Итак, акция творения всего сущего, т.е. собственно космогоническая акция в древних теогониях - это лишь повод, позволяющий определенным образом выстроить последовательность богов. Главное в теогонических эпосах - не рассказ о том, как была сделана Вселенная, а длинное перечисление имен богов, тем или иным образом причастных к акту творения и мифопоэтическая характеристика этих богов. Собственно творению Вселенной в теогониях и космогониях древних народов обычно посвящены одна-две строчки, да и те брошены как бы мимоходом, вскользь. Основное же содержание теогонии - это своего рода представление богов, которые оказываются тем или иным образом распределены относительно "точки творения" в виде длинной генеалогической лестницы.
В сущности говоря, точка творения - единственное место, свидетельствующее о наличии космогонического начала в теогониях. Основной же теогонический текст представляют собой не что иное, как невообразимо длинную генеалогическую лестницу, т.е. некий фундаментальный порядок рождения богов, а, значит, систему упорядоченных с помощью фактора времени мифосемантических комплексов, скрывающихся за каждой божественной персоналией. И потому боги, определенным образом упорядоченные по отношению к точке творения, - это не что иное, как определенным образом упорядоченная мифология данного народа.
То обстоятельство, что древние теогонии не являются по своей исходной сути космогонически-мировоззренческими системами, позволяет понять природу того факта, что теогонии, представляющие различные древние культуры, никогда не вступают в спор друг с другом, не вступают в спор по поводу того, как же на самом деле произошел мир. И отсутствие таких споров совершенно не удивительно, если встать на ту точку зрения, что теогонии вообще не отвечают на вопрос о происхождении мира, а просто упорядочивают во временной последовательности персонифицированные в богах мифосемантические комплексы.
Конечно, богословские дискуссии и споры в древних цивилизациях возникают, но возникают они исключительно внутри тех или иных мифологий, и никогда не случаются между мифологиями. И это естественно: коль скоро предметом теогонии является не мир, а МИФ, то и общего основания для спора между различными теогониями быть не может. А что касается внутрирелигиозных богословских споров, то они так же не касаются проблемы начала или - шире - проблемы божественной генеалогии, а ведутся прежде всего по поводу того, какому из богов отдавать статус лидера.
Но ведь если бы теогонии были по своей изначальной сути космогоническими системами, если бы речь в них шла о способах создания и устройства МИРА (а не МИФА), если бы их содержание состояло в прояснении вопроса "как устроен мир", -серьезных столкновений и споров между различными мифологиями едва ли можно было избежать, и богословские дискуссии велись бы не по поводу того, какому богу должно принадлежать лидерство, а по поводу самой базовой схемы теогонии (как схемы происхождения мира). Если бы теогонии действительно представляли собой модели мира, сравнение этих моделей было бы обыденным фактом богословской мысли того времени. При тех интенсивных взаимодействиях, которые происходили между культурами на узких пространствах Средиземноморья, Двуречья, Иранского нагорья и т.д., просто неизбежно должен был возникнуть вопрос о том, кто прав. Кто прав: грек ли, для которого существование мира начинается с "четырех первостихий" (как обычно трактуют в мифоведческой литературе начальную четверку богов из гесиодовской "Теогонии"), или же древний египтянин, для которого началом мира является солнце (Атум), возникающее из водной пучины (Нуна)?
Однако таких споров не происходило. Более того, просто немыслимо представить спор между древним греком и древним египтянином по поводу того, чья теогоническая последовательность более верна. Нельзя себе представить древнего грека, который бы усомнился в том, что прежде других богов возникли Хаос, Гея, Тартар и Эрос. Как нельзя представить себе древнего египтянина, который был бы не согласен с тем, что Атум происходит от Нуна, и что с момента возникновения Атума из Нуна вообще начинается история. И в том, и в другом случаях мы имеем дело с абсолютными, мифологическими началами соответствующих культур, а не с началами, которые корректируются в зависимости от изменяющихся знаний.
Так, древнеегипетский миф повествует вовсе не о том, что существование мира началось в момент, когда некое природное явление - солнце - самозародилось в глубинах водных пучин, а о том, что БОГ солнца Атум возникает в БОГЕ водной пучины Нуне так, как реальное солнце поднимается каждодневно из водных пучин Нила. И это рождение Атума от Нуна является тем фундаментальным абсолютом древнеегипетской культуры, который имеет прямое отношение к проблеме происхождения династий египетских фараонов (ведущих от этого священного события свой отсчет), но не имеет ровным счетом никакого отношения к проблеме происхождения мира. И оттого предмета для спора между культурами попросту нет.
То, что древние культуры не только не вступают в спор друг с другом, но и проявляют подчеркнутое равнодушие к тому, как построены чужие теогонии, является прямым доказательством того, что теогонии не строят картину мира. Они строят нечто гораздо более для них существенное: КАРТИНУ МИФА. Они
создают упорядоченную по временной оси модель собственного МИФОустройства. Создают божественные генеалогии, в которых оказывается упорядочена вся совокупность мифов, характеризующих данное культурное сообщество.
И не удивительно, что, не являясь гипотезами, касающимися устройства мира, эти фундаментальное мифологические представления оказываются не сравнимы с мифологическими представлениями других народов. У этих, принадлежащих разным народам мифологических представлений разные объекты. Сутью теогонии является не устройство мира, а обустройство той или иной мифологии, систематизация совокупности мифов посредством персонификации мифосемантических комплексов и посредством введения тех или иных систем родства между божественными персонами. Систем, которые являются не мировоззренческими, а мифовоззренческими.
