Происхождение письменности на Руси, время её возникновения, её характер - одна из самых дискуссионных проблем русской истории. Долгое время господствующей была традиционная точка зрения, согласно которой, письменность была принесена на Русь из Болгарии в связи с официальным принятием христианства в 988 г. Но уже в середине прошлого столетия учёным стали известны отдельные факты, в основном литературного характера, свидетельствующие о наличии христианства и письменности на Руси задолго до официального крещения. При этом проникновение письменности на Русь связывается обыкновенно с её христианизацией, которая, по мнению большинства исследователей, не была единовременным событием. Процессу христианизации Руси, подробному рассмотрению имеющихся фактов и легенд, начиная с конца VIII в., посвящена монография О.М. Рапова.
Первый комплекс более достоверных сведений связан с эпохой византийского патриарха Фотия (60-е годы IX в.), явившегося инициатором просвещения южных славян и вдохновителем миссии Кирилла и Мефодия. В некоторых источниках, относящихся ко времени его деятельности, имеются отдельные сведения и о крещении «Руси». Одним из таких свидетельств является легенда, согласно которой византийский император Василий Македонянин послал в 866 г. архиепископа, крестившего русских. Этот же архиепископ ввёл у новообращённых язычников видоизмененное греческое письмо.
В «Окружном послании» восточного митрополита, написанном Фотием в 867 г., говорится, что руссы изменили «эллинскую и безбожную веру... на чистое христианское учение... и приняли пастыря и с великим тщанием исполняют христианские обряды». Нет единого мнения об этнической принадлежности руссов, ряд учёных относят эти сведения к Руси не Киевской, а Азовско-Черноморской, другие связывают их с миссионерской деятельностью одного из солунских братьев, третьи называют Русь готскую, норманнскую и т.д., но сам факт крещения «русской» дружины сомнений не вызывает. В русской летописи, в легенде князе Аскольде, также сообщается. Что Василий Македонянин заключил мир с «прежереченными русы и приложи сихъ на христианство».
Целую дискуссию, продолжающуюся до наших дней, вызвала публикация сообщения о «русских письменах», содержащегося в VIII главе Жития Кирилла, дошедшего до нас во множестве относительно поздних списков. По сведениям этого источника, Константин во время путешествия к хазарам остановился в Крыму, в Херсонесе и нашёл там Евангелие и Псалтырь, написанные «русскими письменами», а также человека, владеющего русским языком, и от него быстро научился читать и понимать это письмо, чем удил многих. Ряд ученых считали и считают до сих пор, что эти «русские письмена» - письмена восточных славян, которые послужили основой для азбуки, изобретенной позднее Константином, другие - что имеется в виду перевод Библии на готский язык, третьи определяют их как «сурские» - т.е. сирийские письмена и т.д. Последняя версия в наши дни является наиболее распространённая, но это место из Жития Константина до сих пор остаётся загадочным, т.к. у каждой из гипотез есть свои плюсы и минусы. Однако этот источник связывает наличие письменности в Крыму (В Херсонесе) с христианством.
Ряд сведений о древней письменности на Руси имеется у арабских и европейских писателей и путешественников X в. Широко известно сообщение Ибн-Фадлана, путешествовавшего на Волгу в 920 - 921 гг.; который в рассказе о похоронах знатного руса упоминает, что после погребения в середине кургана был водружён столб «белого тополя» и на нём написано имя умершего и имя царя руссов. Арабский географ Аль-Массуди, умерший в 956 г, сообщает, что видел пророчество, начертанное в одном из «русских храмов» на камне. Арабский учёный Ибн-эль-Недим в своём труде «Книга росписи наукам» передает партнером Византии. Договоры были переведены с греческого оригинала, но не в X, а в XI в., вероятно, при дворе Ярослава Владимировича. Полемизируя с приведённым выше мнением, СП. Обнорский в результате изучения языка договоров, пришёл к заключению, что появление текстов договоров в переводе с греческого языка приблизительно должно совпадать со временем их фактического заключения. На основании анализа языковых особенностей договора 911 г. он считал, что перевод с греческого был сделан болгарином, а окончательная редакция - русским писцом. В отличие от этого договора, договор Игоря 944 г. переведён более квалифицированно, международные термины даны по-гречески, без перевода, менее ощутим болгарский языковой элемент.
