Конец XX века как завершение эпохи модерна

Рубеж XX–XXI вв. означает смену не только столетий, но и тысячелетий. Время является одной из существенных онтологи- ческих характеристик бытия общества и бытия человека. Это фор- ма осуществления их способа жизни и ее проявления. Время де- монстрирует динамизм содержания общественной жизни, ее ко-

личественные изменения и новое качество, свидетельствующее об эволюции человечества, о необратимости процессов развития об- щества и развития человека.

Традиционно историю человечества исчисляют периодом в 50 тысяч лет. Если взять в качестве средней продолжительности жизни возраст в 62 года, то получим 800 поколений. Из них 650 — человек провел в пещере. 70 последних поколений формируют письменную культуру, нарабатывают традиции и только на долю последних поколений выпало потрясающее количество событий, открытий, материальных и духовных благ. «Вчера» сельское хо- зяйство перестало быть основой цивилизации, а «сегодня» пред- ставители умственного труда превысили число работников физи- ческого труда. Информация обрела тотальный характер. Средства связи и общения буквально опоясали земной шар128 .

В этих условиях анализ прошлого является предпосылкой оп- ределения перспективы на будущее.

В конце XX в. человечество переживает завершение эпохи, ко- торую в 70-х гг. окрестили звучным термином «модерн». Истоки этой жизни начинаются, когда Данте Алигьери исполнил гимн земному предназначению человека, а мыслители Ренессанса обо- сновали право человека на свободу выбора подняться до заоблач- ных высот или опуститься до скотского состояния. Идея антро- поцентризма несла в себе идею рационализма. Единство этих идей не только взорвало парадигму теоцентризма средневековья, но и определило судьбу общества традиционных отношений.

Традиционное общество самодостаточно. Эта самодостаточ- ность обеспечивается религиозной идеей, согласно которой мир и человек являются актом божественного творения и не нуждаются в каком-либо улучшении, ибо нельзя совершенствовать совершен- ное. Жизнь традиционного общества обеспечивается передавае- мыми из поколения в поколения обычаями, нормами поведения. Если в обществе возникают коллизии, то они свидетельствуют, что люди отошли от первоначального бытия, нарушили традиции. А посему следует вернуться к истокам, соединить разорванную связь времен и жить так, как жили предки.

 

128См.: Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985; Тоффлер А. Футурошок.

СПб., 1997.

Рационализированный антропоцентризм взорвал общество традиционных отношений. Средством модернизации обществен- ной жизни стала рационализация, то есть преобразование систе- мы «природа — общество — человек» в соответствии с требова- ниями разума.

В онтологическом плане это означало кардинальные измене- ния в истории человечества: разрыв с традициями, признание при- оритета общества над природой, торжество разума. В социально- политическом плане это вылилось в завершении процесса перво- начального накопления капитала и становлении капи- талистического способа производства, где уровню и характеру производительных сил отвечали буржуазные производственные отношения.

Сложившаяся форма производственных отношений иницииро- вала приоритет оформления социальной жизни через «порядок»,

«ограничение», «покорение», «организацию». Формальная раци- ональность определила отношение общества к природе и отноше- ние людей в обществе. Фетишизация товара, денег и капитала вызвала к жизни одиозные формы отчуждения людей от собствен- ности, культуры и власти. Персонификация общественных отно- шений и деперсонификация людей стали нормой.

Традиционное общество опиралось на систему незыблемых нравственных установок, ценностей и институтов их поддержива- ющих. Эти установки и ценности были просты и понятны каждо- му человеку, а их роль в обеспечении общественной стабильности никем не оспаривалась. «Что такое хорошо, и что такое плохо» было известно человеку традиционного общества с момента рож- дения и не менялось до самой его смерти. Эпоха модерна, подо- рвав традицию, разрушила и веру в абсолютность нравственных норм. Мораль была вытеснена из сферы публичной жизни, пере- стала играть в ней роль стабилизирующего фактора. На первое место выходит политика как концентрированное выражение эко- номики. Отношение к нравственности объясняется общей тенден- цией с недоверием, а то и с презрением относиться ко всему, что не может быть просчитано, что не поддается рационализации.

