Демокрит

Демокрит, известный как смеющийся философ и издавна считающийся противоположностью Геракли­та, родился в Абдере (колонии, основанной выходцами из Ионию) приблизительно в 80-ую олимпиаду (око­ло 460 г. до Р.Х.). До сих пор еще не утихли споры о том, заслужил ли он свое прозвище и было ли оно обусловлено природной глупостью его соотечествен­ников, или он был сатириком по природе и прибегал к насмешке лишь для того, чтобы высказать истину. Демокрит происходил из знатного и настолько бога­того рода, что в его доме останавливался царь Ксеркс во время пребывания в Абдэре. Именно Ксеркс в качестве благодарности за прием оставил нескольких своих магов для обучения юного Демокрита. Они то, несомненно, и пробудили у Демокрита страсть к путешествиям своими рассказами о чудесах их родины и о глубокой, невыразимой мудрости тамошних жрецов. "Из всех моих современников",- утверждал впослед­ствии Демокрит, никто не предпринимал таких дале­ких путешествий, как я; изведав жару и холод, дождь и снег, посетив многие края, я имел возможность беседовать с самыми опытными и мудрыми людьми; в вычислениях линейных размеров никто не мог пре­взойти меня, не исключая даже египтян, среди кото­рых я прожил пять лет". На путешествия Демокрит истратил все свое состояние, но зато он приобрел та­кой запас знаний, которым, вероятно, до него еще ник­то не обладал.

По возвращении в Абдеру, он не стал скрывать приобретенные во время путешествий опыт и знания. В нескольких представившихся ему случаях Демок­рит продемонстрировал перед согражданами свою мудрость, предсказав неожиданные перемены в по­годе, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы при­обрести у них непререкаемый авторитет. Изумлен­ные познаниями Демокрита, горожане просили его возглавить управление городом, но он благоразумно отклонил это предложение.

Бесполезно пересказывать все те анекдоты о Де­мокрите, которые можно отыскать в сочинениях ан­тичных авторов. По большей части они или совер­шенно невозможны, или маловероятны. Так, например, рассказ о том, что он якобы выжег себе глаза увели­чительным стеклом в целях полного и ничем не на­рушаемого общение со своим разумом, явно противо­речит его теории глаза, как важнейшего проводника впечатлений, получаемых душой. Более достоверно то обстоятельство, что он, согласно преданию, вел спокой­ную жизнь, отличался умеренностью и дожил до весь­ма преклонных лет. Всем прочим рассказам верить не рекомендуется.

Хотя философские идеи Демокрита имеют опреде­ленную направленность, но его, также как и Эмпедок­ла, невозможно причислить к какой-либо одной фило­софской школе.

От ионийцев Демокрит отличался тем, что он не допускал в первичных элементах каких-либо доступ­ных нашим чувствам свойств. С Гераклитом и элей-цами он расходился вследствие признания множества элементов. Различие между ним и Анаксагором бу­дет рассмотрено далее. От Эмпедокла же Демокрит отличался тем, что он отвергал четыре основных эле­мента и созидающую любовь. Все это - различия, зат­рагивающие самую суть сопоставляемых учений. Сход­ные черты, которые удалось заметить, представляли собой всего лишь случайные совпадения или же объяс­нялись влиянием какого-нибудь из последующих фи­лософов, например, Парменида и Анаксагора.

Итак, чему же учил Демокрит? Попытаемся отве­тить на этот вопрос по возможности нетрадиционно, но исходя только из конкретных и достоверных сведе­ний и используя лишь те принципы, которые положе­ны в ее основание.

Начнем с проблемы познания. Согласно Аристо­телю, Демокрит полагал "что или нет ничего истинно­го, или то, что истинно, скрыто от нас. По его учению, ощущение есть мысль, и так как в то же время оно есть лишь перемена состояния (чувствующего суще­ства), то все чувственные явления (то есть ощущения) необходимо должны быть истинны". Смысл этих весь­ма важных строк заключается, видимо, в том, что ощу­щение, как таковое, должно быть истинно, то есть ис­тинно субъективно; но ощущение, насколько оно есть только ощущение, не может быть истинно объектив­но. Вопреки мнению некоторых историков филоое-фии, Демокриту не принадлежит первенство в раз­граничении понятий о субъективном и объективном, достаточно припомнить, что различие между этими понятиями было установлено еще Анаксагором. У Секста Эмпирика приведены следующие слова Демок­рита: "Сладость существует лишь как форма, как нечто внешнее, так же точно, как и горечь, жар, холод, цвет; но реальная сущность состоит лишь из атомов и пространства. Чувственные предметы, которые счи­таются, по общему мнению, существующими, не имеют реального бытия; существуют только атомы и про­странство". Утверждая, что сладость, жар, цвет и тому подобное существуют лишь как форма, как нечто внеш­нее, Демокрит имел в виду, что все эти свойства всего лишь чувственные образы, постоянно отделяющиеся от предметов. Несколько далее Секст Эмпирик отме­тил, что, по мнению Демокрита, человек воспринимает только то, что падает на него, в соответствии с поло­жением его тела; все остальное от него.