Таковы основные литературные свидетельства о «русской» письменности IX - X вв. Каждое из них известно уже многим поколениям исследователей и по каждому из приведённых сведений имеется обширная литература, содержащая самые различные их истолкования. В задачу данной работы не входит их специальный анализ. Краткий перечень литературных сведений о «русской» письменности показывает известную ограниченность этих данных, дошедших в поздних списках и допускающих различное толкование, хотя комплекс их, несомненно, указывает на использование какой-то письменности в русском раннефеодальном государственном объединении уже в IX - X вв.
Эти отдельные факты об использовании письменности в дохристианской Руси в прошлом веке, как правило, рассматривалось как некоторые любопытные факты, вне процесса исторического развития. Обычно появление письменности связывалось лишь с деятельностью византийских или иных миссионеров по распространению христианства, изолированно от социально-экономических процессов, характеризовавших сложение раннефеодального государства Древней Руси.
Заслугой учёных советского периода является постановка вопроса о появлении письменности на Руси в связи с общим социально-экономическим развитием, с внутренними потребностями складывающегося государства. Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» отмечает, что настоятельная потребность в письменности (имеется в виду развитое буквенное письмо) возникает на стадии разложения родового строя и перехода к государству. Советские исследователи подошли именно с этих позиций и к вопросу о появлении письменности на Руси. Основываясь на данных о социально-экономическом развитии формировавшегося в IX - X вв. раннефеодального русского государства и данных письменных источников, они пришли к выводу, что письменность на Руси существовала ещё до официального принятия христианства. Трудами таких учёных как Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров, Б.А. Рыбаков, Д.С. Лихачёв, Л.В. Черепнин выяснено, что формирование и укрепление государственного начала, сложение раннефеодального государства на Руси активно происходило уже в IX - X вв. Возникновению письменности в связи с формированием государства, в связи с ростом внутренних потребностей страны посвящены специальные работы М.Н. Тихомирова] и Д.С. Лихачёва. Д.С. Лихачёв вопрос о начале русской письменности связывал с вопросом о начале русской государственности, рассматривая появление письменности как один из фактов исторического развития. Оценивая уже известные данные о письменности на Руси (договоры с Византией 911 и 944 гг., свидетельства восточных авторов, летописные данные и недавно открытую в то время гнёздовскую надпись), Д.С. Лихачёв приходит к выводу, что использование письменности на Руси нашло широкое применение помимо церковной богослужебной литературы ещё до официального крещения, что к X в. письменность прошла уже сравнительно долгий путь развития. Характерной особенностью древнейшей стадии развития письменности он считал её многоалфавитность. В качестве временных алфавитов, использовавшихся на Руси до образования относительно единого раннефеодального государства, могли использоваться, по гипотезе Д.С. Лихачёва, кириллица, глаголица или буквы греческого алфавита, или какого-либо иного. М.Н. Тихомиров предполагал, что господствующим алфавитом уже в то время была кириллица (по данным гнёздовской надписи), а «русские письмена», упомянутые в Житии Кирилла, по его мнению, представляли сочетание греческих букв с какими-то дополнительными знаками.
В русле общих внешнеполитических задач рассматриваются и упомянутые выше договоры Руси с Византией. В результате рассмотрения и сравнительно-исторического анализа и изучения русских и иностранных источников А.Н. Сахаров приходит к выводу, что в IX - X вв., при зарождении древнерусского раннефеодального государства, складывается его внешняя политика, отражающая интересы феодализирующейся знати. Вместе со становлением древнерусского государства складывалась и развивалась древнерусская дипломатическая система. В свете этих исследований перестают вызывать сомнения и недоумения и данные о письменности, следующие из текстов договоров 911 и 944 гг. Напротив, время письменных оформлений дипломатических отношений с Византией и другими странами следует значительно удревнить, по крайней мере, до IX в. (договор «мира и любви» 860 г., заключённый в результате похода руссов на Константинополь).
