Маркс и рынок
Эти заметки возникли как реакция на явление, которое сегодня мало кого удивляет, и раздражает, хотя в научном и мировоззренческом плане заслуживает самого пристального внимания. Речь идет о нашем нынешнем отношении к рынку и рыночной экономике, еще недавно замалчиваемых и отвергаемых, что называется, с порога, а сейчас возносимых до небес. Вспомним, чем заканчивались нечастые дискуссии отечественных товарников (их было немного, можно на пальцах пересчитать) с бестоварниками, адептами централизованно-плановой экономики, которых было пруд пруди. Они неизменно заканчивались осуждением самого феномена свободного рынка и даже в самых робких попытках доказать его эффективность и продуктивную силу усматривалось отступничество от марксизма и социализма.
Теперь познавательная и оценочная ситуация изменилась с точностью «до наоборот» – куда-то исчезли критики рыночной экономики и психологии, и почти все, как будто в одночасье прозрев и одумавшись, стали апологетами товарно-денежных отношений, вплоть до признания существования «социалистической рыночной экономики». Более того, рынок прокламируется, чуть ли не в качестве панацеи, чудо инструмента, с помощью которого можно избавиться от многих бед и решить почти все проблемы. Не только наполнить магазины товарами, но и преодолеть отсталость страны в социально-экономическом развитии, и оказаться, если не «впереди», то хотя бы рядом с «прогрессом». Сегодня на рынок (вкупе с демократией) разве что ни молятся, поминая его всуе по любому поводу и случаю и возлагая на него свои самые светлые надежды и ожидания. Однако смущает и настораживает то, что о рынке говорят, как принято говорить на поминках – только хорошее и доброе, помалкивая о его несовершенствах и недостатках. Нет, рынок иногда и ругают, критикуют, даже обличают, как, например, в России, но лишь потому, что он «у нас» получается явно не такой, как «у них» – какой-то «дикий», «базарный», «нецивилизованный», а то и вовсе «бандитский». Но в принципе все согласны с тем, что рынок, как сказал бы незабвенный Остап Бендер, «это вещь»[civ].
Рынок есть важнейшее завоевание человеческой цивилизации, которое по праву ставят в один ряд с государством, правом, демократией и т.д. Он возникает вместе с товарным производством, т.е. раньше, чем появляется капитализм, но именно при капитализме обретает свою развитую форму и с течением времени становится феноменом всемирным. Капитализм открывает и раскрывает его огромные возможности как наиболее эффективного способа согласования экономических интересов индивидов и стимулирования производственной активности всех участников общественного производства. Пока существует и здравствует капиталистическая система хозяйствования и управления, рынок на самом деле всемогущ и незаменим. И можно понять тех, кто, исповедуя идею «вечного капитализма», рассматривая историю человеческой цивилизации как непрерывный процесс капитализации всех общественных отношений, считает свободный рынок апофеозом социального и индивидуального развития человечества, по известной формуле Ф.Факуямы, «концом истории». Если капитализм вечен, то действительно ничего лучшего не придумаешь, чем рынок и нынешняя форма демократии. Не случайно большинство западных исследователей прогресса глобализации именно с рынком и демократией связывают свои представления о будущем мирового сообщества и человеческой цивилизации.
Но заковыка и проблема состоят в том, что рынок так же не вечен и не безусловен, как и государство или демократия в их современном статусе и обличии. Несмотря на убедительные подтверждения своих преимуществ перед другими формами и институтами самоорганизации человеческого бытия и общежития, последние тоже не кажутся уже венцом и последним словом «творения». Поэтому и рынок не стоит обожествлять и увековечивать, как мудро советовал Черчилль в отношении демократии, которую он принимал с серьезными оговорками. Ведь рынок еще больше и нагляднее, чем демократия, выставляет напоказ свои недостатки и несовершенства.
Вот здесь самый раз вспомнить Маркса, который посвятил теме и проблеме рынка много места и внимания в своих работах. Не для того, чтобы защитить доброе имя автора «Капитала» и «Манифеста Коммунистической партии», это сделает время, а не нынешний рынок идеологий. Мы преследуем более скромную цель – попытаться восстановить подлинный смысл его отношения к рынку, где Маркс, как нам представляется, и сегодня остается на голову выше его современных ниспровергателей. Не претендуя на всеохватывающий анализ проблем, которому посвящена огромная литература от Адама Смита до наших дней, попробуем вычленить некоторые существенные моменты и сюжеты данной темы в ее историческом срезе. При этом воспользуемся опытом аналитики действующего уже 12 лет Клуба «Свободное слово», поднимавшего данную тему неоднократно, специально и попутно, под разным углом зрения и с разных идейных позиций[cv].