Но можно ли свести познание только лишь к ощу­щению? Не руководствуется ли в процессе познания человек еще чем-либо, кроме показания своих чувств? В учении Демокрита о познании помимо ощущения предполагается еще и существование размышления. Само по себе размышление не приводит человека к безусловной истине, но оно контролирует его духов­ную деятельность в целом и придает достоверность его знаниям, насколько только могут быть достоверны человеческие знания. Признание Демокритом этой способности напоминает известное дополнение к афо­ризму: "нет ничего в уме, чего бы не было прежде в чувствах", сделанное Лейбницем и звучащее так: "за исключением самого ума". Полагая, что большая часть наших идей обязана своим происхождением чувствам, Демокрит был все же убежден, что есть и такие идеи, которые совершенно не зависят от чувств и возника­ют даже вопреки их свидетельствам. Так, "бесконечно малое" и "бесконечно большое" ускользают от чув­ственного восприятия, но познаются размышлением. Точно также чувство никогда не смогло бы открыть существование атомов, которые, по свидетельству разума, и представляют собой первичные элементы все­го сущего.

До сих пор Демокрит рассматривался всего лишь как преемник Анаксагора. Но в ту эпоху, о которой идет речь, особое внимание уделялось проблеме про­исхождения знания. Несомненно, что данная пробле­ма не могла оставить Демокрита равнодушным, и заве­домо можно предположить существование у него на этот счет своих собственных взглядов; тем более, что теория познания Анаксагора на давала удовлетвори­тельного объяснения целому ряду вопросов, на что, впрочем, до Демокрита даже не обращалось внима­ние.

Каким образом человек узнает о внешних предме­тах, - вот великая проблема, которую предстояло раз­решить Демокриту. Указание на то, что знание о пред­метах достигается посредством чувств еще не озна­чает ответа на этот вопрос. Такое объяснение не луч­ше объяснения мольеровским доктором непонятного действия опиума: «Опиум усыпляет потому, что он имеет снотворное основание». Возникает вопрос: каким об­разом человек узнает о предметах посредством чувств?

До Демокрита никто не задумывался над этим воп­росом; сама постановка его свидетельствовала о нача­ле новой эры в истории философии. Первоначально к свидетельству чувств относились с полным довери­ем: то, что люди видели, они признавали существую­щим и считали тем, чем оно им казалось. Затем воз­никли сомнения насчет безошибочности впечатлений, получаемых через посредство чувств, и, наконец, по­явились индивидуумы, которые совершенно переста­ли доверять их свидетельству и видели в нем лишь обман. К этому времени и относится постановка Де­мокритом вопроса каким образом чувства воспринимают внешние предметы? После выяснения механиз­ма действия чувств должно было стать возможным и определение действительной ценности их свидетель­ства.

Для объяснения процесса восприятия Демокрит выдвинул остроумную и смелую гипотезу, которой лишь спустя много столетий была найдена другая бо­лее совершенная замена. Он предположил, что все предметы постоянно испускают свои собственные изображения, которые беспрепятственно проходят че­рез окружающий воздух и проникают в душу через поры, находящиеся в органах чувств. Глаза, например, содержат студенистую влагу, позволяющую видеть. Будучи прозрачной, эта влага воспринимает те изоб­ражения от предметов, которые могут в нее попасть. Это, конечно, довольно грубая, материалистическая гипотеза; но разве и позднее, в течение нескольких столетий, философы не были убеждены в том, что чувства получают впечатления от предметов? Разве они не предполагали, что образы предметов отража­ются в душе? Эта последняя гипотеза, на первый взгляд, кажется менее фантастичной и произвольной, но зато она и менее понятна, ибо каким образом душа может быть зеркалом, отражающим образы? Можно заметить, что сама данная гипотеза столь же нуждается в объяс­нении, сколь и то явление, которое она пытается разъяс­нить.

Гипотеза Демокрита была вполне приемлемой и в значительной мере объясняла процесс восприятия. Согласно этой гипотезе, предмет отбрасывает изобра­жение лишь со своей наружной поверхности, притом само это изображение несовершенно и неявственно. Вообще то, что отбрасывается предметом, никогда не бывает его точным изображением: получается только изображение внешней формы предмета, подвергающе-

еся при том различным изменениям в процессе пе­рехода его в сознание. Все это наглядно выражает ту мысль, что всякое человеческое знание есть лишь зна­ние явлений. Так как изображения предметов несо­вершенны, то, безусловно, и человеческое знание дол­жно быть несовершенно.