буквы греческого алфавита, или какого-либо иного. М.Н. Тихомиров предполагал, что господствующим алфавитом уже в то время была кириллица (по данным гнёздовской надписи), а «русские письмена», упомянутые в Житии Кирилла, по его мнению, представляли сочетание греческих букв с какими-то дополнительными знаками.
В русле общих внешнеполитических задач рассматриваются и упомянутые выше договоры Руси с Византией. В результате рассмотрения и сравнительно-исторического анализа и изучения русских и иностранных источников А.Н. Сахаров приходит к выводу, что в IX - X вв., при зарождении древнерусского раннефеодального государства, складывается его внешняя политика, отражающая интересы феодализирующейся знати. Вместе со становлением древнерусского государства складывалась и развивалась древнерусская дипломатическая система. В свете этих исследований перестают вызывать сомнения и недоумения и данные о письменности, следующие из текстов договоров 911 и 944 гг. Напротив, время письменных оформлений дипломатических отношений с Византией и другими странами следует значительно удревнить, по крайней мере, до IX в. (договор «мира и любви» 860 г., заключённый в результате похода руссов на Константинополь).
иконоборцев - бывшим патриархом Арием. Это принесло Константину широкую известность.
Константин был опытным миссионером. Император Михаил, а затем и патриарх Фотий начинают непрерывно направлять Константина, как посланника Византии, к соседним народам для убеждения их в превосходстве византийского христианства над всеми другими религиями. В начале 50-х гг. Константин отправляется в Болгарию, обращает в христианство многих болгар. По мнению некоторых ученых, во время этой поездки он начинает свою работу над созданием славянской азбуки.
Константин недаром был прозван Философом. То и дело он срывался из шумной Византии куда-нибудь в уединение. Подолгу читал, размышлял. А затем, накопив очередной запас энергии и мыслей, щедро растрачивал его в путешествиях, спорах, диспутах, в научном и литературном творчестве. Старший брат, Мефодий, шел по жизни прямой ясной дорогой. Лишь дважды он изменял ее направление: первый раз- уйдя в монастырь, и второй-вернувшись под влиянием младшего брата к активной деятельности и борьбе в миру.
Младший брат писал, старший переводил его работы. Младший создал славянскую азбуку, славянскую письменность и книжное дело; старший практически развил созданное младшим. Младший был талантливым ученым, философом, блестящим диалектиком и тонким филологом; старший - способным организатором и практическим деятелем.
Константин, в тиши своего убежища был занят, вероятно, завершением работ, стоявших в связи с его не новыми уже планами обращения славян-язычников. Он составил для славянского языка особую азбуку, так называемую «глаголицу», и начал перевод Священного писания на древнеболгарский язык. Осведомленность о существовании богослужения на народном языке у народов Востока внушила Константину мысль о применении в богослужении и славянского языка. Осуществить эту мысль суждено было Константину вместе с Мефодием на почве не Болгарии, а Моравии.
От периода деятельности Константина, его брата Мефодия и их ближайших учеников до нас не дошло никаких письменных памятников, если не считать сравнительно недавно обнаруженных надписей на развалинах церкви царя Симеона в Преславе (Болгария). Оказалось, что эти древнейшие надписи выполнены были не одной, а двумя графическими разновидностями старославянского письма. Одна из них получила условное название «кириллицы» (от имени Кирилл, принятого Константином при его пострижении в монахи); другая же получила название «глаголицы» (от старославянского «глагол», что означает 'слово' и 'дело').
