Точка зрения Данилевского на характер борьбы между Европой и Азией. Роль мусульманства в данном процессе

Точка зрения Данилевского на характер борьбы между Европой и Азией. Роль мусульманства в данном процессе.

Н.Я. Данилевский, как мы уже подчеркивали, своей книгой «Россия и Европа» вызвал много споров в русском обществе конца XIX в. У него было много противников и оппонентов, которых объединяло одно - все они нахо-дили историософскую концепцию Данилевского не выверенной, полной про-тиворечий. Одно из таких противоречий всплывает на поверхность, когда рассматриваешь мнение Данилевского о борьбе Востока и Запада, когда зна-комишься с его утверждениями, касающимися доказательств отсутствия этой борьбы.

Первая глава «России и Европы» носит название «Почему Европа вра-ждебна России?». В ней философ обосновывает свою позицию, согласно ко-торой Европа всегда считала Россию опасной для себя. Европейцы не могли и не могут принять русских и вообще славян в качестве своих друзей, со-трудников. Они отвергают их, стремятся ослабить Россию, не могут сми-риться с ее самобытностью.

Не имея возможности воспользоваться Россией так же как Востоком, Азией – то есть как материалом для осуществления своих политических и иных планов – Европа, по мнению Данилевского, ин-стинктивно отвергает русских, не имея на то объективных исторических причин. Таким образом, Данилевский признает, что между Европой и Росси-ей идет постоянная борьба, направленная со стороны России на создание своей собственной цивилизации, а со стороны Европы – на полное уничто-жение самобытности российского исторического пути. Европа не может представить, что возможно существования культуры иного типа, какой явля-ется Россия, и поэтому не принимает ее, боится ее и стремится ее оттолкнуть, если не навредить ей. При таком представлении о взаимодействии России и Европы – а тут следует подчеркнуть, что Россия по своим социокультурным характеристи-кам, безусловно, ближе Европе, чем тот же Китай – Данилевский утверждает, что мнение о вечной борьбе Востока и Запада в корне ошибочно.

Согласно его высказываниям, приведенным в главе «Восточный вопрос», борьбы меж-ду Европой и Азией, Востоком и Западом никогда не существовало.

Полемизируя с историком Соловьевым, утверждавшим, как и многие его современники, что противоборство Востока и Запада уходит своими кор-нями в глубину веков, и в этом противоборстве Европа олицетворяет собой благотворное и животворное влияние моря, а Азия – мертвящее влияние сте-пи, Данилевский провозглашает: «борьбы между Европой и Азией никогда не существовало». Не эта борьба является основным вопросом, решаемым историей в конце XIX в. Основной ее вопрос – возможная смена германо-романского культурно-исторического типа славянским.

Стремление же ряда русских философов поставить борьбу Востока и Запада во главу историче-ского угла Данилевский объясняет желанием смягчить вечные противоречия, которые отдаляют Россию от Запада, от Европы. Н.Я. Данилевский приводит пять причин того, почему борьба Востока и Запада, Европы и Азии просто не может существовать, и не могла сущест-вовать никогда. 1. Первой из них является то, что как Европа, так и Азия никогда не сознавали себя чем-то единым, целым, способным вступить в борьбу друг против друга.

В то же время, в любой политическом или военном кон-фликте, происходившем в человеческой истории, противоборствующие стороны понимали, что являются противниками, объединялись в своей борьбе с иными силами, создавали стратегию и тактику борьбы. 2. Никогда не было такой войны, говорит Данилевский, в которой бы, даже случайно и бессознательно, все народы Запада ополчились бы против всех народов Востока, или наоборот. 3. Третью причину невозможности борьбы между Западом и Восто-ком Данилевский видит в том, что главные силы, которые могли бы пред-ставлять это противоборство – Европа и Азия – есть понятия или геогра-фические, или этнические, или культурно-исторические.

Как географиче-ские понятия, Восток и Запад в борьбу вступить не могли, тем более что их определение как географических понятий довольно расплывчато.

