Современное общество в условиях постмодерна

Сказанное выше позволяет заключить, что мировое сообщество в настоящее время переживает переходное состояние. С одной сто- роны оно уже утратило характерные черты модерна, а с другой стороны, в нем еще не обнаружились признаки, позволяющие иден- тифицировать его новую качественную определенность. Нечет- кость, расплывчатость, неопределенность — явные признаки пе- реходного состояния. Французский философ Ж.-Ф. Лиотар назвал это состояние «ситуацией постмодерна». Термин «постмодерн» прижился, оказался достаточно удачным для характеристики со- временной эпохи.

Постмодерн (буквально: то, что после модерна) — это не новая эпоха, не новая культура и не новая система базовых ценностей. Это состояние человеческого общества и человеческой культуры после того, как эпоха модерна завершилась. Его сравнивают с похмельем после длительного упоения процессом модернизации, на алтарь которого положены сотни миллионов человеческих жизней, затрачено колоссальное количество физической и психи- ческой энергии. А результаты этого процесса оказались более чем сомнительными.

Постмодерн — это период осмысления пройденного, подведе- ния итогов, переоценка основных ценностей модерна, прежде все- го базовой — идеи рациональности. Переходный период от мо- дерна к новому состоянию мира и человека необходим и для того, чтобы гарантировать взвешенный, всесторонний взгляд на эпоху модерна.

Именно поэтому в содержании так называемого постмодерна большое место занимает критический анализ философских и нрав- ственных оснований ближайшего прошлого. Кризис эпохи модер- на связывается прежде всего с самодискредитацией разума, кри- зисом аутентичности человека, который как бы потерялся в мире, созданном им самим.

Французский философ-постмодернист Ж. Деррида подметил, что человек позднего модерна живет в действительности, полной неопределенностей. Он не знает многое из того, что встречается ему на каждом шагу, и тем не менее, это не мешает ему преуспе- вать в жизни. Мир модерна состоит из неизвестных величин, знать

o которых необязательно. Делай свое дело — и не думай больше ни о чем. Однако как показали теоретики постмодерна, комфорт- ность существования при минимуме рассуждений, в мире, состоя- щем из неизвестного и неразрешимого — очень непростое дело. Мир, на поверку, оказывается бесприютным, не приспособленным для простых человеческих чувств, несмотря на внешние удобства, создаваемые с помощью науки и техники.

Проект модерна был тоталитарным, ибо в его основании лежа- ло стремление создать глобальный мировой порядок, в котором не было бы места хаосу, спонтанности, иррациональности. Он был величайшей из утопий, когда-либо проектируемых в истории мысли. Один из теоретиков постмодерна, Ж.-Ф. Лиотар, говорит о модерне как эпохе «метарассказов», то есть последовательно сме- нявших друг друга глобальных схем, в которые пытались втис- нуть все многообразие мировой культуры. Всего Лиотар выделя- ет три таких, «метарассказа»: проект Просвещения; гегелевский

идеализм и марксизм131.

После того, как потерпел крах последний из названных проек- тов, стала очевидной невозможность любой попытки насильствен- ной организации человеческого счастья. История показала, что человеческая действительность принципиально не может быть

«схвачена» в рациональном дискурсе. В ней всегда присутствует

«иное», то, что никогда не может быть артикулировано, но, тем не менее, реально существует и обладает ценностью для человека. Замалчивание этого невысказанного, «иного» — это и есть при- знак тоталитарности парадигмы модерна.

Ограниченность парадигмы модерна, по мнению постмодерни- стской критики, проявилась еще в одном существенном обстоя- тельстве. Она перестала обеспечивать тот минимум солидарности и справедливости, который необходим для нормального функ- ционирования сообщества.

Солидарность может обеспечиваться внешними, часто прину- дительными способами, или вытекать из кровнородственных свя- зей, основываться на духовной близости людей. Второй способ солидаризации гораздо крепче, однако он характерен только для небольших социальных общностей.

131См.: Lyotard Y.-F. Das postmoderne Wissen. Tin Bericht. Gras / Wien, 1986; Der Widerstreit. Munchen, 1987.

