На опыте основывается все наше знание, от него, в конце концов, оно
происходит. Наше наблюдение, направленное или на внешние ощущаемые
предметы, или на внутренние действия нашего ума, которые мы сами
воспринимаем и о которых мы сами размышляем, доставляет нашему разуму
весь материал мышления. Вот два источника знания, откуда происходят все
идеи, которые мы имеем или естественным образом можем иметь.
…Под рефлексией в последующем изложении я подразумеваю то
наблюдение, которому ум подвергает свою деятельность и способы ее
проявления, вследствие чего в разуме возникают идеи этой деятельности. Эти
два источника, повторяю я, т.е. внешние материальные вещи, как объекты
ощущения и внутренняя деятельность нашего собственного ума как объект
рефлексии, по-моему, представляют собой единственное, откуда берут свое
начало все наши идеи…
В том, прав ли я, я призываю в свидетели опыт и наблюдение, ибо
лучший способ прийти к истине − это изучать вещи, как они есть в
действительности, а не решать, что они таковы, как мы их воображаем себе
сами или как нас научили воображать их другие.
Обращение к опыту. Сказать правду, это единственный, какой я сумел
открыть, путь, которым идеи вещей проникают в разум…
Опыт показывает нам, что ум в отношении своих простых идей
совершенно пассивен и получает их все от существования и воздействия
вещей, как их представляют ему ощущение или рефлексия, сам не будучи в
состоянии образовать ни одной идеи.[15]
…Мы должны положиться на опыт. И желательно было бы
усовершенствование опыта. Мы видим, что благородные усилия некоторых
лиц в этом направлении увеличили запас знаний о природе. И если бы другие,
претендующие на знание, отличались в своих наблюдениях той
осмотрительностью и в своих сообщениях той честностью, которая подобает
людям, называющим себя любителями мудрости, то наше знакомство с
окружающими нас телами и наше проникновение в их силы и действия были
бы гораздо большими.
…Опыт должен научить меня тому, чему не может научить разум.
Лишь посредством опыта я могу узнать с достоверностью, какие другие
качества существуют совместно с качествами моей сложной идеи, узнать,
например, ковко или нет, желтое, тяжелое, плавкое тело, которое я называю
золотом . Но такой опыт (независимо от того, что бы он ни доказал в
отношении данного исследуемого тела) не дает мне уверенности в том, что то
же самое имеет место во всех или любых других желтых, тяжелых, плавких
телах, помимо тела, исследуемого мной.
Исследование о разумении, приятное и полезное. Так как разум ставит
человека выше остальных чувствующих существ и дает ему все то
превосходство и господство, которое он имеет над ними, то он, без сомнения,
является предметом, заслуживающим изучения уже по одному своему
благородству. Разумение, подобно глазу, давая нам возможность видеть и
воспринимать все остальные вещи, не воспринимает само себя: необходимы
искусство и труд, чтобы поставить его на некотором отдалении и сделать его
собственным объектом. Но каковы бы ни были трудности, лежащие на пути к
этому исследованию, что бы ни держало нас в таком неведении о нас самих, я
уверен, что всякий свет, который мы сможем бросить на свои собственные
умственные силы, всякое знакомство со своим собственным разумом будет не
только очень приятно, но и весьма полезно, помогая направить наше
мышление на исследование других вещей…
…Моей целью является исследование происхождения, достоверности и
объема человеческого познания вместе с основаниями и степенями веры,
мнений и согласия... Для моей настоящей цели достаточно изучить
познавательные способности человека, как они применяются к объектам, с
которыми имеют дело.
Знание своих познавательных способностей предохраняет нас от
скептицизма и умственной бездеятельности. Когда мы будем знать u1089 свои силы,
мы будем лучше знать, что можем предпринять с надеждой на успех. Когда
мы хорошенько обследуем свои умственные суды и произведем оценку того,
чего можно ждать от них, у нас, с одной стороны, не будет склонности
оставаться в бездействии и вообще не давать работы своему мышлению, не
имея надежды знать что-нибудь; с другой стороны, мы не будем ставить под
сомнение все и отрицать всякое знание на том основании, что некоторые
вещи непостижимы…
Знание некоторых истин, я признаюсь, появляется в душе очень рано;
но оно появляется таким путем, который показывает, что они неврожденны,
ибо наблюдение всегда обнаружит нам, что такое знание принадлежит к
идеям не врожденным, а приобретенным, так как уже вначале оно имеет дело
с идеями, запечатлевшими внешние вещи, с которыми раньше всего
встречаются младенцы и которые чаще всего воздействуют на их чувства…
Если кто думает, что есть такие врожденные идеи и положения,
которые своей ясностью и полезностью отличаются от всего, что есть в душе
привходящего и приобретенного, ему не трудно будет указать нам, каковы
они, и тогда каждый верно рассудит, врожденны они или нет; ибо если есть
совершенно отличные от всех прочих восприятий и знаний врожденные идеи
и впечатления, то каждый увидит это по себе…
Наблюдения над детьми с очевидностью показывают, что нет других
идей, кроме идей, получаемых из ощущения или рефлексии. Я не вижу поэтому
оснований верить, что душа мыслит прежде, чем чувства снабдят ее идеями
для мышления. По мере того как идеи умножаются и удерживаются, душа
посредством упражнения развивает в различных направлениях свою
способность мышления, точно так же как впоследствии сочетанием этих идей
и рефлексией о своей деятельности она увеличивает свой запас, равно как и
развивает легкость запоминания, воображения, рассуждения и других
способов мышления. Кто черпает свои познания из наблюдения и опыта и не
делает из своих гипотез законов природы, найдет в новорожденном мало
признаков души, привыкшей активно мыслить, и еще меньше признаков
какого бы то ни было рассуждения вообще.