Рационализация общественной жизни означала и ее демисти- фикацию, снятие покровов таинственности с природного и соци- ального бытия через их прояснение средствами науки, техники и

рациональной организации. Поэтому созвучными и адекватными этой эпохе были теоретические поиски, которые ставили своей целью не абстрактные метафизические рассуждения, а поиск и со- здание схем, помогающих преодолеть хаос эмпирического бытия. Людям нужны не Бог и не Абсолютные истины добра, спра- ведливости. Им нужны четкие, понятные и — самое главное — ре- ализуемые гарантии. Место духовности занимает просчитанная

экономическая выгода.

Эпоха модерна с самого начала базировалась на уверенности в том, что с помощью рационального подхода к образованию, по- литике, образу жизни и мысли можно заново пересоздать мир, покорить природу, осчастливить человека.

В принципе стремление людей сделать мир устроенным, безо- пасным и комфортным не содержит в себе ничего плохого. Это вполне естественное, понятное и оправданное желание. Оно при- суще человеку изначально и является материализацией фундамен- тальной идеи, определяющей как содержание частной жизни че- ловека, так и направление исторического процесса. В качестве та- ковой выступает идея спасения, представляющая религиозно обработанное стремление людей избавиться от страданий. Модерн не отказался от идеи спасения, он ее лишь десакрализовал, транс- формировав в идею свободы.

Свобода — вот та высшая ценность, во имя которой человек эпохи модерна живет и действует. «Освободиться» означает для него сделать понятной и управляемой окружающую действитель- ность, удалить из нее все то, что не поддается рационализации.

В хозяйственной сфере эпоха модерна характеризуется возник- новением и развитием свободной рыночной экономики, базирую- щейся на идее, что логика рынка является наиболее рациональ- ной, а значит, обеспечивает наибольшую эффективность.

В политической области модернизация шла по пути постепен- ного вытеснения отживших феодально-монархических порядков новыми, либерально-демократическими институтами. Свобода не может зависеть от капризов одного человека — таково главное политическое и правовое требование эпохи модерна. В работах Дж. Локка, Т. Гоббса и других либерально ориентированных мыс- лителей раннего Нового времени были обоснованы исходные принципы такого общественного порядка, при котором наиболее полно реализуется главная ценность человека — его свобода.

Качественные изменения произошли и в образе жизни челове- ка новой эпохи. Религия, долгое время активно вмешивающаяся в частную жизнь индивида и определявшая основные параметры его бытия, была объявлена личным делом человека. Этим объясняет- ся, в частности, успех протестантской версии христианства, соче- тавшей в себе жесткий аскетический рационализм, свободу и пред- приимчивость индивида с одной стороны, и высокую набож- ность — с другой.

Таким образом, модерн может быть понят как попытка пост- роить жизнь на базе одной, фундаментальной ценности — разу- ма. Результаты этой попытки не поддаются однозначной оценке. С одной стороны, в результате этой, длившейся почти 500 лет, рационализации жизни построено величественное здание новоев- ропейской цивилизации, где гарантированы максимально возмож- ные свободы индивида, а его физическое бытие достигло макси- мально возможного комфорта. Но, с другой стороны, рационали- зация привела к расщеплению единого смыслового поля культуры на множество обособленных друг от друга автономных сфер. Этот факт стал полной неожиданностью даже для сторонников модерна. Рационализация есть преобразование действительности в со- ответствии с законами разума, которые едины, универсальны, все- общи. По логике это означает, среди прочего, унифицирование мира, более тесное сближение культур. Формальная рационали- зация означает стандартизацию жизни. Но помимо нее существу-

ет еще и ценностная рационализация.

Преобразуя действительность, люди действуют не только в со- ответствии с логикой целерационального поведения, но и сооб- разно своим представлениям о справедливости, красоте, правах человека.

