Смерть и бессмертие: мифы и реальность

Человек — это существо, ориентированное на поиск смысла жизни, но знающее и переживающее свою летальность.

Чаще всего люди радуются жизни и испытывают страх перед смертью. И боятся они не столько смерти, сколько неопределен- ности ее последствий. Жизнь рассматривается как благо, а смерть — как зло. В этом противопоставлении любые побужде- ния кажутся глупыми и тщетными. А посему на уровне обыденно- го сознания следует вывод: лучше не понимать, что жизнь перед лицом смерти есть «суета и томление духа» и, зная о бессмыслен- ности жизни, жить по принципу «здесь и только сейчас», либо са- мостоятельно прекратить свое существование.

В действительности, жизнь и смерть не являются взаимоисклю- чающими процессами. Рождение и летальный исход — это начало и конец, первая и последняя страница драмы под названием жизнь.Более того, смерть — это тень жизни119 . Жизнь имеет свои этапы. Это детство, отрочество, юность, зрелость и старость.

Детство — это время, когда все еще впереди и все возможно; отрочество — этап самопознания, время социализации через игру; юность — период расцвета и первой пробы социальных ролей, время конфликтов с собой, и с окружающим миром; зрелость — время реализации возможностей и способностей, время состояв- шегося выбора профессии; старость — период ухудшения здоро- вья и подведения итогов.

Каждый возраст имеет свои достоинства и свои недостатки, свои преимущества и свои трудности, свои радости и свои горести, а главное — свое рождение и свою смерть. Но никому в голову не приходит мысль готовить похороны и писать некрологи своему детству или юности.

Констатация факта начала и конца любого возраста является предпосылкой для вывода о том, что каждая прожитая минута нам уже не принадлежит. Об этом очень хорошо сказал римский фи- лософ Сенека в письме своему племяннику: «Вглядись-ка присталь- ней: ведь наибольшую часть жизни тратим мы на дурные дела, немалую — на безделье, и всю жизнь — не на те дела, что нужно.

119См.: Отто Ф. Больнов. Философия экзистенциализма. СПб., 1999. С. 101– 110.

Укажешь ли ты мне такого, кто ценил бы время, кто знал бы, чего стоит день, кто понимал бы, что умирает с каждым часом? В том- то и беда наша, что смерть мы видим впереди; а большая ее часть у нас за плечами, — ведь сколько лет жизни минуло, все принадле- жит смерти…»120.

Вероятно в этот период родилась и формула «mеmento mori» — помни о смерти! Нельзя жить смертью, но нужно помнить о ней, чтобы лучше ценить жизнь и максимально разумно использовать отпущенное время. Ибо, если жизнь есть высшая ценность, стало быть ее мерой является время и только время.

Безумно растраченное время является достаточным основани- ем для вывода о бессмысленности жизни при подведении ее ито- гов в возрасте старости, а также об иллюзорной надежде на бес- смертие, которое должно компенсировать то, чего не удалось свер- шить при жизни.

На протяжении многих веков проблема жизни и смерти являет- ся «вечным» объектом философских размышлений. Древнегречес- кие мыслители в своих учениях стремились в той или иной форме преодолеть традиционное представление мифологии и религии относительно смерти.

В целом, для греко-римской традиции характерен вывод о том, что умение хорошо жить и хорошо умереть — это составляющие одного умения, где начало и конец воспринимаются как две части одного целого.

Ко II в. н. э. о себе заявила христианская традиция. Через Вет- хий и Новый завет смерть вошла в мир человека. Страдания и мученическая смерть Иисуса Христа, его воскрешение вселяли надежду в сердце верующего христианина, что смерть не уничто- жает человека, а означает его второе рождение, вхождение в но- вую, неземную жизнь.

Смерть может быть величайшим злом, так как грозит уничто- жением человеческого «Я», либо — величайшим благом, посколь- ку означает переход личности в иной мир, лишенный страданий и несчастий, в котором ей даруется вечное блаженство. Посмертная судьба человека зависит от нравственного содержания его земной жизни и, в конечном счете, всецело находится в руках всемогуще-

 

120Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977. С. 5.

го Бога, который один только может с точностью определить ба- ланс добрых и греховных деяний человека. Отсюда следует, что человеку остается лишь уповать на милость Божью.

Христианская доктрина не только господствовала в течение долгих веков в решении проблемы жизни и смерти, но она же ока- зала огромное влияние на осмысление этой проблемы в последу- ющее время, когда рассмотрение заявленной проблемы шло либо в русле христианских идей, либо выступало как попытка их пре- одоления.

На закате Средневековья и в эпоху Возрождения складывается другая ситуация. Меняется традиционное соотношение представ- лений о жизни, смерти и бессмертии, происходит их переоценка, по-новому начинает строиться связь неба и земли.

У некоторых мыслителей в период позднего Возрождения про- явилось стремление преодолеть религиозное, христианское миро- воззрение. Особенно ярко это просматривается в творчестве М. - Монтеня. Французский философ разрушает представление о том, будто идея бессмертия является для всех людей гарантом спокой- ного существования. Смерть есть большая и важная часть нашего бытия. Вечная жизнь была бы в тягость и нестерпимой, поэтому нельзя, даже вредно закрывать на смерть глаза, ибо она означает действительно конец, хотя и не венец жизни121 .

