Эдвин Бернбаум - современный американский природоохранник и культуролог, альпинист, знаток религий и мифологий. Преподает в Горном институте США, университете Калифорнии, является членом совета директоров Американской Ассоциации Гималаев, член Комиссии по охраняемым территориям Международного Союза Охраны Природы, автор известной книги "Священные горы мира" (1997). На постсоветском пространстве работы Э. Бернбаума не известны.
Религиозная ценность, религиозная мотивация являются одними из основных и вместе с тем наиболее малоизученными в идеологии природоохраны. Эдвин Бернбаум, вслед за Линдой Грэбер (о которой мы расскажем ниже) внес значимый вклад в исследование религиозных мотивов охраны дикой природы.
Современное природоохранное движение в защиту дикой природы во многих странах началось с уважения к горам, этой суперформе дикой природы, наиболее дикой, наиболее красивой, наиболее загадочной и наименее поддающейся человеческому контролю. Поэтому автор разбирает чувство священного на примере гор. "Когда мы думаем о горном пике, - пишет Эдвин Бернбаум, - мы обычно представляем себе его, как парадигму дикой природы в ее самой дикой и самой чистой форме - духовно возвышающуюся область лесов, потоков, скал и снегов, неиспорченных трудами человека (...). В отличие от джунглей и пустынь, двух других характеристик природного ландшафта, которые воплощают мощные образы дикой природы, высоты гор нельзя вырубить или заставить цвести, преобразовать в города или земли ферм (...). Силы неприрученной природы - ветер, облака, шторм и холод - находят свое наиболее сильное выражение на вершинах гор, наделяя высоты аурой дикой природы в ее наиболее экстремальном и ненарушаемом состоянии.
Хотя, возможно, мы не сохранили концепцию божественности девятнадцатого столетия, многие из нас унаследовали взгляд Рескина на горы как дикие стены Рая, величественные в смысле внушаемого ими благоговения.
Рассматривается ли она как сад Эдема или как более суровая, более аскетическая область, дикая природа функционирует для многих как священное место, отделенное от мирской территории повседневной жизни. Там, вдали от цивилизованного мира, лежит таинственная область Совершенно Иного, управляемая природными силами, недостижимыми для человеческого контроля. Раскрывая себя для этих сил, энтузиасты дикой природы стремятся пробудить чувство священного, которое дает им возможность выйти за пределы их обычных занятий и познать на короткое время вкус более постоянной реальности. Подобно саду Эдема, дикие места сохраняют для них первозданную чистоту творения, священное пространство, которое остается неоскверненным человеком" (Bernbaum, 1998).
В книге "Священные горы мира" автор анализирует чувство священного, которое вызывает дикая природа: "Притягательность и магия дикой природы - сущность того, что делает ее такой особенно привлекательной, происходит от чувства священного, которое она вызывает. Есть нечто фундаментальное в самом священном, том, как оно избегает всех наших попыток контролировать и одомашнивать его. Подобно недоступной вершине отдаленного пика, оно лежит за пределами нашей досягаемости, свободным от ограничений любого искусственного порядка, который мы пытались бы навязать ему. Его закон - это его собственный закон, а не наш (...). Нас привлекает именно аура тайны, чего-то за пределами нашего кругозора. Мы тянемся к именно священному, потому что оно является непознаваемым, чем-то, что остается таинственным, даже если мы находимся в его присутствии (...). Есть глубокая привлекательность в самом факте того, что пик является неисследованным или непокоренным. Подобным образом священное по самой своей природе избегает всех наших попыток определить и понять его. Без какого-то внутреннего содержания непостижимой тайны оно прекращает быть священным. Священное - это не просто неизвестное, это неизвестное, которое мы считаем конечной реальностью. Мирча Элиаде сказал, что священное эквивалентно силе и в конечном счете реальности.
Священное есть глубокая тайна, которая притягивает тем, что ее нельзя познать. Так, извержение вулкана есть пример проявления священного, ощущение опыта священности в обычном "программном", светском мире. Это классический пример проявления иерофании (проявление святой силы). Особенности горного природного ландшафта трансформируются в супернатуральную силу и ореол, что означает намерения Бога вступить в контакт с человеком. Горы являются местом встречи человека с Богом, местом встречи священного и профанного, местом священной власти и вдохновения. Власть священного может принять форму как всеохватывающей любви, так и всепоглощающего гнева. Оно не просто показывает себя, оно может схватить нас обжигающим захватом.