По своему алфавитно-буквенному составу кириллица и глаголица почти совпадали. Кириллица, по дошедшим до нас рукописям XI в. имела 43 буквы, а глаголица имела 40 букв. Из 40 глаголических букв 39 служили для передачи почти тех же звуков, что буквы кириллицы.
Подобно буквам греческого алфавита, глаголические и кирилловские буквы имели, кроме звукового, также цифровое значение, т.е. применялись для обозначения не только звуков речи, но и чисел. При этом девять букв служили для обозначения единиц, девять - для десятков и девять - для сотен. В глаголице, кроме того, одна из букв обозначала тысячу; в кириллице для обозначения тысяч применялся особый знак. Для того, чтобы указать что буква обозначает число, а не звук, буква обычно выделялась с обеих сторон точками и над ней проставлялась особая горизонтальная черточка.
В кириллице цифровые значения имели, как правило, только буквы, заимствованные из греческого алфавита: при этом за каждой из 24 таких букв было закреплено то самое цифровое значение, которое эта буква имела в греческой цифровой системе. Исключением были только числа «6», «90» и «900».
В отличие от кириллицы, в глаголице цифровое значение получили первые 28 букв подряд, независимо от того, соответствовали ли эти буквы греческим или же служили для передачи особых звуков славянской речи. Поэтому цифровое значение большинства глаголических букв было отличным как от греческих, так и от кирилловских букв.
Совершенно одинаковыми были в кириллице и глаголице названия букв; правда, время возникновения этих названий неясно.
Почти одинаков был порядок расположения букв в кирилловском и глаголическом алфавитах. Порядок этот устанавливается, во- первых, исходя из цифрового значения букв кириллицы и глаголицы, во- вторых, на основе дошедших до нас акростихов XII-XIII вв., в третьих, на основе порядка букв в греческом алфавите.
Сильно отличались кириллица и глаголица по форме их букв. В кириллице форма букв была геометрически простой, четкой и удобной для письма. Из 43 букв кириллицы 24 были заимствованы из византийского устава, а остальные 19 построены в большей или меньшей мере самостоятельно, но с соблюдением единого стиля кирилловской азбуки. Форма букв глаголицы, наоборот, была чрезвычайно сложной и замысловатой, со множеством завитков, петель и т.п. Зато глаголические буквы были графически оригинальнее кирилловских, гораздо меньше походили на греческие.
Кириллица представляет собой очень искусную, сложную и творческую переработку греческой (византийской) азбуки. В результате тщательного учета фонетического состава старославянского языка кирилловский алфавит имел все буквы, необходимые для правильной передачи этого языка. Пригоден был кирилловский алфавит и для точной передачи русского языка, в IX-X вв. русский язык уже несколько отличался в фонетическом отношении от старославянского. Соответствие кирилловского алфавита русскому языку подтверждается тем, что за тысячу с лишним лет в этот алфавит понадобилось ввести лишь две новые буквы; не нужны и почти не применяются в русском письме многобуквенные сочетания и надстрочные значки. Именно это и определяет оригинальность кирилловского алфавита.
Таким образом, несмотря на то, что многие букв кириллицы совпадают по форме с греческими буквами, кириллица (равно как и глаголица) должна быть признана одной из наиболее самостоятельных, творчески и по-новому построенных буквенно-звуковых систем.
Наличие двух графических разновидностей славянского письма до сих пор вызывает большие споры среди ученых. Ведь согласно единодушному свидетельству всех летописных и документальных источников, Константин разработал какую-то одну славянскую азбуку. Какая из этих азбук была создана Константином? Откуда и когда появилась вторая азбука? С этими вопросами тесно связаны другие, может быть еще более важные. А не существовало ли у славян какой-то письменности до введения азбуки, разработанной Константином? И если она существовала, то что она собой представляла?
Доказательствам существования письменности в докирилловский период у славян, в частности у восточных и южных, был посвящен ряд работ российских и болгарских ученых. В результате этих работ, а также в связи с открытием древнейших памятников славянской письменности вопрос о существовании у славян письма вряд ли может вызывать сомнение. Об это свидетельствуют многие древнейшие литературные источники: славянские, западноевропейские, арабские. Это подтверждается указаниями, содержащимися в договорах восточных и южных славян с Византией, некоторыми археологическими данными, а также лингвистическими, историческими и общесоциалистическими соображениями.