Философский рационализм «восходящей» буржуазии смазал остроту проблемы, ибо мудрость свободного человека заключа- ется в размышлениях не о смерти, а о жизни. Это не означает, что его не волнует проблема потустороннего мира. В мире фетишиза- ции товара, денег и капитала не остается места для мысли о смерти. В первой половине XIX в. философский рационализм и идеалы Просвещения пережили глубокий кризис. В философии зарожда- ются иррационалистические течения, для которых характерно повышенное внимание к проблеме смерти. Пионером этой тради- ции стал А. Шопенгауэр. По Шопенгауэру, жизнь — это непре- рывное умирание, вечная борьба со смертью, которая в конце кон- цов неизбежно побеждает, а хотение жить, подобно проклятию висит над человеком. Несколько позже, уже в философии экзис- тенциализма, смерть рассматривается не как последнее пережива-

 

 

121См.: Монтень М. Опыты. Кн. 1. М., 1998. С. 95–116.

емое событие, а как составная часть самой жизни. Более того, жизнь конкретного человека завершается не смертью вообще, а его соб- ственной смертью122.

В истории развития проблемы жизни и смерти в философии прослеживается определенная закономерность. Усиление интере- са к ней идет, как правило, параллельно со смещением центра фи- лософских исследований на антропологические и этические про- блемы, что наблюдается преимущественно в переломные перио- ды человеческой истории, когда происходит переоценка идеалов, идет переустройство общественных отношений.

В традиционно биологическом смысле смерть есть естествен- ное прекращение жизнедеятельности организма, его обменных процессов и распад структуры. Это состояние проходит два эта- па: клиническую и органическую смерть. Для клинической смер- ти характерно прекращение сердечной деятельности, отсутствие дыхания, угасание нервной системы. Для органической смерти типично необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях организма, распад его структурной организован- ности.

Современные исследователи (Е. Кюблер-Росс, П. Калиновский, Р. Моуди и др.) выделили пять ступеней освоения смерти неизле- чимо больными, знающими о неизбежности своей смерти в бли- жайшее время:

* неприятие приближения смерти (Нет! — Не может быть!);

* протест (почему я, а не другой?);

* обращение к Богу с мольбой об отсрочке (Только не сейчас!);

* состояние депрессии (Похоже, от смерти не уйти);

* принятие факта своей летальности (Теперь уже скоро… и пусть будет так)123.

На тему «жизнь после смерти» сложилась особая литература

«реаниматоров». Рассказы людей, побывавших в состоянии кли- нической смерти, удивительно схожи. Независимо от религиозных, культурных, цивилизационных различий, они рассказывают о том, что воспринимали, чувствовали, видели и слышали уже после смер- ти. В записанных исповедях сообщается о странной раздвоеннос-

 

122См.: Отто Ф. Больнов. Философия экзистенциализма. СПб., 1999. С. 112– 114.

123 См.: Калиновский П. Переход. Последняя болезнь, смерть и после. М., 1991.

ти сознания. Покойный, наблюдая сразу две грани бытия, не мог вступить в контакт с живыми. Возвратившиеся к жизни называли такие тончайшие детали происходившего вокруг них в момент их смерти, которые невозможно выдумать. Оставаясь свидетелями событий «в подлунном мире», люди уже соприкасались с миром иным.

Записки «реаниматоров» имеют своих апологетов и своих оп- понентов, своих оптимистов и своих скептиков. И тем не менее эти записки заставляют пересматривать устоявшиеся представле- ния о смерти, сохраняя ориентир на принцип сомнения и критики. Накопленный эмпирический материал дает основание полагать, что современная наука стоит на пороге важнейших открытий, свя- занных с проблемой смерти, но это еще не повод для поспешных заявлений о «потрясающих фактах и поразительных свидетель- ствах».

Если подтвердится вывод, что смерть — это еще не конец жиз- ни, а переход к другой форме инобытия, то это может кардиналь- но изменить смысл жизни людей, повысить меру их ответственно- сти. А стало быть, жизнь в системе «природа–общество–человек» станет более совершенной, чем сегодня.

Но это гипотеза, а в реальности приходится сталкиваться с дис- куссиями о праве на смертную казнь и праве на самоубийство в условиях, когда общество демонстрирует неспособность гаранти- ровать индивиду личную безопасность или когда смерть освобож- дает от мучений.

Можно находить доводы в пользу права общества на смерт- ную казнь, когда преступник, посягнув на чужую жизнь, автома- тически вывел себя за скобки «быть человеком», заявив своим по- ступком, что он уже нечеловек. Стало быть, и отношение к нему должно быть иным, чем к представителю человеческого рода. С другой стороны, любая насильственная смерть противоестествен- на, ибо жизнь является высшей ценностью в системе общечелове- ческих ценностей. А посему, никто не имеет права лишать друго- го жизни.

Еще сложнее обстоит дело с вопросом о праве на самоубий- ство. Для человека, уставшего от болезни, смерть скорее благо, чем зло. Иногда смерть несет возможность мужественно умереть, чем бесчестно жить (мучиться). Другими словами, смерть может быть решением дилеммы: ужасный конец или ужас без конца.

Можно понять желание конкретного человека уйти из жизни, но вряд ли можно его оправдать. Не по собственному желанию мы приходим в этот мир. Стало быть, не имеем права и уйти из него по своей воле. Право на жизнь предполагает ответственность за жизнь.