Как по-нятия этнографические Европа и Азия могли бы быть представлены арий-скими племенами с одной стороны и семитическими и др. с другой. Но, не учитывая даже того, что этническое деление не совпадает с делением гео-графическим, при этнографическом делении Восток и Запад пришлось бы видеть в одном и том же племени в контексте исторического развития то Восток, то Запад. Так, если принять иранские племена за представителей Востока в борьбе против Греции, то пришлось бы видеть в нем представи-теля Запада при борьбе со скифами – истинными представителями степных народов. Степь же – своеобразный символ Востока в концепциях защитни-ков теории постоянного противодействия Востока и Запада.

Как понятия культурно-исторические и Восток, и Запад не представляют культурно-исторического целого. Противники опять таки неопределенны, и поэтому борьбы быть не может. 4. Продолжая полемику с теми учеными, которые считают борьбу Запада и Востока реальностью, Данилевский подчеркивает, что те войны, которые, по их географическому понятию можно причислить к проявлени-ям борьбы между Европой (Западом) и Азией (Востоком) , ничем не отли-чаются от тех войн, которые вели народы Европы и Азии между собой. 5. Борьба между Востоком и Западом, по мнению Данилевского, продолжайся она в его время, закончилась бы крайне скоро, так как объе- диненные силы процветающего в этот момент Запада подавили бы силы даже всех объединенных стран Востока.

Все данные противоречия, разделенные Данилевским на причины не-возможности существования постоянной борьбы Запада и Востока, по его мнению, устраняются, если рассматривать исторический процесс с его вой-нами и захватами не под углом искусственного деления мира на Восток и За-пада, а с точки зрения культурно-исторических типов. Тогда, по мнению фи-лософа, окажется, что народы, которые принадлежат к одному культурно-историческому типу, имеют естественную наклонность расширять свою дея-тельность и свое влияние, насколько хватит сил и средств.

Это естественное стремление приводит к столкновению народов одного культурно-исторического типа с народами другого, не смотря на то, совпадают ли их границы с Востоком или Западом.

Таким образом, Н.Я. Данилевский утвер-ждает, что борьба народов и цивилизаций между собой связана не с противо-борством Востока и Запада, а с борьбой за сферы влияния определенных культурно-исторических типов. Своеобразную роль отводит Н. Данилевский исламу в процессе взаи-моотношений между Востоком и Западом.

В современном для нас мире, ко-гда все чаще можно услышать о существовании мусульманского терроризма, данная тема особенно актуально для рассмотрения. Данилевский не находит «оправдания магометанства во внутренних, культурных результатах сооб-щенного им движения». С этой точки зрения оно представляется ему явле-нием загадочным: с религиозной точки зрения, считает Данилевский, му-сульманство – «очевидный шаг назад, необъяснимая историческая анома-лия» ; ислам не подчиняется влиянию христианства, в отличие от многочис-ленных восточных религий (этим утверждением философ опровергает мне-ние ряда его современников о том, что ислам – подготовительная ступень для восприятия христианства); народы, принявшие ислам, будучи до этого рас-пространителями просвещения и науки, теперь ничего не создают, а только сохраняют достижения прошлых времен и то в искаженном виде; ислам вра-ждебно относится к культуре и искусству… Не находя, таким образом, оправдания такому историческому явлению, каким является мусульманство, в его положительных, самостоятельных ре-зультатах, Данилевский ищет его во внешних проявлениях ислама, т.е. в его роли в мировой истории, в его служебных отношениях к целям иных народов и государств.

В результате мыслитель приходит к выводу, что «общий, суще-ственнейший результат всей истории магометанства состоит в отпоре, дан-ном им стремлению Германо-романского мира (То есть Запада) на Восток стремлению, которое до сих пор живо еще в народах Европы, и которое со-ставляет необходимую принадлежность той экспансивной силы, того естест-венного честолюбия, которым бывает одарен всякий живучий культурно-исторический тип». В итоге, Данилевский констатирует, что исторический смысл сущест-вования ислама заключается в той невольной и бессознательной услуге, ко-торое он оказал православию и всему славянскому миру, оградив первое от напора латинизма, а второе от поглощения его романо-германским миром – то есть западноевропейской культурой.

Мысль о столь оригинальной роли мусульманства в деле взаимодействия Востока и Запада, приведенная выше, была рождена не Данилевским.

