52 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки
с окружающим миром,так и внутреннюю жизнь замкнутых всебе человеческих общностей, когда функции отдельных членов этих общностейпроявляются особенно четко. Вывод, ккоторому приходили исследователи,состоял в том,что уровень "нормативности" такназываемых примитивныхобществ столь жевысок, как и у современных обществ, различны лишь формы этой нормативности иее язык. Что же касается усвоения этой норматики отдельным человеком, то регламентированность жизни аборигенов доказывала четкое знание норм поведения практически каждым соплеменником-
Остановимся на идеях двух самых выдающихся ученых этой формации, остающихся и поныне признанными авторитетами в мировой антропологии.
Франц Боас (1858—1942), начавший свою научную карьеру в Германии, проведший годы у эскимосов Северной Америки и продолжавший дальнейшую исследовательскую деятельность в Америке, в Музее естественной истории в Нью-Йорке и в Колумбийском университете, был комплексным антропологом; в сферу его научных интересов входила как физическая антропология, так и лингвистика, и этнология (добавим, что его начальным образованием было физико-математическое, затем он изучал географию и лингвистику). Он начал с того, что отвергал все факты, традиционно входившие в научный оборот антропологии как недоказанные, а посему ведущие к ложным выводам. Более того, личным примером он доказал, что если заново собрать этнографические данные в результате собственных полевых исследований, то можно прийти к совершенно иным обобщениям, чем те, которые стали уже общим местом в науке'. В концептуальном плане он резко возражал против шаблонных схем в изучении отдельных народностей. Одним из первых в мировой науке он обосновал теорию культурного плюрализма,
' Методология проведения комплексных полевых антропологических исследований, разработанная Ф. Боасом, успешно применялась в течение последующих десятилетий, в частности его ученицей М. Мид, известной по переведенной у нас книге "Культура и мир детства" (М., 1988), посвященной формированию человеческой личности через обряды, ритуал, воспитание.
Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 53
которая активно осваивается юристами-антропологами, сторонниками правового плюрализма. Другая посылка антропологической теории Ф. Боаса — необходимость изучать культуру как систему, как целостность взаимосвязанных элементов, поскольку каждая культура имеет свой уникальный путь развития, хотя и испытывает воздействия извне. Язык, психология, эмоции человека формируются той культурной средой, в которую он погружен с детства. А поскольку каждая культура может быть понята лишь как историческое явление, то и все проявления этой культуры, включая обычаи и право, тоже историчны, так как несут на себе эту печать исторического развития. При этом культура необязательно развивается так, как считали классические эволюционисты, — от низших форм к высшим.
В отличие от многих других антропологов Ф. Боас не оставил научно-популярных или, по меньшей мере, доступных пониманию неспециалистов работ'. Его публикации строго научны, каждый факт педантично выверен. Для Боаса не было "достойных" и "недостойных" объектов исследования. Он терроризировал своих ассистентов требованием знать язык того народа, который изучаешь, поскольку был убежден, что традиции народа невозможно глубоко понять через переводчика. В лице Боаса ученый-теоретик и наблюдатель-исследователь наконец соединились воедино.
Бронислав Малиновский (1884—1942) — безусловно, одна из ярчайших звезд на небосклоне антропологии XX в. Как писал о нем Р. Редфилд, "никто из авторов нашего времени не сделал больше Бронислава Малиновского для сведения воедино теплой реальности человеческой жизни и холодных абстракций науки"2.
Все же укажем на основные работы этоговыдающегося ученого: Boas F. Indianische Sagen von der Nord-Pacifischen Kiiste Amerikas. Berlin, 1897;
The Social Organisation and Secret Societies of the Kwakiult Indians. Wash., 1895; Handbook o[ American Indian Languages, Wash., 1916; The Mind of Primitive Man. N. Y., 1940; Race, Language and Culture- N. Y., 1945. На русском языке о Ф. Боасе можно почитать: Аверкиева Ю. П. Франц Боас // Институт этнографии АН СССР: Краткие сообщения. Т. 1. М., 1946; Лурье С. В. Историческая этнология. М., 1997. С. 49—53.
Редфилд Р. Магия слова Бронислава Малиновского // Малиновский Б. Магия, наука и религия. Пер. с англ. М., 1998.С. 10.
54 Часть I, Антропология права как отрасль правовой науки
По собственному признанию Малиновского, именно "Золотая ветвь" Дж. Фрэзера, попавшая ему, студенту Краковского университета, в руки, побудила его серьезно заняться антропологией, что, впрочем, не помешало молодому ученому получить докторские степени по физике и философии. Первая мировая война застает его в Австралии, куда он приехал проводить полевые исследования. Как гражданин Австро-Венгрии он подвергается аресту, правда, недолгому, и затем фактически высылается из Австралии в Новую Гвинею, где вплоть до 1918 г. проводит исследования быта туземцев и где задумывает серию работ, принесших ему мировую известность: "Балома: духи мертвых на Тробриан-ских островах" (1916), "Магия, наука и религия" (1925), "Миф в примитивной психологии" (1926), "Непристойность и миф" (в русском переводе: "Матрилинейный комплекс и миф", 1927), "Миф как драматическое развитие догмы" (опубликована в
1962 г.)1 и др.
Как видно из названий работ Б. Малиновского,их основная тема — исследование функции мифа в так называемых примитивных обществах. Для Малиновского, как пишет один из исследователей его творчества Иван Стренски, характерно "видение мифа как части культуры в ее функциональном, прагматическом измерении реализуемого, т. е- видение мифа как составляющей деятельности, которая на практике решает определенные задачи конкретного человеческого сообщества"2, при этом мифы для Малиновского лишены какого-либо скрытого смысла, ибо возникают они в конкретной ситуации и продолжают существовать в конкретном контексте. Для юриста-антрополога идеи Б. Малиновского ценны в том смысле, что помогают видеть в мифе отражение правопорядка, возникшего на ранних стадиях человеческого социума и продолжающего существовать в иных формах и поныне, — тема, к которой мы вернемся