Попытка схемы к "Кафке"
Кафка все человечество обращает в прошлое.
Он отбрасывает тысячелетия развития культуры, не говоря уж о современности.
Мир с точки зрения своего природного развития находится у него на той стадии, которую Бахофен именовал гетерической. Романы Кафки разыгрываются в мире первобытной трясины.
Именно этот мир, а не наш сегодняшний, сталкивает Кафка в своих книгах с миром законов иудаизма.
Это выглядит так, словно Кафка хотел выявить гораздо большую, чем принято думать, пригодность торы для понимания затерянной в ней доисторической стадии развития человечества.
Но эта стадия и в самой торе не вполне безвозвратно утеряна. Законы чистоты и трапезы относятся к первобытному миру, от которого ничего более не осталось, кроме этих защитных обычаев.
Иными словами: только галаха еще хранит в себе следы этого отдаленнейшего образа существования человечества.
Книги Кафки содержат недостающую агаду к этой галахе.
Однако в теснейшей связи с этим агадистским текстом в его книгах содержится и текст профетический, пророческий.
Гетерическому природному бытию иудейство противопоставляет кару.
Пророк видит будущее под знаком кары.
Грядущее для него не есть следствие недавно минувшей причины, но кара за некую, иногда давно прошедшую вину.
Вина, однако, которой в форме кары подчинено наше ближайшее будущее, есть, по Кафке, гетерическое существование человечества.
Это пророчество относительно нашего ближайшего будущего для Кафки куда важней, нежели иудейские тео-
логизмы, которые только и хотели найти в его творчестве. Кара важнее самого карателя. Пророчество важнее, чем Бог Современность, наше привычнейшее окружение, для Кафки, таким образом, полностью отпадает. Весь интерес его на самом деле направлен на новое, на грядущую кару, в свете которой, правда, вина становится уже первой ступенью избавления.