Чтобы ответить на поставленные выше вопросы, обращу внимание на еще одну странность. Но странность, как покажет дальнейший анализ, ключевую. Дело в том, что базовой земле-
дельческой культурой неолитического человека - в тех случаях, которые привели к возникновению наиболее динамичных цивилизаций - становятся злаковые. Однако с точки зрения самообеспечения себя продовольствием это более чем странный выбор. Ведь речь идет не о сегодняшних злаковых, за которыми тысячелетия истории культурного земледелия, а, например, о дикой пшенице-однозернянке или двузернянке или о двурядном ячмене, которые приходилось приручать неолитическому человеку. Однако пищевая эффективность специального выращивания именно таких растений достаточно невысока (много ли зерна получишь от таких растений, даже если засеешь ими большое поле!) - что же заставило неолитического человека остановить свой агротехнический выбор именно на злаковых? Со всех сторон этот выбор выглядит, мягко говоря, странным - во всяком случае, до той поры, покуда развитие агротехнических приемов и многовековая селекционная работа не сделали возделывание пшеницы или ячменя целесообразным в практическом смысле занятием. Но откуда ранненеолитическому человеку было знать о такой перспективе?
В конце концов, если бы проблема действительно состояла в поиске неолитическим человеком новых источников пропитания, естественно было бы предположить, что его агротехнические эксперименты начнутся с такими растениями, которые обладают крупными плодами и уже в диких своих формах дают большие урожаи. В самом деле, не странно ли, что неолитический человек в целом ряде случаев - а, повторяю, именно эти случаи приводят в конечном итоге к возникновению наиболее динамичных цивилизаций - специализируется на выращивании злаков, а не на выращивании клубнеплодов типа ямса или батата?
Как подчеркивает В.А.Шнирельман, "...по урожайности клубнеплоды в десять и более раз превосходили злаки и зернобобовые. Поэтому для получения столь же высоких урожаев последних необходимо было обрабатывать в десятки раз более крупные площади, а это требовало значительно 'больших трудовых затрат. Кроме того, посадки клубнеплодов не нуждались в столь же налаженной охране, как участки, засаженные злаками и бобовыми, которым постоянно угрожали дикие животные и птицы. Наконец, сбор урожая злаков и бобовых требовал высокой концентрации труда в определенных местах в течение очень коротких сроков, тогда как созревшие клубни могли месяцами безболезненно сохраняться в земле" 21. Что ни говори, а ориентация на злаковое земледелие - во всяком случае, на первых порах - выглядит весьма и весьма нерациональным способом обеспечения пищей, когда речь идет о неолитическом земледельце.
Плюс ко всему применение в пищу злаков требует совершенно особых технологий их обработки, совершенно особых инструментов (ступка и пестик, зернотерки), особых кулинарных приемов, и, опять же, гигантских энергозатрат. И очевидно, что все это выглядит достаточно громоздким и неуклюжим по сравнению с теми способами обработки, которые предполагают клубнеплоды.
Итак, злаковое земледелие в своих наиболее ранних формах -это весьма и весьма проблематичные результаты при огромных затратах физического труда. И все же оно возникает, развивается, и, более того, становится поворотным пунктом в развитии человечества. Безусловный исторический факт заключается в том, что почему-то в некоторых древних сообществах именно злаковое, подчеркнуто непрагматичное (во всяком случае, на первых порах) земледелие становится приоритетным, - и именно эти сообщества становятся родоначальниками цивилизации.
