История социологии

пространстве между научной объективностью и привязкой к цен­ностям. С Марксом Вебер полемизировал в течение всей своей научной деятельности, стремясь, порой тщетно, освободиться от влияния его теоретических представлений. Это стремление дик­товалось не только различием научных подходов (Вебер считал, что материалист Маркс односторонне преувеличивает значение экономических факторов в истории в ущерб духовно-культурным), но и политическими, и социально-биографическими мотивами, о чем свидетельствует его самопонимание как буржуазного мысли­теля. Вебер содействовал становлению не самой лучшей традиции академической социологии Запада — не вступать в глубокий и от­крытый спор с Марксом.

В ранних работах Вебера, в которых закладывались методоло­гические основы его будущей социологии, явно чувствуется вли­яние «исторической школы» политэкономии, которое за преде­лами Германии было незначительным. В отличие от более старых теоретических подходов в политэкономии (от Смита до Рикардо) и критической политэкономии (Маркс) и от появившейся при Вебере неоклассической политэкономии («учение о субъективной полезности», «теория предельной полезности», подход к потреби­телю как к рационально рассуждающему о полезности субъекту у Вальраса, Менгера, Парето) историческая школа и Вебер скепти­чески относились к абстрактному теоретическому анализу, предпо­читая конкретное эмпирическое исследование. Методологические установки Вебера не исключали, однако, критического отношения к «школе», о чем свидетельствует, в частности, критика биологи­ческих аналогий и стилизированного подхода к личности в трудах Рошера и Книса. В рамках экономической науки такая истори­ческая и социологическая установка после утверждения неок­лассической политэкономии в качестве главного академического течения имела второстепенное значение в разнородных подходах типа институциональной политэкономии американского толка (Веблен, затем, в 20-е гг., Кларк и Коммонс, после Второй миро­вой войны — Капп).

Представляется целесообразным проводить различие между прямым влиянием на становление ключевых идей и понятий со­циологии Вебера и влиянием преимущественно биографического характера, имеющим больше отношение к становлению личности, мировосприятия в целом. Такое влияние оказала на Вебера прежде всего нигилистская философия Ницше с ее сквозным мотивом кри­зиса европейской культуры и подспудным требованием научного

СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ

толкования этого явления. Вслед за Ницше диагноз кризиса евро­пейского мышления поставил в своей феноменологии Э. Гуссерль. Аналогичные оценки состояния научной мысли в психологии за­фиксировал 3. Фрейд, о том же писал политический мыслитель и философ истории О. Шпенглер в известной книге «Закат Европы», социолог Карл Маннгейм и др. Пессимистичный взгляд на судь­бы европейской цивилизации свойствен также Веберу: он видел в бюрократизации государства и экономики роковую неизбежность и полагал, что при социализме, как будущей социальной форме, окостенелые черты бюрократизированного буржуазного общества выступят еще более рельефно.

В трудах Вебера наука об обществе обретает вид академичес­кой дисциплины социологии, сконструированной из взаимосвя­занных определений понятий и опирающихся на них исследований социальной жизни в сферах экономики, государства и права, рели­гии, а также других, отчасти лишь намеченных им сферах (напри­мер, музыки). В старой социологии Вебер нашел много материала для своих теоретических построений. Он отвергает организмичес-кие аналогии Шеффле, эволюционизм Спенсера и социал-дарви­низм, представленный в социологии, например, Гумпловичем, хо­тя и отзывается положительно о фундаментальном труде Тенниса «Община и общество» (1887) и использует в измененном виде его термины, но не более того.

Вклад Вебера в социологию можно сравнивать с вкладом дру­гих социологов — современников Вебера, что и сделал Парсонс, указавший на определенное сходство взглядов Вебера, Дюркгейма и Парето, зафиксированное им в понятии волюнтаристской теории действия. Но сам Вебер создавал свою социологию практически в изоляции от работ зарубежных коллег и независимо от трудов своих соотечественников, таких как Зиммель, Шелер, Маннгейм. Отчасти это свидетельствует о самосознании Вебера как ученого, отчасти — об уровне международной институционализации соци­ологии и нормах научной жизни Германии того времени.

При интерпретации социологии Вебера очень важен учет особенностей его языка и терминологии. Помимо фундамен­тального понятия социального действия Вебер практически не использует распространенные ныне социологические термины типа социальной роли, интеракции, модернизации и т.д., хотя большинство этих понятий восходит к его социологии. Перевод Вебера затруднен, поскольку его тексты содержат ныне неупот­ребляемые обороты и понятия, отмечены своеобразием немецко-

346 История социологии

го языка, содержат немало сложных конструкций. Центральное понятие — «понимание» трудно точно передать в переводе. Устоявшиеся позднее в англоязычной литературе обозначения «interpretation» и «interpretive sociology» содержат мало культурно-исторических коннотаций немецкого понятия «Verstehen» в его веберовском употреблении и связи с представлением Риккерта о культурной привязке ценностей. Аналогичные сложности свя­заны с переводом употребляемых в современном немецком на­учном языке и герменевтической традиции понятий «идеальный тип» и «чистый тип», а также таких основополагающих понятий, как «господство», «власть» и др.