CLXXXVIII

Все темы данного раздела:

XXXVIII
  Ах, как жаловалась на обидчика эта женщина: – Разбойник, – кричала она, – тварь продажная! Греховодник! Бесстыжий лгун! Мерзавец!.. – Ты в грязи, – сказал я ей, –

LXXVIII
  Пришли ко мне с упреками – нет, даже не геометры моего царства, да и был он у меня один и уже умер, – пришли представители от толкователей моих геометров, а было этих толкователей д

LXXXIII
  Я устал. Изнемог. И, наверное, был бы честнее, если б сказал: чувствую, что оставлен Господом. Больше не было надо мной замкового камня, смолкло во мне эхо. Смолк тот голос, что гов

LXXXVII
  Тебя не ободрят; знамение, которого ты так ждешь, – молчание. Камни не знают и не могут ничего знать о храме, который сложен ими. Ничего не знает нарост коры обо всем дереве, одетом

LXXXVIII
  Ох уж это нежелание выйти за пределы самих себя… «Я! – говорят они. – Я!» И похлопывают себя по животу. Будто там кто-то есть, будто кто-то жив благодаря им. Так м

CXXVIII
  Ты спросил меня: «Почему народ принял рабство, почему не сопротивлялся до конца?» Нужно отличать самопожертвование во имя любви – благородное самопожертвование – от самоуни

CXXXIII
  – Стихотворение я написал. Осталось его поправить. Мой отец возмутился: – Ты написал стихотворение и теперь собираешься его поправлять? Но что значит писать стихотворение,

CXXXVII
  Не забывай: слово – уже воздействие. И если ты хочешь понудить меня к действию, ничего мне не доказывай. Неужели ты веришь, что сдвинешь меня с места доводами? Я найду повесомее и д

CXXXVIII
  Я задумался, что же такое счастье, и, мне показалось, что-то понял. Оно представилось мне благодатным плодом жизненного уклада, который вытруживает в тебе день за днем душу, способн

CXLVIII
  Я странствовал по незнакомым угодьям, постигая: повиновение каким запретам складывает человека. Моя лошадка неспешным шагом трусила проселком от одной деревни к другой. Дорога могла

CLXVIII
  Ты говоришь: «Он – мой сторонник, мы с ним можем сотрудничать. А этот всегда возражает мне, естественно, что он – мой противник, с ним я могу только воевать». Поступая так,

CLXXIII
  Всего-то и есть что лодка, затерянная в мирном морском просторе. Но, конечно, есть, Господи, и иная мера, благодаря ей рыбак в своей лодке покажется мне костром усердия, добывающим

CLXXVII
  Я заговорю с тобой, и с моей помощью тебе откроется очевидное. Я верну тебе твои божества. Кто-то верит в ангелов, кто-то в демонов, кто-то в духов. Достаточно, чтобы они народились

CLXXVIII
  Перестав слушать людей, я услышал их. Одни мудры, другие – нет. И вот передо мной женщины, что творят зло ради зла. Нет у них другой радости, как чувствовать разгорающиеся огнем щек

CLXXXII
  Я не начну с того, что все знаю и понимаю, я просто пойду и оставлю за собой след… Я принадлежу царству, оно мне, нас не разделить. Если я жду чего-то, то только от того, что заложи

CLXXXIII
  Семя кедра может посмотреть на себя и сказать: «Как я прекрасно, полно сил и жизненной мощи! Я – уже кедр. Лучше кедра, ибо я его суть». Но я, я говорю, что оно пока еще пу

CLXXXIV
  Мне было грустно, печалили меня люди. Каждый занят собой и не знает, чего хотеть. Никакое добро тебе не в помощь, ибо ты попираешь его, желая возвыситься. Да, дерево ищет в земле со

CLXXXVI
  Они не чувствуют, в чем смысл времени. Хотят рвать цветы, которые еще не раскрылись, которые еще и не цветы вовсе. Или берут расцветший где-то вдалеке, роза эта для них не венец дол

CLXXXVII
  Я – обживающий. Вы голы на ледяной земле. Скорбный народ мой, затерянный в ночи, цвель на трещиноватой коре склона, что задержал каплю влаги, спускаясь в пустыню. Я сказал

CLXXXIX
  Народ мой возлюбленный – вот она, мука, что вошла мне в сердце, когда я отдыхал на горе, похожей на каменную мантию. Пожар вдалеке, но я вижу пламя, чувствую запах гари. «К

CXCVIII
  Я ищу высокой справедливости, ищу высокого применения низостью скопленному сокровищу, ибо всегда стою за храм, а не за отдельный камень. Не хочу вместо ледника – лужи, вместо храма

CCXVIII
  Эти люди, приукрашивая себя, хотят тебя уверить, будто днем и ночью одушевлены страстью. Врут. Соврет дозорный на крепостной стене, если вдруг начнет повествовать тебе о св