Из истории Европы второй половины XIX в. видно, что православные священнослужители восточноевропейских славян-ских стран, находящихся долгое время под гнетом Турции, высказывали эту мысль задолго до него. Сегодня сложно согласиться с такой трактовкой роли ислама в пробле-ме «Восток-Запад». Для современного Данилевскому мира она, возможно, и была близкой к объективности.

Но и в этом можно усомниться.

Дело в том, что Данилевский принадлежал к тому направлению к русской философии, которое носит название «славянофильство». В рамках этого направления «европеизация» России понималась как отход от ее самобытного пути, поте-ря возможности осуществить особую миссию России в мировой истории. Даже мусульмане – представители нехристианской религии, казались многим славянофилам не столь разрушительной силой, какой виделась им Европа, ее образ жизни, веры, государственного и политического устройства. В исламе в конце XIX в. европейские и русские мыслители не видели той силы, кото-рая может реально противостоять западной цивилизации и русской государ-ственности.

Данилевский считал, что мусульманство «находится в периоде совер-шенного изнеможения и разложения». Нужно сказать, что это было не един-ственное ложное убеждение Данилевского, касающееся судеб Востока, Запа-да и России. Он так же считал, к примеру, что «Запад, создавший последнюю историческую цивилизацию, уже пережил апогей своего цивилизационного величия». Он не смог предвидеть восхождение на мировой олимп Амери-канских Штатов.

В конце XIX в возможно, такой прогноз и не был возмо-жен. Спустя всего лишь четыре десятилетия другой философ - Н. Бердяев – чьи пророчества, касающиеся судеб Европы, России, Востока так же не все сбылись, смог предвидеть новый всплеск западной культуры в лице амери-канского фактора.

Первая мировая война сделала такой прогноз возможным. Особенности взаимодействия культур Востока и Запада в филосо-фии Н. Бердяева. Философия Николая Бердяева самобытна: она свободна от схем, ее ут-верждения часто основываются не на фактах, а на интуитивных умозаключе-ниях мыслителя. Это отмечают практически все исследователи творчества Н. Бердяева. Он творил как литератор, руководствуясь чувствами. Его позиции, как философские, так и политические, менялись и трансформировались.

По-степенно создавался особый «бердяевский» стиль философии, который В.Розанов метко назвал стилем «высказывания», а не «доказывания». Все произведения философа – его личный духовный опыт, переложенный на бу-магу. Поэтому не удивительно, что рассмотрение Бердяевым проблемы взаи-модействия и взаимопроникновения Востока и Запада рассматривается им в работе, созданной в период русской революции и конца первой мировой вой-ны. Именно в этот момент истории, считал Бердяев, совершается космиче-ский процесс трансформации старого мироустройства.

Рождается новый мир, и в этом процессе немаловажную роль играет империалистический путь За-пада и его культуры на Восток. В 1918 году появился сборник бердяевских статей «Судьба России». Вечная проблема отечественной мысли - проблема взаимоотношения Восто-ка и Запада и объединяющей миссии России (которая не вписывается ни в западную, ни в восточную схемы исторического движения) по-новому зазву-чала во время первой мировой войны.

Бердяев в «Судьбе России» проанали-зировал геополитические процессы, происходящие в мире, объединенном единым бедствием – войной. Вечное, по его мнению, стремление западного человека на Восток, Бердяев привел в качестве одной из «космических» при-чин первой мировой войны. Проблему «Восток-Запад» Бердяев считал наиважнейшей в мировой истории, отправной точкой для тех, кто хочет понять мировую борьбу, рас-сматривая ее сквозь призму философии истории. «Проблема Востока и Запа-да писал Бердяев в сущности всегда была основной темой всемирной ис-тории, ее осью». Мировую войну в этом контексте он понимал как один из актов всемирно-исторической драмы Востока и Запада.

Именно мировая война, по мнению философа, привела Восток и Запад к невиданному доселе соприкосновению. То, чего не смог сделать «мир», смог сделать «раздор» - он вывел западного человека за границы европейской культуры, цивилизации и истории. Но это не говорит о том, что до сих пор Запад был равнодушен к Востоку, не стремился его познать.

