ят Мэнфорд Кун, Уильям Колб, Т. Партленд, Бернард Мельцер, Ларри Рейнольде. Обвиняя Чикагскую школу в фетишизации повседневной жизни, они ратуют за возвращение макроанализа в социологию. Для них также неприемлемы «ненаучные» методы оппонентов. Кун отстаивает единство научного метода, предполагающего обобщение материала и выявление неукоснительных законов, в том числе в сфере социальной.
Даже в сфере психологической, казалось бы, более естественной для Чикагской школы, Айовская видит массу упущений: недостаточное внимание к бессознательным эмоциональным сторонам человеческой жизни, а также к изучению потребностей, мотивов, намерений и ожиданий.
Предложенная схема со всей очевидностью требует некоторых пояснений. Само ее появление недвусмысленно свидетельствует о том, что «уточнение», педантичное доведение до «логического конца» идей талантливого первооткрывателя, создателя новой системы взглядов далеко не всегда идет ему на пользу. В случае с Чикагской и Айовской школами явно прослеживается разрыв в самом интересном и тонком месте концепции Мида — попытке ввести в научный оборот понятие непреложного единства стабильности и изменчивости социальной жизни, обусловленности и свободы нашего восприятия.
Возможно, неудовлетворенность таким исходом интеракци-онизма привела к появлению третьего направления — драматургического варианта толкования идей Мида. Причем толкование это не только позволяет несколько иначе подойти к оценке того, что было сделано после Мида, но и взглянуть на усилия его последователей с совершенно неожиданной точки зрения — с позиции так называемого постмодернизма. Последний отождествляется американскими аналитиками с утратой веры в жизнеспособность стремящегося к сотрудничеству и общему благу Self и возможностей социальной науки.
Ряд историографов усматривает постмодернистское влияние на классические постулаты интеракционизма в том, что последние работы социологов интеракционного толка более не описывают общество как единое смысловое пространство. Эрвин Гоффман, Грегори Стоун, Говард Беккер, Эдвин Лемерт едины в понимании социального мира как сферы не только договоренностей и соглашений, но и взаимного напряжения, разногласий. Категория социального действия, взаимодействия остается центральной, однако теперь она погружена в несколько давящее, а порой и явно