«Крупномасштабная ошибка Маркса»
Так в своей большой статье «Ахиллесова пята исторической теории Маркса»[cvi] Юрий Буртин весьма безапелляционно определил суть марксова отношения к рынку и демократии. Этот приговор сделан в связи с марксовыми суждениями в «Критике Готской программы» относительно замены в будущем общества товарообмена продуктообменом, денег – «квитанциями». Будучи опытным аналитиком и публицистом, Ю.Буртин странным образом ограничил себя рассмотрением политического документа (партийной программы) и обошел вниманием основной труд основоположника «научного коммунизма», каковым является «Капитал», где Маркс дает полномасштабную, исторически выдержанную характеристику феномена рынка как института и механизма, давшего возможность капитализму реализовать свой положительный потенциал и сыграть свою цивилизующую роль. Между тем как в «Критике Готской программе» он размышляет и рассуждает на темы, связанные со становлением общества будущего, каковым, по его убеждению, будет коммунизм, идущий на смену капитализму. Момент и разница – существенные! И поскольку существует мнение, получившее вид устойчивого заблуждения, что марксизм несовместим и с рынком, и с демократией, на этом моменте стоит остановиться подробнее.
Можно как угодно критически относиться к марксовой доктрине коммунизма, вплоть до полного отрицания ее как несостоявшейся утопии, но нельзя не заметить, что первую, переходную фазу будущего общества («социализм») Маркс не мыслил без участия рынка и использования институтов демократии. Кто из нынешних либералов, ярых антимарксистов и антикоммунистов, не согласится, например, со следующим, явно демократическим по духу суждением автора «Критики Готской программы»: «Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный; и в наше время большая или меньшая свобода государственных форм определяется тем, в какой мере они ограничивают «свободу государства»?[cvii]. Интересно и то, как отечественные защитники «священного принципа частной собственности» оценивают сегодня марксово возмущение массовой экспроприацией непосредственных производителей, которая стала прологом капиталистического способа производства. Маркс назвал это величайшим преступлением самоутверждающегося капитализма. Как верно заметил К.Кантор, лейтмотив «Капитала»: только благодаря частной собственности непосредственных производителей формируется свободная индивидуальность – эта непременная человеческая предпосылка и капиталистического способа производства, и его последующего самоотрицания[cviii].
Выходит, никакого голого, зряшного отрицания и демократии, и частной собственности (вместе с рыночными принципами хозяйствования) в марксизме нет и не может быть уже по той простой причине, что Маркс исходил из исторических реалий, не отождествляя, однако, частную собственность непосредственных производителей с ее буржуазной и помещичьей формами. Он прекрасно понимал, какую роль сыграли рынок и демократия в создании и развитии индустриальной цивилизации, и, стало быть, всегда признавал относительную (историческую) ценность этих цивилизационных институтов. Но, в отличие от его современных критиков и ниспровергателей, Маркс также прекрасно знал, что любые идеи и плоды цивилизации (в том числе рынок и демократия) представляют собой исторически преходящие образования, и изменил бы себе как социальный философ и диалектик, если бы настаивал на их вечности и незыблемости[cix].
Впрочем, это уточнение подхода и позиции Маркса по одному из ключевых вопросов цивилизационного развития человечества вряд ли убедит тех, кто считает созданное капитализмом жизнеустройство венцом развития человечества, а рыночную экономику и парламентскую демократию – высшей стадией и последним словом всей социальной истории. Скажем, вряд ли возможен диалог Маркса и А.Ципко, который считает господствующие при капитализме частную собственность, конкуренцию и власть денег не «формами отчуждения труда и личности», а «основными устоями жизни, человеческой цивилизации»[cx]. Однако тем, кто признает и высоко ценит все без исключения достижения постмарксистского капитализма, именуемого «техногенной цивилизацией» или «постиндустриальным обществом», видит трудности и осознает бессилие капитализма разрешить фундаментальные проблемы и противоречия человеческого бытия (Маркс называл их «мировыми загадками»), безусловно, очень полезно внимательно вдуматься в марксову аналитику (критику) взаимоотношений труда и капитала. Они, конечно, существенно изменились, но не настолько, чтобы не считаться («сдать в архив») многие мудрые наблюдения, здравые суждения и прозрения Маркса, которые сохраняют свое значение и для современности.
Свободный рынок как он есть
По Марксу, свободный или капиталистический рынок появляется вместе с возникновением «производства с целью обмена», т.е. товарного производства. Это порождение и продукт общественного производства в собственном смысле слова, когда результаты человеческой деятельности обретают форму товаров, а их распределение осуществляется посредством купли-продажи. Пушкин эту ситуацию точно уловил и по-своему выразил: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Ближе к нашему времени свободный рынок сильно изменился, и не только внешне – ныне можно продать и купить не только рукопись, но и вдохновенье. По сравнению с эпохой классического капитализма, рынок сегодня – это, прежде всего движение капитала, а не только товаров, как выглядит на поверхности. Но суть и смысл рыночных отношений остаются прежними, неизменными. Ведь «чтобы не погибнуть, буржуазия должна беспрепятственно развиваться, ежедневно уменьшать издержки производства своих товаров, ежедневно расширять свои торговые связи, свои рынки, ежедневно улучшать свои пути сообщения[cxi].