Могущественные убеждения и доминирующие ценности священных гор побеждают даже современную цивилизацию, потому что природная красота и культурно-религиозные ценности священных гор концентрируют на себя внимание не только этого, но и запредельного мира" (Bernbaum, 1998).
Для понимания возникновения священного в отношении участков дикой природы очень важно, по мнению автора, знать, как они рассматриваются в традиционных культурах и местных религиях. Так, священные горы традиционно считаются как места откровения, центры вселенной, источники жизни, храмы богов и т.п. Поэтому, по мнению Бернбаума, даже наложение этих редких образов может пробудить чувство священного само по себе.
"Наложение образов во взгляде на гору работает подобно слиянию нот в музыкальном аккорде, - пишет Эдвин Бернбаум. - Звук различных тонов, резонирующих вместе, создает гармонию, звук особого качества, который не может породить сама по себе ни одна отдельная нота, как было бы ошибочно утверждать, что одна нота заменяет другую, точно так же было бы ошибкой говорить, что гора просто представляет или символизирует храм или центр Вселенной. Скорее для религиозного человека два образа работают вместе, чтобы пробудить осознание священной реальности, которую каждый из них воплощает, но обычно раскрывает только тогда, когда они резонируют друг с другом!" (Bernbaum, 1998).
С течением времени, как справедливо полагает культуролог, взгляды на священную гору могут развиваться и изменяться. Первоначальная причина, согласно которой гору рассматривали как священную, забывается или вытесняется другим взглядом. Новая религия или культура может овладеть регионом и навязать свои собственные взгляды на гору.
Эдвин Бернбаум на многочисленных примерах показывает необходимость и важность привлечения к борьбе за сохранение участков дикой природы местных религиозных традиций. Более того, почитание священных гор, длящееся веками, подтверждает правильность природоохранной стратегии объявления всех оставшихся участков дикой природы священными. Пробуждение у людей чувства священного в природе является важнейшей задачей современных природоохранников.
С Эдвином Бернбаумом нельзя не согласиться: в разработке природоохранной идеологии нужно обязательно учитывать фактор священного. Религиозная мотивация может значительно укрепить экологические усилия общественности. Вместе с тем, как справедливо замечает автор, чувство священного само по себе не гарантирует сохранениe окружающей среды. Хотя японцы почитают гору Фуджи как религиозный символ своей нации, они загрязнили ее снега и засыпали ее склоны мусором. Определенные концепции священного даже могут вредить природе.
И здесь Эдвин Бернбаум делает очень важное заявление: "Мы должны полностью осознавать последствие пробуждения чувства священного. Потому что оно связано с вопросами конечной заботы - ценностями, ради которых мы готовы пожертвовать всем остальным - оно обладает способностью двигать нас к добру или злу. Оно может вдохновлять нас сохранять окружающую среду как что-то, что мы любим и лелеем, или вести нас к разрушению ее как чего-то, чего мы боимся, или испытываем отвращение. Оно может также вести нас к рассмотрению частей природы - например, деревьев в лесу - как достойных объектов пожертвования, данных провидением как источники, чтобы улучшить жизнь человека.
Только если оно поощряет нас почитать вещи, как ценные сами по себе, (то есть природу, как ценную саму по себе - В.Б.), а не как средства достижения других целей, какими бы благородными или возвышенными они не были, пробуждение чувства священного обеспечит нам прочное основание для усилий по сохранению редких животных и растений, других объектов природы" (Bernbaum, 1998).
Другими словами, религиозное чувство, ощущение священного должно сочетаться с экологической этикой. В этом случае святое наполняется новым содержанием и становится "хорошим". Идея священного превращается в этическую природоохранную идею.
Литература
1. Борейко В.Е., 1999. Священные горы, Киев: Киевский эколого-культурный центр, 56 стр.
2. Борейко В.Е., 2000. Эссе о дикой природе, Киев: Киевский эколого-культурный центр, 148 стр.
3. Bernbaum E., 1980. The way to Shambhala, Garden City, N.Y., Anchor Press-Doubleday.
4. Bernbaum E., 1996. Sacred mountains: implications for protected areа management // Parсs, № 6, pp. 41-48.
5. Bernbaum E., 1998. Sacred mountains of the world, University of California Press, Berkeley-Los Angeles-London, 291 p.
6. Bernbaum E., 1999. Mountains: the heights of biodiversity // Cultural and spiritual values of biodiversity, UNEP, Intermediate Technology Publications, pp. 325-345.
7. Bernbaum E., 2000. The cultural and spiritual significance of mountains as a basiс for development of interpretive and educational materials at national parks // Parcs, № 2, pp. 30-34.