Обряды, воистину безумные

 

По своему внешнему рисунку система инициационных обря­дов заключается в том, что в течение достаточно долгого времени инициируемых мальчиков и девочек подвергают крайне болез­ненным операциям, в джентльменский набор которых входят: изощренные татуировки, нанесение глубоких (нередко на глуби­ну до полутора сантиметров) кровоточащих рубцов по всей по­верхности тела, выбивание отдельных зубов, выдергивание во-

лос, вырывание ногтей, просверливание носовой перегородки, разрезание нижней губы и т.д.

Вот как описывал жестокости инициационных обрядов Л.Леви-Брюль: "...Новопосвящаемые обязаны пассивно подчиняться все­му, что с ними делают, и переносить без каких бы то ни было жалоб всякую боль. Испытания протекают долго и мучительно, а порой доходят до настоящих пыток. Тут мы встречаем лишение сна, пищи, бичевание и сечение палками, удары дубиной по голове, выщипывание волос, соскабливание кожи, вырывание зубов, об­резание, подрезание, кровопускание, укусы ядовитых муравьев, душение дымом, подвешивание при помощи крючков, вонзаемых в тело, испытание огнем и т.д." ⁵.

Однако неверно было бы предполагать, что эти жестокие ис­пытания сами по себе составляют глубинную суть обрядов ини­циации. Они - всего лишь форма, за которой скрывается слож­ное социально-культурное содержание, выражаемое в сопровож­дающих эти обряды мифологических сюжетах. А последние, кста­ти, не просто рассказываются, но и разыгрываются в фантасма­горическом карнавале масок и безумных с точки зрения европей­ца танцах.

"Главная первоначальная цель, которую преследуют при этом, - мистический результат, совершенно не зависящий от их воли: речь идет о том, чтобы установить партиципацию между новопо­свящаемым и мистическими реальностями, каковыми является сама сущность общественной группы, тотемы, мифические или человеческие предки"

Иначе говоря, мифы санкционируют все эти болезненные и дикие операции, и объясняют их сокровенный мифологический ( смысл, а, с другой стороны, нагружают сознание ребенка разнообразной социально значимой информацией и чувством социальной ответственности.

Инициация, таким образом, выступает в роли своего рода пси­хологического водораздела и в каком-то смысле играет ту роль, которую в цивилизованных обществах играет школа.

Напомню: первобытное общество не знакомо с институтом школы. Это означает, что на различных этапах своего жизненного цикла человек остается в границах принципиально одной и той же схемы миропонимания. И в этой ситуации те психологичес­кие и физические потрясения, которые испытывает ребенок во время инициационных обрядов - это именно то, что пролагает водораздел между детской и взрослой ипостасями существования человека. Во всяком случае, сильное психологическое пережива­ние и даже потрясение - непременный атрибут инициационных процессов, во всех без исключения примитивных сообществах, как отмечают наблюдатели.

"Хотя большинство мальчиков имеют какое-то смутное пред­ставление о процедуре инициации, никто из них не знает, как эти обряды происходят на самом деле до тех пор, пока сами не испы­тают этого. Сознание того, что это тяжелое испытание приближа-

ется, полностью меняет восприятие мальчиком событий повсе­дневной жизни. Он пристально следит за действиями окружаю­щих его взрослых, надеясь по какому-либо их непроизвольному знаку или слову угадать, когда ему ждать этого события. У него возникает желание держаться ближе к матери..." ⁷.

"В любом случае, даже если мальчик боится, он понимает, что это неизбежно, и стремится к тому, чтобы ожидание скорее кончилось. Если он в детстве был послушным ребенком..., ему не приходится долго ждать первой церемонии. Однако, если старшие мужчины не любят мальчика за неуважительность и гру­бость, его могут заставить ждать довольно долго или могут без­жалостно обойтись с ним во время физической операции" '.

По-видимому, по своим психологическим последствиям мас­штаб переживания ребенком инициационных обрядов сравним с теми революционными последствиями, которые имеет для его сознания и психики десятилетнее обучение в школе в современ­ном мире.

Инициация - это словно новое рождение человека. Причем инициационные процессы в первобытном обществе - это почти буквальное воплощение данной метафоры. Как замечают иссле­дователи, "зачастую инициация символизирует смерть посвящае­мых и последующее их возрождение. Когда инициируемого уво­дят из основного лагеря, женщины громко оплакивают его. Издалека доносятся звуки вращаемой гуделки, ассоциирующие­ся у непосвященных с голосом гигантского чудовища: оно про­глотит посвящаемого, а потом "выпустит" его уже взрослым муж­чиной" ⁹. Неслучайно Л.Леви-Брюль отмечает, что в результате установления сопричастности социальному, происходящему в процессе инициации, "посвящаемому дается... новая душа" ¹⁰. А согласно другим исследователям, подростки, прошедшие обряды инициации, обретают "новую кожу" и становятся "новыми людьми" ".

Кстати, тот факт, что процессы инициации напрямую корре­лируют с феноменом школьного образования и в каком-то смыс­ле могут рассматриваться как предшествие школы, так же отме­чаются этнографами. "Только в период инициации осуществля­ется более или менее формализованное обучение молодежи - обу­чение, имеющее характер института. Ядро инициации - организо­ванное, обладающее своими собственными устоявшимися мето­дами воспитание мальчиков или юношей. Длительные, сложные, связанные с сильными потрясениями обряды формируют в молодом человеке те психические и волевые качества, которые считаются необходимыми для взрослого мужчины. Только прой­дя такую суровую школу, человек может сделаться хранителем священных религиозных тайн и испытывать те чувства, которые лежат в основе единства и сплоченности группы" ^|2.

Впрочем, назвать инициационный процесс школой можно лишь в метафорическом смысле. Это безусловно школа духа, но школа специфически мифологическая.