. Этот новый тип человека, человек самодостаточный - воплощенное противоречие самой сущности человеческой жизни. Поэтому, когда он начинает задавать тон в обществе, надо бить в набат и громко предупреждать о том, что человечеству грозит вырождение, духовная смерть.

Человек массы не хочет оставаться на твердой, недвижной почве судьбы, он предпочитает существовать фиктивно, висеть в воздухе. Потому-то никогда еще столько жизней не было вырвано с корнем из почвы, из своей судьбы, и не неслось неведомо куда, словно перекати-поле. Мы живем в эпоху движений, течений, веяний. Почти никто не противится тем поверхностным вихрям, которые возникают в искусстве, в философии, в политике, в социальной жизни. Таков в общих чертах человек массы.

И, как ни прискорбно, именно такие люди составляют абсолютное большинство в современном обществе. Человек элиты Человеком элиты можно назвать того, кто обладает определенной индивидуальностью, яркостью, неординарностью в какой-либо области. Человек элиты, т.е. человек выдающийся, всегда чувствует внутреннюю потребность обращаться вверх, к авторитету или принципу, которому он свободно и добровольно служит. В сообществах, чуждых массовости, совместная цель, идея или идеал служат единственной связью, что само по себе исключает многочисленность.

Для создания меньшинства какого угодно сначала надо, чтобы каждый по причинам особым, более или менее личным, отпал от толпы. Его совпадение с теми, кто образует меньшинство это позднейший, вторичный результат особости каждого, и, таким образом, это во многом совпадение несовпадений. Сама установка объединение как можно меньшего числа для отъединения от как можно большего входит составной частью в структуру каждого меньшинства.

Во всех сферах общественной жизни есть обязанности и занятия особого рода, и способностей они требуют тоже особых. Это касается и зрелищных или увеселительных, программ, и программ политических и правительственных. Подобными делами всегда занималось опытное, искусное или хотя бы претендующее на искусность меньшинство. Масса ни на что не претендовало, прекрасно сознавая, что если она хочет участвовать, то должна обрести необходимое умение и перестать быть массой.

Однако плебейство и гнт массы даже в кругах традиционно элитарных характерный признак нашего времени. И напротив, в рабочей среде, которая прежде считалась эталоном массы, не редкость сегодня встретить души высочайшего закала. Вопреки обычному мнению, именно человек элиты, а вовсе не человек массы, проводит жизнь в служении. Жизнь не имеет для него интереса, если он не может посвятить ее чему-то высшему. Его служение - не внешнее принуждение, не гнет, а внутренняя потребность. Когда возможность служения исчезает, он ощущает беспокойство, ищет нового задания, более трудного, более сурового и ответственного.

Это жизнь, подчиненная самодисциплине - достойная, благородная жизнь. Отличительная черта благородства - не права, не привилегии, а обязанности, требования к самому себе. Noblesse oblige. Жить в свое удовольствие - удел плебея благородный стремится к порядку и закону Гете. Человек элиты ощущает себя совершенным только в том случае, если он исключительно тщеславен, да и то вера в свое совершенство не соприродна ему, не истинна, она порождена суетой, и даже сам он в ней не уверен.