Иначе говоря, для Маркса рынок есть всего лишь вторичное условие и одна из предпосылок расширения производства, увеличения капитала – не более того. В отличие от неолиберала Ф.А.Хайека, для Маркса отнюдь не рынок характеризует суть капитализма как способа производства. Рынок и здесь не самоцель, а средство, орудие реализации определенных групповых и индивидуальных интересов, выдаваемых сплошь и рядом за всеобщие. И потому Маркс, глубоко и всесторонне анализируя феномен свободного рынка, нигде и никогда не выдвигал последний на первый план, напротив, подчеркивая его сопутствующее место и значение в организации и осуществлении целей капиталистического производства. Равно он был далек и от того, чтобы отождествлять отстаиваемый им «социализм» (первую фазу коммунизма) с дорыночным способом хозяйствования и обмена, характерного для традиционного общества.
Отмечая позитивную роль рыночной экономики в реализации цивилизационных планов и задач капиталистического уклада и образа жизни, Маркс, а впоследствии и Ленин (в период НЭПа), ясно понимал, что сами по себе формы собственности (и частная и государственная), рынок или власть денег не создают ни капитализма, ни социализма. В этом смысле, видимо, можно использовать и понятие «социалистической рыночной экономики», как это делают в современном Китае[cxii]. Вместе с тем, по логике Маркса, нельзя упускать из виду изъянов и пороков свободного рынка, накладывающих глубокий отпечаток на созданную капитализмом цивилизацию. Не случайно появилось понятие «регулируемый рынок», используемое ныне как антитеза и альтернатива «свободному рынку».
Именно в этом контексте наблюдаемая ныне безудержная апологетика свободного рынка удивляет и поражает своим цинизмом и беззастенчивостью. Рынок прокламируется как единственная и ничем незаменимая «дорога к свободе» (Ф.А.Хайек), без каких-либо серьезных оговорок провозглашается наиболее эффективной «формой добровольного сотрудничества индивидов» (М.Фридман). Понятие свободного рынка используется для того, чтобы объявить надуманной и несостоятельной марксову идею прибавочного труда и прибавочной стоимости, которая, по мнению автора книги «Прощание с Марксом» В.М.Вильчека, оказывается, может быть легко заменена прямо противоположной идеей или мыслительной конструкцией. А именно: в процессе становления и развития капитализма, заменившего политическое принуждение принуждением экономическим – выгодой, вообще не происходит никакого присвоения прибавочной стоимости, и, следовательно, нет никакой эксплуатации кого-либо кем-либо, а есть просто дележ прибыли, который совершается на основе всеобщего консенсуса[cxiii]. Все это, конечно, забавно, но, увы, не серьезно, и, наверное, не случайно, что до сих пор никому не удалось противопоставить «Капиталу» Маркса какой-нибудь солидный «Анти-Капитал», для чего одних логических манипуляций явно недостаточно.
Идейное обновление необходимо, но для того, чтобы оно состоялось, совсем не обязательно ниспровергать старые идеи, которые, как ни странно, кое-что объясняют и сегодня, и потому оказываются живучими. Например, такое явление, как всевластие финансового капитала в пространстве всемирного рынка. Характеризуя усиливающуюся конкуренцию капиталов, Маркс объяснял эту тенденцию природой и устройством самого механизма свободного рынка, где на первом плане постоянно оказывается меновая, а не потребительская стоимость, что советовал никогда не упускать из виду[cxiv]. Так уж устроен капиталистический рынок, что здесь «каждый отдельный капитал стремится занять на рынке возможно большее место и вытеснить, устранить своих конкурентов[cxv]. В условиях нарастающей глобализации именно капитал становится безраздельным хозяином на рынке, навязывая всему миру свои функции и – как бы попутно, мимоходом, исподволь – свои представления о наиболее приемлемом жизнеустройстве. Таковым и является, по убеждению адептов капитализма, рыночный образ жизни и существования.
Это верно, что именно подчинение человека безличным силам рынка сделало возможным развитие индустриальной цивилизации, осуществить господство над силами природы. Прогресс тут столь же очевиден, сколь и сомнителен – выколачивание природных ресурсов без адекватного возмещения поставлено на поток, создана целая «потребительская цивилизация», погрязшая в комфорте и расточительстве, полюса богатства и нищеты разошлись настолько, что сблизить и примирить их вряд ли удастся без экстраординарных мер и глобальных преобразований, и т.д. Рынок разрастается, живет и процветает, но всеобщего «счастья», которое казалось таким близким и возможным, все нет и нет. Более того, издержки прогресса, достигнутого ценой «потери морального качества» (К.Маркс), стали настолько вопиющими и непомерными, что под вопрос поставлена судьба не только природы, но и выживание самого человечества. Между тем интеллектуалы, будто не ведая, что произошло и происходит, продолжают талдычить про «невидимую руку» вездесущего рынка, который «знает», что делает, и, в конечном счете, расставит все по своим местам. Надо только не мешать рынку делать то, что он делает, и он свое дело сделает. Так ли это?