Но каким образом Демокрит, выработавший такую теорию познания, решал другой, еще более важный вопрос о происхождении всего сущего? Как уже изве­стно, он отверг Единое элейской школы, четыре эле­мента Эмпедокла и гомеомерии Анаксагора. Вместо этого, он предположил существование в качестве пер­вичных элементов невидимых и неосязаемых атомов и, кроме того, допустил, что существующие различия между предметами зависят лишь от того, что они не одинаковы в отношении или очертания, или сочета­ния, или положения. Из предположения неделимости атома неизбежно вытекало признание его единым, а из признания его единым следовало то, что он необхо­димо должен был представлять собой нечто самосу­щее (ни с чем не связанное и ни от чего не завися­щее). Таким образом, достигалось согласование гипо­тезы Демокрита как с возрениями тех, кто полагал, что самосущее должно быть Единым, так и с воззре­ниями тех, кто утверждал, что в действительности существует лишь Многое и что Единое не может быть ничем более Единого и, соответственно, не может быть Многим. В своем учении Демокрит совместил докт­рины ионийской и элейской философских школ, внеся предварительно и в ту, и в другую свои поправку. Его атомистическая теория, несомненно, явилась лишь видоизменением теории гомеомерии Анаксагора; те же, кто думает, что Анаксагор был преемником Де­мокрита, должны, конечно, признать его теорию впол­не самостоятельной. Можно задаться вопросом, в ка­ком из этих двух учений обнаруживается большая зрелость мысли? Очевидно, что теория гомеомерии менее совершенна, ибо она наделяет атомы опреде­ленными качествами, которые не изменяются или не затрагиваются ни в каком отношении при устроении (группировке). Более научна и, видимо, более позднего происхождения идея атома, лишенного каких-либо ка­честв, кроме того чисто умозрительного качества, ко­торое приобретается атомом тогда, когда он находится в сочетании с другими атомами, и которое изменяет­ся с каждой переменой, происходящей в этом сочета­нии.

Анаксагор разработал теорию гомеомерии, исходя из того принципа, что только "подобное действует на подобное", разные же предметы не влияют друг на друга (например, при смешении) и должны быть при­знаны независимыми сущностями, гомеомериями. Де­мокрит также считал этот принцип справедливым, но его взгляд оказался шире. Согласно рассуждениям Демокрита, если только подобное может действовать на подобное, то тогда все предметы могут быть одина­ковы по своей сущности, и все различие между ними будет лишь феноменологического свойства, то есть различие будет ограничиваться внешними проявлени­ями, зависящими от комбинации и группировки пер­вичных элементов.

Таким образом, атомистическая теория это та же теория гомеомерии, но без признания за первичными элементами определенных качеств; это та же доктри­на Анаксагора, но только в более разработанном виде. Атомистическое учение Демокрита еще до сих пор не получило должной оценки. Между тем это одна из самых глубоких доктрин, которые когда-либо были выработаны человеческим умом. Лейбниц, лишь мно­го столетий спустя, создал сходное с ней по существу учение; его знаменитая "Монадология" есть не более, чем атомизм Демокрита, выраженный лишь в новых терминах. Лейбниц назвал свою монаду силой, кото­рая играла у него роль первоматерии. Подобно Лейб­ницу, Демокрит полагал, что атомы сами по себе неве­сомы и обладают только силой, вес же есть результат толчка со стороны высшей силы. Интересно заметить, что оба эти мыслителя сходятся не только в учении об атомах, но и в учении о происхождении знания, -совпадение, которое позволяет предположить, что уче­ния обоих философов связаны между собой.

После изложенного ясно насколько неоснователь­ны замечания, что "напрасно было бы искать в уче­нии Демокрита взглядов более глубоких, нежели те, которые свойственны всем приверженцам физико-механической точки зрения, стремящимся свести все к математическим отношениям"; что Демокрит будто бы пришел к своей атомистической теории исходя из механистического воззрению на природу, то есть тем же путем, что и современные физики. Подобные заме­чания сами страдают противоречиями: так вслед за утверждением, что в учении Демокрита нет ничего, чего бы не было ранее установлено философами ионий­ской школы, указывается, что это учение совершенно идентично современной атомистической теории. Труд­но решить, какое из указанных мнений более ошибоч­но. Современная атомистическая теория в сущности сводится к закону определенных отношений, античная же теория не идет далее простого указания на неопре­деленные комбинации. Различие между этими двумя теориями совершенно такое же, как между научным знанием и философией. Говорить о сходстве этих двух теорий совершенно неправомерно; добыты они не одним и тем же путем и смысл их вовсе не одинаков.

Существовали попытки доказать, исходя из некото­рых приписываемых Демокриту фраз, что он якобы признавал идею верховного Разума, напоминающую принцип Разума, как все устраивающей силы, Анаксагора. Воздержимся от оценки этого предположения, так как для этого очень мало данных, и притом они весьма ненадежны. Достоверно известно лишь то, что Демокрит приписывал устроение всего сущего Судь­бе, но была ли это разумная Судьба или нет, - это неиз­вестно.

В заключение заметим, что учение Демокрита было шагом вперед по отношению к философским систе­мам его предшественников и что в двух крупных областях научного знания (психологии и физике) он положил начало новому направлению.