Мы не можем не замечать, что в большинстве вещей их чувственные
качества, даже самые их субстанции, подвержены непрерывным изменениям,
потому мы не без основания считаем их и далее способными к тем же
изменениям.
Тело протяженно не более и не иначе, как связью и сцеплением своих
плотных частиц; поэтому мы будем очень плохо понимать протяженность
тела, если не постигнем, в чем состоит связь и сцепление его частиц…
Плотность, протяженность и пределы ее − форма вместе с движением и
покоем, идеи которых есть у нас, реально существовали бы в мире, как и
теперь, все равно, были бы в нем существа, способные воспринимать эти
качества, или нет. Потому на эти качества мы имеем основание смотреть как
на реальные модификации материи и как на причины, возбуждающие все
наши разнообразные ощущения от тел.
…Хотя материя и тело в действительности не отличаются друг от
друга и где есть одно, там есть и другое, однако слова «материя» и «тело»
обозначают два различных понятия, из которых одно неполное и составляет
только часть другого. В самом деле, «тело» обозначает субстанцию плотную,
протяженную, с определенной формой; «материя» же есть часть понятия
субстанции и понятие более смутное, так как, по моему мнению, оно
употребляется для обозначения субстанции и плотности тела без его
протяженности и формы. Вот почему, когда мы говорим о материи, мы
всегда говорим о ней как о чем-то одном: она на самом деле ясно заключает в
себе только идею плотной субстанции, которая везде одна и та же, везде
однообразна. Раз наша идея материи такова, мы так же мало можем
представлять себе, или говорить, или мыслить о различных материях в мире
как о различных плотностях, несмотря на то, что мы можем и представлять
себе, и говорить о различных телах, потому что протяженность и форма могут
изменяться. Но плотность не может существовать без протяженности и
формы…
Так как имена [субстанций] должны обозначать не только сложные
идеи в уме других людей в своем обычном значении, но и такие сочетания
простых идей, какие действительно существуют в самих вещах, то для
правильного определения этих имен нужно обратиться к помощи
естественной истории и обнаружить свойства субстанций путем
внимательного их изучения. Нужно еще, ознакомившись с историей данного
вида вещей, исправить и установить для себя сложную идею, относящуюся к
каждому видовому имени…[14]
Два вида вещей − мыслящие и немыслящие. Человек знает или
представляет себе в мире только два вида вещей. Во-первых, предметы чисто
материальные, без чувства, восприятия или мысли… Во-вторых, существа
чувствующие, мыслящие, воспринимающие, как мы сами. Если угодно, мы
будем дальше называть их мыслящими и немыслящими вещами…
Соединяя в определенную форму с определенным движением крупные
частицы материи, вы можете рассчитывать на получение чувства, мысли и
познания на таком же основании, как при соединении самых мелких частиц,
какие только где-либо существуют. Мелкие частицы ударяются,
сталкиваются и сопротивляются друг другу совершенно так же, как и
крупные; это все, что они могут сделать. Так что если мы не хотим
предположить ничего первичного или вечного, то материя не может иметь
начала своего бытия; если мы хотим предположить первичными или вечными
только материю и движение, то мысль может не иметь начала бытия…
Идея материи есть протяженная плотная субстанция; там, где есть такая
субстанция, есть материя и сущность материи, какие бы другие качества, не
содержащиеся в этой сущности, ни угодно было бы богу присоединить к ней.
Например, бог создает протяженную плотную субстанцию, не присоединяя к
ней ничего, так что мы можем рассматривать ее как находящуюся в покое. К
определенным частям ее он присоединяет движение, но она все еще
сохраняет сущность материи.
Материя есть протяженная плотная субстанция; будучи объемлема
различными поверхностями, она образует соответственно отдельные
отличные друг от друга тела.
…Никакая частица материи не может сообщить себе самой ни
движения, ни покоя, поэтому тело, находящееся в состоянии покоя, будет
пребывать в нем вечно, пока какая-либо внешняя причина не приведет его в
движение; тело же, находящееся в движении, будет двигаться вечно, если оно
не будет остановлено какой-либо внешней причиной…
Каждый, кто наблюдает окружающий его мир, замечает несколько ясно
выраженных отдельных масс материи, существующих независимо друг от
друга, причем некоторым из них свойственны различные движения.
Таковыми являются Солнце, неподвижные звезды, кометы и планеты, одна из
которых − Земля, обитателями которой мы являемся. Все они видны
невооруженным глазом.
Кроме того, благодаря телескопам было открыто несколько
неподвижных звезд, не видимых невооруженным глазом, а также несколько
других тел, движущихся вокруг некоторых планет; все эти тела были
невидимы и неизвестны до того, как были изобретены увеличительные
стекла.
…Мы говорим, что из чувственного опыта очевидно существование в
природе чувственно воспринимаемых вещей, т.е. что действительно
существуют тела и их свойства, а именно: легкость, тяжесть, тепло холод,
цвета и прочие качества, доступные чувственному восприятию, и все они
каким-то образом могут быть сведены к движению…
…Материя, будучи вещью, с которой наши чувства имеют дело
постоянно, способна до такой степени овладевать душой и исключать всякие
другие виды сущего, что предрассудок, основанный на подобных принципах,
часто не оставляет места для допущения духов или каких-либо
нематериальных существ в природе вещей, в то время как очевидно, что ни
одно из великих явлений природы не может быть объяснено при помощи
лишь материи и движения.
…Несравненный мистер Ньютон показал, насколько математика,
примененная к известным частям природы, может, опираясь на принципы,
оправдываемые фактами, продвинуть нас в познании некоторых, если можно
так выразиться, провинций непостижимой Вселенной. И если бы другие
могли дать нам столь же хорошее и ясное описание других частей природы,
какое он дает в своей удивительной книге…относительно нашего планетного
мира и важнейших явлений, наблюдаемых в нем, то мы могли бы надеяться
со временем получить более правильные и более достоверные знания о
различных частях этой изумительной машины, чем имели оснований ожидать
до сих пор.