Рождение новых богов? - Пожалуйста. Утверждение новой фигуры на роль главенствующего бога? - Сколько угодно. Но что невозможно абсолютно, так это опровержение той СИСТЕМЫ РОДСТВА, которая заявлена в базовой теогонической модели. Споры в древних религиях возникают только по поводу лидерства тех или иных богов или по поводу их места и функций в общемифологическом пантеоне, но не по поводу их происхождения. Происхождение - абсолютно и священно.
Древний грек может быть осведомлен в теогонической системе древнего египтянина или вавилонянина, однако это ни в малой степени не отразится на его собственной теогонической системе, ему в голову не придет усомниться в том, что первоначально во Вселенной возникли Хаос, Гея, Танатос и Эрос. Ибо это фундаментальный МИФОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКТ, а вовсе не аллегорическое выражение каких-то космогонически-мировоззренческих представлений, и этот фундаментальный мифологический факт древнегреческой культуры не может быть поколеблен мифологическими фактами иных культур. И каким бы философским интерпретациям не подвергалась в дальнейшем эта базовая теогоническая схема, какие бы боги ни выходили на первый план в ходе греческой истории, сам этот теогонический порядок будет являться незыблемой истиной для каждого разумного грека.
И абсолютно то же самое происходит в других культурах. Порядок богов - это некий абсолют, который не может быть опровергнут ничем. Мифосемантические комплексы, скрывающиеся за именами богов, могут в ходе этого культурного взаимодействия изменяться, обогащаться, становиться предметом философского осмысления и т.д. Но генеалогический порядок богов при этом остается константой.
Ни древний грек, ни древний египтянин - до той поры, покуда они не становятся философами, - не ведут речь о происхождении мира, а потому и спорить им не о чем. Все, о чем они говорят -это о последовательности возникновения своих богов, и только. А ссылка на то, что мы называем природными явлениями, просто
позволяет создать зримый образ божественного происхождения: Атум (мифосемантический комплекс Солнца) возникает из Нуна (мифосемантический комплекс водной пучины), так как Солнце ежедневно поднимается из водных пучин Нила.
Иначе говоря, не боги придуманы для того, чтобы объяснить природу, а образы природных явлений используются для того, чтобы приблизиться к тайнам богов. Миф о возникновении Атума из Нуна ровным счетом ничего не говорит о том, как представлял себе древний египтянин происхождение мира. Но зато он сообщает о том, какая линия мифосемантической категоризации мира представлялась древнему египтянину наиболее существенной. С одной стороны - группа мифов, объединенных ассоциативно-семантическим рядом "тепло, свет, радость, солнце, жизнь". С другой стороны - группа мифов, объединенных ассоциативно-семантическим рядом "холод, мрак, печаль, смерть". Из этой -совершенно не космогонической! - оппозиции и рождается основное мировоззренческое напряжение древнеегипетской цивилизации, ее неисчерпаемо-бесконечный диалог с миром смерти, но диалог с позиций жизни: диалог Атума с Нуном.
Или греческий вариант. В возникновении Геи и Хаоса отчетливо прослеживается другая линия мифосемантической категоризации. С одной стороны - плотность, наполненность, предметность, тяжеловесность, телесность, "беременность" - это все, разумеется, Гея (мифосемантический комплекс всего, относящегося к идее телесности). А с другой стороны - зев, пространство, просторная пустота, чистая протяженность, отсутствие предметности и какой бы то ни было плотности, бестелесность - это все, разумеется, Хаос (мифосемантический комплекс пространства, бестелесности). Такого рода ассоциативные ряды, прилагаемые к Гее и Хаосу позволяют почувствовать смысл и суть их взаимного возникновения, возникновения в общей точке. Гея и Хаос - это категоризация мира по линии "наполненность - пустота", "телесность - бестелесность", и очевидно, что к космогоническому возникновению Вселенной это не имеет ровным счетом никакого отношения.
Другая мифосемантическая пара греческого варианта - Эрос и Тартар. Так сказать, динамическая пара. С одной стороны, - влечение, страсть, желание, искушение, любовь, - это всё Эрос (мифосемантический комплекс всего, относящегося к идее влечения). На абсолютно противоположном полюсе Эросу категориально противостоит мифосемантический комплекс Тартара - предельная, максимально возможная подавленность любых желаний и влечений (мифосемантический комплекс подавленности). И снова два ассоциативных ряда, прилагаемых к новой паре богов, позволяет понять тайну их происхождения, и вновь очевидно, что к космогоническому возникновению Вселенной это не имеет отношения. Просто-напросто древнегреческая теогония свидетельствует о том, что для грека категоризация мира по линиям "телесность - бестелесность" и "влечение - подавленность влечений" является наиболее
значимой и составляет глубинную основу его мировоззрения, - что и подтверждает сам феномен древнегреческой культуры, которая вся оказывается построена на своеобразном диалоге этих двух фундаментальных пар. Но при чем тут космогоническая концепция происхождения мира, которую упорно обнаруживают в гесиодовской "Теогонии" современные мифоведы?
Ни на какую объективную истину все эти последовательности богов не претендуют. Они претендуют на нечто гораздо более значимое: на субъективную, а, значит, на абсолютную истину. И оттого этих различных генеалогий ровно столько, сколько различных культур. Генеалогий, в которых упорядочены не просто божественные имена, но совокупность мифосемантических комплексов, охватывающих всю смысловую Ойкумену данной культуры.
Общими же для всех без исключения генеалогий являются только две вещи: это сам факт наличия некоей точки начала и факт наличия некоей последовательности богов, выстраивающихся в некий генеалогический ряд, начиная с этой точки. Что же касается мифосемантической конкретики, то она принципиально различна и предопределяет качественное своеобразие каждой культуры.