Рассуждения Бердяева на тему взаимодействия Востока и Запада мож-но разделить на два вида: первые носят социологический и психологический характер (известно, что Бердяев многими исследователями философии отно-сится к направлению экзистенциализма, и именно потому, что его философия глубоко психологична); вторые можно назвать «политическими», «геополи-тическими», так как касаются они империализма и его роли в проблеме «Восток-Запад». Характерной чертой высказываний Бердяева о том, что влекло европейца, человека Запада на протяжении всей мировой истории на Восток, носят скорее психологический, иногда и мистический оттенок.

Н. Бердяев, пытаясь найти истоки начавшегося движения Востока и За-пада друг другу, указывает на то, что равновесие западной культуры всегда было условным. Европа была замкнутыми миром на протяжении веков, но за ее пределами была «мировая ширь, уходящая далеко на Восток». Государст-венную и культурную жизнь Европы всегда «беспокоили» мировые про-странства, неизведанность, таинственность Востока и его культуры.

Даже империалистические стремления западных держав к экономическому господ-ству Бердяев во многом объясняет стремлением преодолеть замкнутость ев-ропейской цивилизации. Здесь империализм – понятие не столько политиче-ское и экономическое, сколько социокультурное. «Неведомая ширь земного шара притягивает к себе. Взоры обращаются к Азии и Африке, к древним ко-лыбелям культуры. Обратное движение с Запада на Восток, по-видимому, является внутренно неизбежной диалектикой европейской культуры» пи-шет Бердяев.

Как и подавляющее большинство русских философов «золотого века» русской философии, Бердяев в своих сочинениях так или иначе приходит к решению наиважнейшего вопроса о особой роли России в мировом истори-ческом процессе. Мы коснемся этого аспекта его философии позже, но о нем не стоит забывать, рассматривая мнение этого мыслителя на проблему взаи-модействия востока и Запада.

Говоря о неизбежном стремлении западной культуры к возвращению в лоно Востока, в котором находятся ее историче-ские корни, Бердяев приходит к выводу, что наступают «сумерки Европы», то есть закат западной цивилизации и период формирования нового мирово-го общечеловеческого культурного центра. Именно в этом причина, по кото-рой Восток и Запад идут навстречу друг другу: замкнутость и самодовольст-во западной культуры Европы приводит ее к иссяканию, предельному насы-щению. Она неизбежно стремится выйти на неизведанные просторы Востока, расшириться и насытиться его далями, таинственными и непонятными для нее. Империализм западных держав с его колониальной политикой в этом контексте – только внешний признак этого неотвратимого движения истории.

Бердяев подчеркивает, анализируя причины первой мировой войны, что проблема «Восток-Запад» сыграла в этом процессе немаловажную роль. Пожар войны начался с Балкан. Оттуда, по его мнению, всегда шла угроза западному миру. Балканы – путь с Запада на восток.

Константинополь – те ворота, через которые культура Западной Европы может пойти на Восток, в Азию и Африку. Образование Османской империи было шествием Востока на Запад. Разрушение Турции будет обратным движением Запада на Восток. Бердяев считает, что народы Запада всегда боялись этого движения, чувствуя себя неготовыми для него. Признавая то, что проблема взаимодействия Востока и Запада сущест-вовала всегда, и не была рождена, как империализм или национализм, в кон-це XIX века, Бердяев говорит о том, что средневековая Европа в своей поли-тике по отношению к Востоку резко отличалась от Европы начала XX столе-тия. Запад в средние века был смелее в своем стремлении на Восток.

Европа не боялась Востока так, как сейчас. Она откликалась на идею крестовых по-ходов. В дальнейшем замкнутость западного мира усиливается и возникает уникальное по своей сути явление – Турецкая империя – которая самим фак-том своего существования олицетворяет духовную незрелость западных на-родов, их страх перед движением навстречу Востоку, которое, тем не менее, неизбежно, так как предписано диалектикой исторического развития. Мировая война, считал Бердяев, не просто сделает возможным огром-ный скачок Запада навстречу Востоку.

Ее результатом будет расширение ев-ропейской культуры не только на восток, но и на запад – в Америку. Усиле-ние Америки после войны неизбежно. Западная цивилизация, борясь, даже против своей воли, против воли ее народов, со своей замкнутостью, «про-винциальностью», сделает это усиление крайнего Запада возможным и неиз-бежным.

