Эмпирического исследования

Эмиль Дюркгейм (1858—1917)— один из первых соединил социологическую теорию с методологией получения эмпирических данных, создал образец теоре­тически ориентированного социологического исследования; обосновал поня­тия социального факта и объективного метода в социологии; разработал и применил каузальный и функциональный анализы статистических данных.

Имеется немало описаний жизни и творчества выдающегося французского социолога, основателя "школы социологизма" Эмиля Дюркгейма [см. 1, 2, 5]. Нас интересует прежде всего мотивация, смысл и результаты деятельности Дюркгейма как ученого, кото­рый одним из первых поставил и решил задачу соединения соци­ологической теории и методологии с разработкой и реализацией методов эмпирических исследований; более того — создал обра­зец теоретически ориентированного эмпирического социологи­ческого исследования.

Среди личных качеств этого ученого выделим два, которые рано сформировались и глубоко мотивировали всю деятельность Дюркгейма. Во-первых, это нравственное чувство правды, исклю­чающее любую ложь, даже "во спасение". Во-вторых, это чувство

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

гражданского долга, ответственности социолога перед согражда­нами за объективное исследование процессов, совершающихся в данном обществе, и за ориентацию этих процессов в направле­нии, возможно более благоприятном для населения страны.

Творческая активность Дюркгейма пришлась на третью четверть длительного и весьма драматичного процесса трансформации фран­цузского общества из феодально-традиционного в буржуазно-ли­беральное. Если даже ограничить время этого процесса и считать началом его Великую французскую революцию (1789), а заверше­нием — Пятую республику де Голля (1958—1965), то получается период около 175 лет. В середине этого периода, после падения ре­жима Второй империи, поражения в войне с Пруссией и подавле­ния Парижской коммуны (1871), Франция оказалась в тяжелом кризисе, продолжавшемся последнюю четверть XIX в. Содейство­вать выходу из этого кризиса — в этом, по мнению Дюркгейма, состояла главная задача французской социологии.

Кризис всего общества как наблюдаемый факт требовал выяв­ления его причин, уяснения сущности трансформационного про­цесса. Дюркгейм принимает требование Конта проверять теорию на ее соответствие фактам. По той же причине он отвергает кон-товский "закон трех стадий" как плохо проверяемый фактами и выдвигает принцип роста разделения общественного труда как эмпирически проверяемый социальный факт. И формулирует кон­цепцию двух типов солидарности членов общества: а) механичес­кой солидарности, основанной на сходстве индивидов, посколь­ку они выполняют сходные, слабо дифференцированные в дан­ном обществе функции; б) органической солидарности, возни­кающей вследствие разделения труда между группами, которые интегрируют индивидов. В первой своей монографии "О разделе­нии общественного труда" (1893) Дюркгейм объясняет длящийся кризис французского общества как переход от механической солидарности к органической.

Испытывая потребность в усилении своей аргументации, Дюр­кгейм написал "Правила социологического метода" (1895). Клю­чевым здесь стал вопрос об объективной природе социальных явлений и процессов, социальных фактов как независящих от индивидов. По Дюркгейму, "первое и основное правило", отно­сящееся к наблюдению социальных фактов, "состоит в том, что социальные факты нужно рассматривать как вещи", т.е. как "способ

Учебный курс

действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение" [3, с. 421]. Он поясняет, что понимает соци­альный факт именно как способ действия. Это может быть устояв­шийся способ, субстрат коллективного бытия, элемент морфоло­гии общества: юридическое или нравственное правило, догмат веры, коллективная привычка и т.п. (близко к социальному ин­ституту). Социальными фактами являются и неустоявшиеся, под­вижные способы коллективного действия: коллективная манифе­стация, толпа, общественное мнение по тому или иному вопросу и т.п. Те и другие "составляют реальность sui generis, очень отлич­ную от воплощающих ее индивидуальных фактов" [Там же, с. 416].

Поэтому, изучая какой-либо класс социальных фактов, соци­олог должен рассматривать их изолированно от их индивидуаль­ных проявлений. Это достигается при условии изучения обще­ственной солидарности через систему юридических правил, выра­жающих эту солидарность. Этому же служит привлечение большо­го числа наблюдаемых случаев, например, преступлений. Но при этом необходима объективная типология: типов солидарности, типов семьи, криминологических типов и т.д. Такое понимание социальных фактов и методов их изучения составило суть так на­зываемого "социологизма".

Сформулировав свою методологию, Дюркгейм провел на ее основе развернутое эмпирическое исследование. В качестве предме­та исследования он взял самоубийства, рассматриваемые именно как совокупный социальный факт, в широком контексте транс­формации общества. Результаты этого теоретически ориентирован­ного эмпирического исследования Дюркгейм изложил в третьей монографии: "Самоубийство. Социологический этюд"(1897).