Формальная рационализация предполагает максимальное со- впадение логики действия и имманентной логики развития объек- та, на который направлено это действие. В результате отдельные сферы действительности под воздействием этой внутренней логи- ки, все более и более обособлялись от субъекта действия. Эконо- мика совершенствуется только ради экономики, политика — ради политики, право также становится сферой нормативности, безраз- личной к человеку.

Мир, с одной стороны, становится более ясным и прозрачным,

а, с другой — все более усложняется из-за дифференциации и спе- циализации отдельных его частей. Стремление объяснить логику мира и незаслуженность страданий от мира требует теоретичес- кой рефлексии и рационализации образа жизни. Но одновремен- но в результате ценностной рационализации, мир становится все более и более многообразным. Он теряет свой единый смысловой центр. Философы первыми осознали ограниченность рационали- стической парадигмы, что дало повод к разговору о «конце исто- рии».

Современный американский политолог Ф. Фукуяма пишет по этому поводу: «Конец истории печален. Борьба за признание, го- товность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идео- логическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализ- ма, — вместо всего этого — экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощ- ренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый му- зей человеческой истории»129 . Завершение истории понимается как завершение периода развития человечества и начала периода про- сто жизни: без открытий и революций, без свершений и стремле- ний к запредельным идеалам. Этакое спокойное, сытое, комфорт- ное существование. Такая история действительно заслуживает сво- его конца.

О завершении эпохи модерна писал еще Ф. Ницше в присущей ему афористичной манере. Его знаменитое восклицание: «Бог умер!» следует понимать как констатацию того факта, что демис- тификация мира с помощью рационализации привела к размыва- нию единой нравственной субстанции, персонификацией которой был Бог. Человек остался один на один со своей совестью, обре- ченный на постоянный выбор между добром и злом. Тем самым ясно обозначилась перспектива нигилизма в европейской культу- ре. Жить в мире, лишенном ценностных ориентиров, может, по утверждению Ницше, только «сверхчеловек», одержимый волей к господству.

В исследование природы модерна, логики становления и при- чин гибели внес свой вклад и М. Вебер130. Посвятив всю жизнь

 

129Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 155.

130См.: Вебер М. Наука как признание и как профессия; Вебер М. Политика как признание и как профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 644–706.

изучению феномена рациональности, воплотившейся в европейс- кой культуре, Вебер приходит к неутешительному выводу о том, что несмотря на очевидные успехи науки, техники и рациональ- ной организации, мир не стал более совершенным и более пригод- ным для обитания человека. Те возможности, которые он пред- ставляет человеку, могут реализоваться только через игнорирова- ние привычных, непосредственных человеческих отношений.

Беспристрастные законы и эффективно действующие соци- альные институты оказались не в состоянии обеспечить челове- ческие отношения. И самое главное, что в результате последова- тельной, длившейся почти пятьсот лет модернизации, действитель- ность оказалась раздробленной на множество автономных ценностных миров, упрямо отстаивающих свою самодостаточ- ность.

Немецкая культура заявляет о своем превосходстве над фран- цузской, экономика ставит себя выше политики и религии, наука считает результаты своей деятельности наиболее адекватными и с презрением смотрит на философию и искусство, католичество объявляет ересью все остальные версии христианской религии. И никто не хочет идти на компромиссы, искать общие символы ин- теграции.

Как правило, философы и поэты видят «непорядок» в бытии раньше, чем он проявится эмпирически и станет очевидным для политика и обывателя. Поэтому диагноз, поставленный Г. Геге- лем, Ф. Ницше, М. Вебером и другими мыслителями оставался без внимания более ста лет. Европа выглядела респектабельно, име- ла вполне здоровый вид. И только опыт двух мировых войн, кон- фронтация двух мировых систем и реальность глобальных про- блем, заставили интеллектуалов «вспомнить» о неутешительных оценках, которые дали философы эпохи модерна, эпохи формаль- ной рационализации.