Солидарность, понимаемая еще и как ощущение «Мы», — очень важный фактор, свидетельствующий о монолитности основных социальных форм — общины, государства и гражданского обще- ства. Ослабление солидарных связей делает общество беззащит- ным перед экономическими и политическими кризисами, атрофи- рует волю и способность к сопротивлению между основными со- циальными группами и девальвацию единой системы обще- значимых ценностей.

В условиях модерна солидарность опиралась на общие прави- ла экономической деятельности, общие политические цели, еди- ные стандарты образа жизни. Это было возможным пока обще- ство модерна было более или менее однородным, и, следователь- но, социальные правила, нормы и духовные ценности были ясными и понятными для его граждан.

Солидарность тесно сопряжена с другим важным условием со- циального бытия — справедливостью. Если первая является со- циологическим феноменом, то вторая имеет нормативную приро- ду, относится к компетенции практического разума. Это означа- ет, что она более чувствительна к различиям, менее универса- лизируется. Минимум справедливости в обществе гарантируется правом. Однако право опирается на «усредненную» норму спра- ведливости. Поэтому, чем разнороднее общество, тем больше в нем ощущается дефицит справедливости, ее инверсия в собствен- ную противоположность.

Справедливость и солидарность тесно связаны и, чаще всего, солидарное общество является одновременно и справедливым об- ществом. Поэтому кризис солидарности означает одновременно и кризис справедливости.

Критика парадигмы модерна составляет только первую, нега- тивную часть постмодернистской стратегии. Вторая, позитивная часть, представляет попытку дать свое понимание общества и че- ловека, в ситуации, когда модерн, а вместе с тем — и «история», завершились.

Главная отличительная черта современного общества — это мультикультурализм. Он проявляется в сосуществовании в одном пространстве и времени множества разнородных ценностных сфер. Это политические устройства, хозяйственные модели, правовые системы, религиозные конфессии и т. д. Мультикультурализм яв-

ляется результатом длящегося половину тысячелетия процесса рационализации, ее следствием.

В этом процессе удивительным образом переплелись целевая и ценностная рациональность, что привело, в конце концов, к фе- номену многообразия мира. Мир никогда не был однородным и монолитным, в нем всегда присутствует многообразие и разнооб- разие. Но это многообразие всегда редуцируется к некоему смыс- ловому единству. Так было всегда.

В различных сферах культуры существуют свои, специфичес- кие средства обеспечения единства многообразного: центры влас- ти, научные парадигмы, конвенционализм. Мультикультурализм принципиально отвергает даже намеки на необходимость таких центров консолидации.

В социальном плане постмодерн означает неприятие авторите- та любых обобщающих структур. Главная ценность этого обще- ства — справедливость. В условиях плюрализма справедливость состоит не в обеспечении «средней нормы», а в том, чтобы соблю- сти интересы всех, не ущемляя при этом никого. Не принуждать всех к равенству перед некой метаинстанцией (законом), а дать всем возможность быть собой.

Постмодерн принципиально отвергает привычные способы социального интегрирования. Но это означает, что для него воз- растает актуальность проблемы общественной стабильности и социального порядка. Как обеспечить единство общества, в кото- ром отсутствует единый смысловой и властный центр? Вопрос ос- тается открытым, но ясно одно, что его решение исключает сред- ства «формальной» рациональности.

Основанием мира идеологи постмодерна объявляют хаос как строительный кирпич будущего космоса (порядка) Этот хаос мо- жет организовать только человек, формируя свой мир в рамках своей жизнедеятельности. Действительность мира превращается в строительную площадку, которой предшествует игровое поле. Режиссерами этого «театра» выступают национальные лидеры, партийные вожди, религиозные пророки. Эти личности ставят свои

«спектакли» на подмостках «театра абсурда», в котором эти спек- такли оборачиваются трагедией отчуждения от всего, от всех и от самого себя. Отчуждение сопровождается утратой идентичности, смысла и цели жизни, потерей своих корней.