Будет преодолен страх не только перед Востоком, Россией, но и пе-ред расширением границ Запада. Русская философия, полярность которой известна, часто в форме уче-ний своих представителей давала полностью противоположные оценки за-падной (европейской) культуры, цивилизации. Одной из основных черт фи-лософских рассуждений Бердяева было отторжение им полярности, создан-ной славянофилами и западниками русской философии.

Именно за это часто Бердяева осуждали в непостоянстве его убеждений. Но отрицание полярно-сти, отказ от крайних мнений и оценок, привел Бердяева к своеобразному компромиссу в оценке западной цивилизации. Он считал, что европейская культура несовершенна, Европа – не есть идеал культуры вообще. Он пишет: «Только темная, еще азиатская душа, не ощутившая в своей крови и в своем духе прививок старой европейской культуры, может обоготворять дух евро-пейской культуры как совершенный, единый и единственный.

И она же не чувствует культур Востока». Главный недостаток западноевропейской культуры Бердяев видит в ее провинциальности, замкнутости, а, касаясь философии, в материализме. Ми-ровая катастрофа войны должна перевернуть мир и избавить Запад от про-винциализма, и, в тоже время, обогатить его религиозным углублением Вос-тока. Это должно привести к отходу западного общества от социологическо-го ощущения к ощущению космическому. Реальное же выражение этот про-цесс найдет в политике, в политических последствиях.

Наступит новый пе-риод в истории человечества, в котором Восток и Запад обогатят друг друга посредством своих национальных культур. Бердяев не идеализирует Восток, так же как и Запад. Логика его раз-мышлений о природе самобытности России приводит нас к мысли, что Бер-дяев осуществляет своеобразное деление Востока на Темный и Светлый. Темный Восток – это то негативное, что он видит в России. Его проявления внешние, они удерживают социальное развитие на «элементарных стадиях». Определение «Темный Восток» мы находим у самого Бердяева, черты же Светлого Востока философ формулирует, не упоминая самого термина.

Фи-лософ пишет: «Не следует смешивать дикого, темного, азиатского Востока с древней культурой азиатского Востока, представляющего самобытный тип, привлекающий внимание самых культурных европейцев. На Востоке – колы-бель всех великих религий и культур. И на вершинах европейской культуры подлинно культурный европейский человек не может чувствовать презрения к своим древним истокам.

Это презрение свойственно лишь варвару, челове-ку некультурному. Старинная культурная европейская душа не может идоло-поклонствовать перед европейской культурой и не может презирать культуру Востока». Противоположность Темного Востока – глубина восточной куль-туры, ее основное достижение (столь важное для Запада, замкнутого и тре-бующего обновления) – древние религиозные истоки. Объединение достиже-ний Запада и Востока сделает их равноценными по-новому, приведет к соз-данию нового миропорядка, откроет миру новые горизонты.

Если Данилевский отвергает борьбу Востока и Запада, отвергает объ-ективность существования их вечного противодействия в историческом про-цессе, то Н. Бердяев признает, что долгие десятилетия, в особенности XVIII-начала XX столетий, Запад вел колониальную политику по отношению к Востоку. Результатом рассуждений Н. Бердяева о судьбах Востока и Запада становится его убеждение в том, что ситуация, когда Европа интересовалась Азией только с точки зрения ее колонизации, захвата ее территорий вскоре изменится, и у западной цивилизации появятся новые стремления и интере-сы, касающиеся Востока, его культуры и особенностей миросозерцания.

Россия и проблема «Восток-Запад» в трудах Н. Бердяева и Н.Я. Да-нилевского. Проблема «Восток и Запад» в русской философии конца XIX – начала XX вв. всегда рассматривалась с точки зрения ее влияния на судьбы России. Полярность русской философии, ее деление на два направления – славяно-фильство и западничество, накладывало отпечаток на понимание характер-ных черт взаимоотношений Востока и Запада.

Западники призывали Россию идти путем Европы, вливаясь в лоно западной цивилизации; славянофилы отвергали благотворность европейских законов развития для России. Изме-нение политической ситуации в стране и в мире в целом дало толчок к раз-рушению полярности русской философии. Изменились и оценки Запада и Востока в призме их влияния на русскую культуру.