Меньше материалов имеется для решения вопроса, что представляло собой древнейшее славянское письмо и как оно возникло.
сообщение, услышанное им от одного из кавказских князей о том, что руссы имеют письмена, вырезанные на дереве, и прилагает образец этого письма в своей зарисовке. Немецкий историк н. XI в. Титмар Мерзенбургский пишет о том, что в славянском языческом капище он видел идолов с надписанными именами. Е.Ф. Карский в 1928 году задолго до открытия берестяных грамот, но, к сожалению, без конкретного указания на источник, писал, что пропускные грамоты, паспорта, по сведениям арабских писателей X в., писали на белой древесной коре.
К сожалению, все эти источники литературного плана содержат лишь отрывочные сведения и не приводят образцов этой «русской» письменности, что допускает разного рода толкования. Лишь Ибн-эль-Недим даёт собственноручную зарисовку надписи «на куске белого дерева», замечая при этом, что сам он не знает, представляет ли она слова или отдельные буквы. Но эта надпись настолько искажена, стилизована под арабское письмо, что расшифровать её до сих пор не удалось. Невозможно даже отнести её к определённой графической системе. Делались попытки найти общие черты этой надписи со скандинавскими рунами, объявить за образец дохристианского славянского письма, или считать пиктографической маршрутной картой. Обширная литература существует по поводу географического и этнического определения «русов».
О существовании дохристианской письменности на Руси содержаться данные и в русских летописях. Прежде всего, само начало погодной записи в Повести временных лет начинается с 852 г., что заставляет предполагать, что летописец XI в. пользовался какими-то более ранними записями. В составе летописи сохранились и тексты договоров киевских князей с Византией -Олега (911) и Игоря (944). Практика оформления межгосударственных отношений с помощью письменных говорит о наличии письменности. В самих текстах договоров содержатся и конкретные указания на использование письменности. Согласно дипломатической практике того времени, договоры заключались в двух экземплярах «о двою харатью», причём один экземпляр удостоверялся византийским императором и передавался русским послам, другой, на котором клялись русские послы -передавался византийской стороне. В одной из статей договора имеется указание на письменные завещания, которые составляли русские купцы: при их наличии имущество умершего в Византии русского купца получали наследники: «кому будети писал наследити именье его».
В договоре Игоря 944 г. говорится о процедуре переговоров. Русских послов привели к греческим боярам и сановникам и речи обеих сторон записывали «на харатье». В тексте самого договора упоминается, что русские послы и купцы должны отныне предъявлять грамоты, выданные великим князем и адресованные на имя византийского императора. Ранее удостоверением личности были печати - золотые для послов и серебряные для купцов. В заключении приводится текст клятвы, из которой следует, что среди русских послов и купцов уже были не только язычники, но и христиане: христиане клянутся церковью св. Ильи и «честным крестом» не нарушать «все, еже есть написано», а языческая часть посольства клянётся по обычаю и Перуном. Таким образом, тексты договоров недвусмысленно указывают на развитую практику письменного оформления межгосударственных отношений уже в X в. Но какова была эта письменность, на каком языке писались договоры? Об этом летописи умалчивают. Так как сами тексты договоров сохранились в более поздних списках, то о времени включения их в летописи, языке и алфавите, на котором они были написаны, о составе договоров и времени их перевода и даже подлинности ведётся давняя полемика. В середине XIX в. такой видный филолог и знаток древнерусского языка, как И.И. Срезневский, пришёл к выводу, что оба договора была написаны на греческом языке, а затем переведены на русский, позднее многие исследователи высказывали сомнения о времени перевода. Например, В.М. Истрин считал, что варварская и бесписьменная Русь не могла быть равноправным.