Как известно, история практически не знает случаев, чтобы человек власти отказывался от своих личных прерогатив и преимуществ ради интересов Отечества, народа. Все эти так называемые «революции сверху» были направлены на то, чтобы подновить систему, освободить ее от наиболее одиозных черт и фигур, успокоив общественное мнение, и сделать ее более гибкой, живучей и тем самым укрепить общественное и личное положение человека, стоящего во главе этой системы. Александр I не вышел за рамки этого мирового стереотипа, более того, в этих своих начинаниях он проявил такую медлительность и нерешительность, которая и послужила позднее поводом для резкой критики со стороны либеральных современников и позднейших его судей.
На роль своего первого помощника Александр определил способного и достаточно гибкого М.М. Сперанского, который не разделял радикальных воззрений членов Негласного комитета и не пугал императора своей настойчивостью и нетерпением, как его молодые друзья. Впоследствии Сперанский писал, что Александр начал занимать его «постоянно предметами высшего управления... Отсюда произошел план всеобщего государственного образования». Так явился документ «Введение к уложению государственных законов», представлявший собой план преобразований. И снова Александр сам, по собственной инициативе, опираясь на выбранного им же человека, приступил к очередному туру реформ. Прав был специально занимавшийся этим вопросом современный историк С.В. Мироненко, когда писал: «Очевидно, что самостоятельно, без санкции царя и его одобрения, Сперанский никогда не решился бы на предложение мер, чрезвычайно радикальных в условиях тогдашней России. Осуществление их означало бы, без сомнения, решительный шаг на пути превращения русского крепостнического абсолютизма в буржуазную монархию». Смыслом намечаемых преобразований являлось введение гражданских и политических прав, выборного начала, некоторое ограничение самодержавной власти царя. Позднее, уже после своей опалы, Сперанский писал о плане этих преобразований царю: «Они не были предложены мною, я нашел их вполне образовавшимися в Вашем уме».
Свои предложения Сперанский, в конце концов, представил царю, и они были одобрены им в январе 1810 года. Вскоре было объявлено о создании нового высшего органа государственной власти – Государственного совета, и состоялось его первое заседание. Однако в манифесте царя об утверждении Государственного совета оказалась выхолощенной основная мысль, высказывавшаяся ранее и Александром, и Сперанским – о разделении законодательной, судебной и исполнительной властей, действие которых координировал бы Государственный совет. Теперь ему вменялись в обязанность лишь законосовещательные функции при императоре.
(Сахаров А.Н., Мироненко С.В. Российские самодержцы 1801 - 1917. – М.: Наука, 1998).
* * *
Четкие очертания конституционного плана императора проявились в период послевоенного устройства Европы и решения судьбы бывшего наполеоновского сателлита – Герцогства Варшавского, большая часть которого вошла в состав Российской империи под названием Царства Польского.
Согласно «Дружественному трактату», подписанному между Россией, Австрией и Пруссией в Вене в апреле 1815 года, поляки, живущие на территориях, отошедших к этим державам, «будут иметь народных представителей и национальные государственные учреждения, согласные с тем образом политического существования, который каждым из правительств будет признан за полезнейший и приличнейший для них в кругу его владений». Александр выбрал для Польши хоть и ограниченную, но конституцию. Произошла неслыханная вещь: Россия, по существу, санкционировала появление в рамках своей государственности конституционного образования, пусть и оговоренного словами о традициях Российской империи. В мае того же года Царству Польскому уже была высочайше дарована конституция, предоставлено самоуправление, право иметь собственную армию; получили поляки и свободу печати.
Так, впервые в составе России самодержавная власть была ограничена конституционными нормами.
Но Александр на этом не остановился. Он рассматривал конституционное устройство Польши «как первый шаг на пути к конституции русской. Конституция Царства Польского была для Александра I своеобразным экспериментом. Польша стала как бы объектом проверки реальности задуманного императором симбиоза с самодержавной властью».
Александр продолжал давать пищу для новых слухов и нового недовольства российского дворянства. Там же, в Варшаве, он поручил группе своих советников во главе с бывшим членом Негласного комитета, одним из своих «молодых друзей» Н.Н. Новосильцевым разработать проект конституции и для России. Вскоре появился ее набросок – «Краткое изложение основ», а позднее – проект и самой конституции под названием «Государственная уставная грамота Российской империи», основной смысл которой заключался в превращении России в конституционную монархию.
Этот первый в истории России конституционный проект предусматривал введение в стране двухпалатного парламента, местных представительных органов – «сеймов», разделение законодательной и исполнительной властей между императором и выборными органами.
Конституция декларировала свободу слова, печати, свободу вероисповедания, равенство всех граждан империи перед законом, неприкосновенность личности.
По поводу собственности в этом документе говорилось: «Всякая собственность, на поверхности ли земли находящаяся или в недрах: оной сокровенная, какого бы рода ни была, в чём бы ни состояла и кому бы ни принадлежала, признается священною и неприкосновенною. Никакая власть и ни под каким предлогом посягнуть на неё не может. Посягающий на чужую собственность осуждается и наказывается как нарушитель общественного спокойствия»
И хотя «Уставная грамота» сохраняла суверенитет императорской власти и тем самым лишь несколько подкрашивала облик самодержавия, оставляла в неприкосновенности все дворянские привилегии, она являла собой значительный шаг по пути к буржуазному праву, к буржуазной монархии.
Таким образом, к 1820 году Александр был весьма близок к тому, чтобы ввести в России конституционное правление. Однако этого не произошло. И этот проект, как и другие благие секретные (прогрессивные в условиях российской действительности) начинания Александра I, канул в Лету, что и дало повод его позднейшим критикам обвинить императора во всех смертных грехах.
(Сахаров А.Н., Мироненко С.В. Российские самодержцы 1801 – 1917. – М.: Наука, 1998 – С. 72, 74, 75).