Но как объяснить этот странный факт ориентации на злаки? Ведь очевидно, что, если бы земледелие создавалось с целью обеспечения древнего человека постоянным источником пропитания, выбор едва ли совершился бы в пользу злаковых. Впрочем, так и обстоит дело в тех сообществах, которые так и не вступили в эпоху цивилизации. Так, папуасы Новой Гвинеи, выращивающие ямс, демонстрируют чрезвычайно высокий уровень прагматичности, учитывая, что клубни крупного ямса могут достигать веса во многие десятки килограммов. Точно так же подчеркнуто прагматичны древние культуры, специализирующиеся на выращивании овощей - однако именно эти культуры оказываются бесперспективны с точки зрения создания предпосылок для цивилизационного развития. Скажем, древнейшее земледелие в Юго-Восточной Азии "...основывалось не на злаковых сортах, а на разведении растений так называемой полной вегетации. При раскопках "пещеры духов" в Таиланде в слоях X-VII тыс. до н.э... обнаружено значительное количество остатков растений, многие из которых имеют явные признаки искусственного выращивания. Это слива, бобы, горох, бетель, а позднее фасоль, перец, огурцы и бутылочная тыква. (...) Однако возникновение зачатков земледелия в этом регионе, так же как и по среднему течению Ганга, отнюдь не вело к сложению цивилизации" 22.
Но почему же все-таки в некоторых местах возникают подчеркнуто непрагматичные формы земледелия? В чем состояла глубинная мотивация тех племен, которые начинают заниматься заведомо неблагодарным делом - выращиванием злаков? Что могло подвигнуть эти племена на столь странную специализацию - ведь не могли же они, в самом деле, ориентироваться на отдаленные цивилизационные последствия своих агротехнических экспериментов! Как могло получиться, что невзрачное дикое растение с крошечными зернышками, являвшееся предметом вожделения разве что птиц, но никак не приматов, оказалось положено в основу пищевого рациона цивилизованного человека? И что могло являться источником того упорного энтузиазма, с которым ранние земледельцы занимались своей неблагодарной деятельностью?
То, что исторические последствия злакового земледелия оказались значительны - это очевидно. То, что именно злаковое земледелие становится основой формирования крупнейших древних цивилизаций - это факт. И это факт, который может иметь достаточно разнообразные и убедительные объяснения, представ-
ленные в соответствующей литературе. Непонятно другое: какой резон был древнему человеку НАЧИНАТЬ эксперименты с дикими злаками, выращивание которых выглядело на первых порах достаточно неперспективно? Какой смысл было НАЧИНАТЬ сельскохозяйственные эксперименты с растениями, совершенно неубедительными с точки зрения превращения их в основной источник пропитания? Ведь потребовалось не одно поколение земледельцев, прежде чем сложилась та элементарная культура земледелия, та совокупность элементарных агротехнических приемов, которая позволила бы получать урожаи зерновых не символические, а такие, которые могли бы стать основным источником пропитания. Такое могло произойти только тогда, когда уже сложилась совокупность каких-то агротехнических приемов возделывания злаков и уже произошло какое-то окультуривание диких растений.
Скажем, в Месопотамии в результате агротехнических экспериментов и создания систем искусственного орошения начинают выращиваться злаки с зернами "...в несколько раз крупнее, чем зерна тех же самых сортов, происходящие из районов богарного или полуполивного земледелия" 23. - но ведь прежде чем это произошло, потребовались долгие столетия экспериментов - что же могло послужить причиной этой настойчивости, коль скоро удовлетворение потребности в пище не может быть рассмотрено в качестве таковой причины? Что заставляло древнего человека прилагать гигантские усилия к выращиванию пшеницы-однозернянки или двурядного ячменя с микроскопически маленькими зернышками? Тем более, что процесс извлечения мелкого зерна из колоса чрезвычайно непрост и требует разработки каких-то специальных технологий. Ведь чтобы получить даже незначительный урожай пшеницы-однозернянки, надо обработать поистине огромное количество растений. Не менее неблагодарное занятие и извлечение зерен из дикого двурядного ячменя, у которого зерно крепко держится в шелухе а стебли колосков очень хрупки, в отличие от культурных видов, имеющих "более крупный колос, который не ломается при жатве и поддается лущению" и. Понятно, что все это еще более увеличивает количество энергетических затрат, затрачиваемых первобытным земледельцем на "единицу" собираемого урожая, и еще более усложняет проблему мотивации к злаковому земледелию. Достаточно очевидно, что должны были быть достаточно сильные и веские причины, заставившие неолитического человека перейти к систематическому возделыванию злаковых растений, и причины эти, похоже, не имеют отношения к проблеме создания новых ресурсов питания. Так в чем же они?