Именно эти изменения мы можем проследить, рассматривая сочинения позднего славянофила Н.Я. Данилевского и философа нового поколения – Н. Бердяева. В то же время, на примере анализа произведений этих авторов, тех их книг и статей, которые касаются вопроса «Восток-Запад» и роли России в этом взаимодействии, мы понимаем, что извечная полярность русской исто-риософской мысли не исчезает. Сам Данилевский в своей книге «Россия и Европа» во взглядах на роль России в мировом историческом процессе вы-ступает меньшим славянофилом, чем Николай Бердяев, никогда не относив-ший себя к этому направлению русской философии.

Н.Я. Данилевский выдвигает новаторскую для славянофильства мысль, которая основывается на его теории культурно-исторических типов. Ее со-держание: Россия не Восток и не Запада, она Востоко-Запад, но ее путь не за-висит напрямую от западной или восточной цивилизации, так как Россия призвана историей стать во главе новой нарождающейся цивилизации, куль-турно-исторического типа. Этот новый тип придет на смену западноевропей-ской цивилизации, враждебной России и дряхлеющей.

Он объединит славян-ские народы, которые станут этнической основой нового культурно-исторического типа. Деля человечество на несколько этнических групп, не зависимых от то-го, в каком регионе мира – на Востоке или на Западе - они развиваются и создают свои культуры, Данилевский считал, что одну из таких групп со-ставляют «народы славянского семейства». Их оригинальная культура спо-собна заменить собой дряхлеющую, умирающую культуру германо-романского Запада.

Философ подчеркивает, что всякое стремление России подражать Западу или Востоку может привести только к одному – к потере славянами своего места в мировой истории. Этого допустить нельзя, и имен-но по этой причине всякая «европеизация» России или стремление отождест-вить ее культуру с Востоком, преступна и вредна. Данилевский, создавая свою теорию культурно-исторических типов, и проповедуя смену одной цивилизации другой, не был националистом и не считал, что только Россия может «спасти» мир от отсутствия в нем культур-ного центра после умирания германо-романской цивилизации.

Идеальным положение вещей в мире он считал тот, «когда бы все великие этнографиче-ские группы, на которые разделено человечество, одновременно развили ле-жащие в них особенности направления до культурного цвета; когда бы древ-ние Китай, индия, Иран, возмужалая Европа, юное славянство и еще более юная Америка разом выказали всю полноту и все разнообразие заключаю-щихся или заключавшихся в них сил, которые бы усугублялись благотвор-ным взаимодействием друг на друга». В этом универсализме Данилевский крайне близок к Бердяеву, предре-кающему в 1918 году рождение нового мироустройства основанного на взаимопроникновении культур Востока и Запада.

Разница в их позициях по этому вопросу существует: первое – Данилевский хотя и считал, что сущест-вование в периоде расцвета всех основных этносов мира является идеальным, но в то же время полагал, что такое положение вещей нереально и даже вредно для конечного результата мирового исторического процесса; будучи убежден в том, что любая культура стремится в своем движении к смерти, как и любой другой организм, он полагал, что одновременный расцвет Вос-тока и Запада приведет к одновременной смерти всех культурно-исторических типов; второе – Данилевский иначе, чем Н. Бердяев понимал роль России в этом процессе всеобщего расцвета всех этнических культур мира. В философии Данилевского Россия выступает как глава нового, оче-редного для истории человечества культурно-исторического типа, равно-правного с другими, существовавшими до этого. Она только территориально соединяет Восток и Запад. Культура же ее должна формироваться самостоя-тельно. «Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не пере-даются народам другого типа» так сформулировал один из законов, соз-данных Данилевским, поклонник его творчества и, можно сказать, ученик К.Н. Бестужев-Рюмин. Веря, как и подавляющее большинство русских фи-лософов конца XIX- начала XX вв в историческую миссию России, Дани-левский не ставит Россию выше Востока и Запада.

Он делает ее первой среди равных именно на современном ему этапе исторического пути человечества.

Данилевский отвергает понятие общечеловеческой культуры.

