История социологии

является чем-то таким, что ему самому внутренне присуще: он им наделяется.Мир религиозных вещей не образует особого аспекта эмпирически данного природой; он надстроен над ним.

Способность общества выступать в качестве бога или порож­дать богов никогда так не проявлялась, как в первые годы рево­люции (имеется в виду Французская революция XVIII в. — В.Г.). Действительно, в это время под влиянием всеобщего энтузиазма исключительно светские по своей природе вещи были обращены общественным мнением в священные: Родина, Свобода, Разум. Обозначилась тенденция к созданию религии со своим догматом, своей символикой, алтарями и празднествами»¹.

Современная антропология вносит определенные корректи­вы в Дюркгеймову социологию религии. В новом свете предстает тотемизм. Так, Леви-Строс рассматривает тотемические верования не как установление внутрисоциумных связей, но как попытку свя­зать социальный мир с природным. С этой точки зрения все формы веры, в том числе и вера религиозная, представляют собой части общего стремления человека преодолеть разрыв между природой и человеком. Новым в этом подходе является то, что религиозные символы и институты определяются не столько социальными от­ношениями, сколько культурным контекстом. Еще раньше это выразил Вебер, строивший свою социологию религии как часть социологии культуры.