…Филонус.Когда ты уколешь палец булавкой, не разрывает ли и не разделяет ли она мышечные волокна?
Гилас.Конечно.
Филонус.А если ты сожжешь палец углем, будет дело обстоять иначе?
Гилас.Нет.
Филонус.Так как ты не считаешь, что само ощущение, вызываемое булавкой или чем-либо подобным, находится в булавке, то ты не можешь, согласно тому, как ты теперь признал, сказать, что ощущение, вызываемое огнем или чем-нибудь подобным, находится в огне.
Гилас.Хорошо, это находится в соответствии с тем, что я признал: я согласен уступить в этом пункте и признаю, что тепло и холод – только ощущения, существующие в нашей душе. Но остается еще немало данных, чтобы удовлетворить реальность внешних предметов.
Филонус.Но что скажешь ты, Гилас, если окажется, что явление остается тем же самым в отношении ко всем остальным чувственным качествам и что существования их вне разума точно так же нельзя допустить, как и существования тепла и холода?
Гилас.Тогда, действительно, ты кое-что сделаешь для достижения цели, но я не думаю, что это может быть доказано.
Филонус.Исследуем их по порядку. Что ты думаешь о вкусах – существуют они вне ума или нет?
Гилас.Может ли кто-нибудь сомневаться в таких своих ощущениях, как то, что сахар сладок или что полынь горька?
Филонус.Скаже мне, Гилас, является ли сладкий вкус особым удовольствием, приятным ощущением или нет?
Гилас.Является. (136)
Филонус.И не есть ли горечь особая неприятность или неудовольствие?
Гилас. Конечно.
Филонус.Но если сахар и полынь – немыслящие небесные
субстанции, существующие вне ума, то как могут сладость или горечь, то есть удовольствие или неудовольствие, быть присущи им?
Беркли Д. Три разговора между Гиласом и Филонусом // Сочинения. -М., 1978. -С. 257, 258.
Гилас. Не торопись, Филонус, ты говоришь, что не можешь представить себе, как чувственные вещи могли бы существовать в не ума. Не так ли?