Ее, по его мнению, существовать не может. Всечеловечность культуры возможна, но ее основа – самобытность сменяемых друг друга культурно-исторических ти-пов. Роль России в этом контексте – объединить вокруг себя все славянские народы для создания нового культурно-исторического типа, приходящего на смену западной цивилизации, как некогда сама западная цивилизация при-шла на смену ряда культурно-исторических типов, рожденных на Востоке - египетскому, китайскому, ассирийско-вавилоно-финикийскому, халдейско-му, или древне-семитическому, индийскому, иранскому, еврейскому… Та-ким образом, Данилевский, относимый историками философии к «поздним славянофилам» дает идее мессианского предназначения России новое звуча-ние. Бердяев же смотрит на роль России в процессе взаимодействия Востока и Запада иначе.

Он провозглашает ее объединительную роль, признавая про-тивоположность восточной и западной культур.

Сама идея «особого пути» России в сочинениях Бердяева опиралась на тему Востока и Запада. Здесь философ был вполне традиционен. Специфиче-ское географическое положение России, не укладывающейся в жесткие рам-ки «восточной» или «западной» культуры и цивилизации, давно приобрело символическое значение для национального самосознания.

Бердяев, вслед за Хомяковым, Достоевским, Соловьевым, Данилевским и многими другими, считал невозможным для России принять чисто западную или, наоборот, чисто восточную модель развития. Он был убежден, что противостояние за-падников и славянофилов - уже в прошлом, такое противостояние было «дет-ской болезнью» русской мысли в период ее становления. Россия должна ощутить себя Востоко-Западом и осуществить прорыв в новое состояние общества, которое должно придти на смену буржуазности: «Россия может сознать себя и свое призвание в мире лишь в свете проблемы Востока и Запада.

Она стоит в центре восточного и западного миров и может быть определена, как Востоко-Запад». И еще: «Россия должна явить тип востоко-западной культуры, преодолеть односторонность западноевропей-ской культуры с ее позитивизмом и материализмом, самодовольство ее огра-ниченных горизонтов». Бердяев считал, что одним из результатов войны станет уничтожение той бездны, которая разделяет Запад и Восток: мировая война явила собой небывалое прежде «историческое соприкосновение и сплетение восточного и западного человечества», значит, «великий раздор войны должен привести к великому соединению Востока и Запада.

Творческий дух России (которую мыслитель понимал как Востоко-Запад, это же сложное понятие мы встреча-ем и у Данилевского) займет, наконец, великодержавное положение в духов-ном мировом концерте.

То, что совершалось в недрах русского духа, пере-станет уже быть провинциальным, отдельным и замкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но и западным». Здесь необходимо сделать оговорку. Бердяев часто противоречил сам себе. Видимо, это нормально и естественно - меняется человек, его жизнь, судьба, должны меняться и его взгляды. У Бердяева, правда, достаточно трудно проследить какую-то последовательную эволюцию позиции, он тво-рил под влиянием настроения, момента, своих переживаний. Поэтому при-близительно в это же время, когда он писал «Судьбу России», он опублико-вал в 1918 году статью в «Русской мысли», где подверг жесткой критике взгляды, подобные процитированным выше: «Самые противоположные рус-ские идеологии утверждали, что русский народ выше европейской цивилиза-ции, что закон цивилизации для него не указ, что европейская цивилизация слишком «буржуазна» для русских, что русские призваны осуществить цар-ство Божие на земле, царство высшей правды и справедливости Этот рус-ский свет, который должен просветить все народы мира, и довел Россию до последнего унижения и позора Прославленное русское смирение было, в сущности, страшной гордостью и самомнением Русскому народу нужна еще элементарная правда, он не прошел еще элементарных наук, а мнит себя преодолевшим все науки высшей мудрости ». Более того, возвращаясь к теме западничества и славянофильства, ко-торую он считал уже изжитой в процессе развития русской культуры, Бердя-ев признал «предпоследнюю» правду западничества: сначала Россия должна обратиться к «долгому труду цивилизации», преодолеть реально сущест-вующую отсталость, «выучиться» у Запада, а уж затем говорить о выполне-нии какой-то своей «миссии», «призвания». Поэтому - «то, что обычно назы-вают «европеизацией» России, неизбежно и благостно». Указывая на замкнутость и провинциализм западной культуры, Бердя-ев находит эти же черты и в русской культуре.

По его мнению, один провин-циализм не может бороться с другим – это не принесет результатов.

Запад и Россия должны для преодоления своей замкнутости, ведущей к регрессу, «перейти в мировую ширь», обратиться к Востоку, к его духовной древней глубине. Восток для России ближе, чем для Запада, для Европы.

Россия, осознав для себя важность как западной, так и восточной культуры, должна стать проводником между Востоком и Западом.

В этом ее особое предназна-чение. С одной стороны, Бердяев всячески отвергал националистическую «атомизацию» и разобщение человечества, говорил об универсализме хри-стианства, а с другой - искренне верил в то, что именно Россия, будучи Вос-токо-Западом, объединит человечество, именно ей принадлежит особое ме-сто в грядущем религиозном преображении истории: «То, что совершается в России, отзывается на всех странах и народах.

Никогда еще не было такого соприкосновения мира Запада и мира Востока, которые долго жили изолиро-ванно. Культура перестает быть европейской, она становится всемирной. Ев-ропа принуждена будет отказаться от того, чтобы быть монополистом куль-туры. Россия, стоящая в центре Востока и Запада, хотя страшным и катаст-рофическим путем, получает все более ощутительное мировое значение, ста-новится в центре мирового внимания Русский народ из всех народов мира наиболее всечеловеческий, вселенский по своему духу, это принадлежит строению национального духа. И призванием русского народа должно быть дело мирового объединения, образование единого христианского духовного космоса». Но самобытность России не есть единственное ее качество, которое по-зволит ей объединить Восток и Запад, создать новое мироустройство, сво-бодное от противоречий непонимающих друг друга культур.

Россия, по мыс-ли Бердяева, сможет повлиять на ход мировой истории только в том случаи, если она станет частью Европы: «Россия должна стать для Европы внутрен-ней, а не внешней силой, силой творчески преображающей». Будучи Восто-ко-Западом, Россия не должна гордиться проявлениями Темного Востока в себе. Эти проявления суть дикая азиатчина, держащая страну на «элементар-ных стадиях» развития.

Не «отсталость» России должна роднить ее с Восто-ком, не в этом должно заключаться ее своеобразие.

Общей у России и Восто-ка должна быть духовная глубина, религиозность, древние корни и стремле-ние к их познанию. Приблизившись к Востоку в этом смысле, Россия сможет помочь Европе разрушить односторонность ее культуры, страдающей из-лишним позитивизмом и материализмом.

Важным для нас, людей, живущих в России в тот период, который ха-рактеризуется обострением межнациональных конфликтов, является мнение Н. Бердяева на то, какой должна быть внутренняя национальная политика России. Веря в наступление новой эры в истории человечества вообще, и в истории России в частности, Бердяев указывает: так как Россия включает в себя народы, относящиеся по своему территориальному расположению и со-циокультурным особенностям и к Востоку, и к Европе, для выполнения сво-ей роли объединителя Востока и Запада, она должна коренным образом из-менить свою национальную политику по отношению к «инородцам». В русской философии часто возникает вопрос о противоречии духа русского народа и духа русской государственности. В своих размышлениях о национальной политике России по отношению к населяющим ее неславян-ским народам Бердяев подчеркивает, что агрессивность государственной по-литики в этом вопросе не может привести к единству России, а только к раз-делению и умалению Великой России.

Являясь империалистической страной, Россия не может позволить себе быть националистической. Это погубит ее. Национализм не свойственен русскому народу, утверждает Бердяев, но сего-дня он характерен для российского государства.

Агрессия же по отношению к «инородцам» не приведет Россию к выполнению ее исторического призва-ния – объединения Востока и Запада на духовных позициях. Запад, с его ко-лониальной политикой по отношению к Востоку, начинает уходить от своего исключительно экономического интереса к восточной культуре, к восточно-му региону, считает Бердяев.

Если Россия не поймет того, в чем состоит но-вая тенденция в отношениях Востока и Запада, если она не изменит своей национальной политики, ее историческая миссия не будет выполнена.