Свою исходную методологическую позицию Дюркгейм фор­мулирует здесь как вызов современной ему социологии, которая "вошла в моду": "...Социология в большинстве случаев ищет бле­стящих выводов, причем все вопросы только подвергаются обще­му обзору, но отнюдь не исследуются по-настоящему; ...социоло­гия... должна стремиться к тому, чтобы стать чем-либо иным, а не только своеобразной разновидностью философской литературы.

Вместо того, чтобы предаваться метафизическим размышле­ниям по поводу социальных явлений, социолог должен взять объек­том своих изысканий ясно очерченные группы фактов, на кото­рые можно было бы указать, что называется, пальцем, у которых

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

можно было бы точно отметить начало и конец — и пусть он вступит на эту почву с полной решительностью. Пусть он стара­тельно рассмотрит все вспомогательные дисциплины — историю, этнографию, статистику, без помощи которых социология совер­шенно бессильна" [4, с. 3—5].

Выбор самоубийства как предмета исследования Дюркгейм объясняет прежде всего тем, что это одно из легко определяемых явлений. Тем не менее во введении к своей книге он затратил немало усилий, чтобы получить операционализируемое понятие са­моубийства: " Самоубийством называется каждый смертный случай, который непосредственно или опосредованно является результатом положительного или отрицательного поступка, совершенного самим пострадавшим, если этот последний знал об ожидавших его результа­тах" [Там же, с. 13; курсив Дюркгейма].

Почему это предмет социологии? Потому что совокупность самоубийств, совершаемых в данном обществе, образует новый факт sui generis, имеющий свое внутреннее единство и свою инди­видуальность, а значит, свою особую, глубоко социальную природу. "С самого начала нужно исследовать его в коллективной форме, т.е. путем статистических данных. Предметом анализа надо взять не­посредственно социальный процент самоубийств и идти от цело­го к частям" [Там же, с. 121]. В каждом конкретном обществе про­цент самоубийств, совершаемых за определенный промежуток вре­мени, остается почти неизменным, а в различных обществах он разный. Впрочем, и в одном обществе в течение длительного време­ни он волнообразно эволюционирует. Особенно значительный его рост, вернее, скачок — в 3—5 раз, произошел в большинстве стран Западной Европы менее чем за 50 лет (с середины XIX в.).

Понятен интерес, который проявляют к проблеме самоубий­ства многие социальные статистики и социологи. И Дюркгейма эта тема привлекла не просто легкостью определения предмета изучения, а именно своей масштабностью и остротой. Задачу со­циолога он видел в том, чтобы выяснить причины или факторы, влияющие на процент самоубийств в масштабе всего общества и больших групп индивидов.

Но это не значит, что социолога не интересуют внесоциаль-ные факторы. Напротив, как уже было сказано выше, он должен старательно рассмотреть все вспомогательные дисциплины, без которых социология бессильна. Поэтому в первой книге своей

Учебный курс

монографии Дюркгейм, опираясь на смежные дисциплины, рас­смотрел факторы внесоциального характера: патологические и нормальные психологические состояния, раса, наследственность, космические факторы, подражание. Их изучение, как это ни не­ожиданно, позволило выдвинуть социологическую гипотезу: в каж­дой социальной группе существует совершенно специфическая наклонность к самоубийству, которая "неизбежно должна зави­сеть от социальных причин и представлять собой социальное яв­ление" [Там же, с. 118].

Заметим, что исследовательская гипотеза (а это, как известно, основная форма развития научного знания) возникла у Дюркгей-ма не априорно, а на основе изучения большой совокупности фактов, изучаемых смежными дисциплинами. Ни одна из них не давала ответа на вопрос, интересующий социолога. Поэтому он и выдвинул свою гипотезу.

Как ее проверить? Проследим за ходом мысли исследователя.

Наклонность к самоубийству можно наблюдать только путем изучения индивидуальных случаев. Чтобы типологизировать мно­жество случаев, выяснить их морфологию, необходимы подробные сопоставимые данные о каждом случае. К несчастью, констатирует Дюркгейм, необходимые данные почти полностью отсутствуют. Следовательно, индуктивно-морфологический метод нереализуем.

Но можно идти и другим путем. Если принять, что принцип причинности действует и в обществе, то логично допустить, что различные типы самоубийств могут вытекать только из различных определяющих причин. Значит, можно установить социальные типы самоубийств, классифицируя вызывающие их причины. Следова­тельно, сначала нужно исследовать социальные условия, от кото­рых зависят типы самоубийств, а затем сгруппировать эти условия по их сходству и различию в отдельные классы. Это позволит быть уверенным, что каждому такому классу соответствует определен­ный тип самоубийств. "Одним словом, наша классификация будет этиологической, вместо того, чтобы быть только морфологичес­кой" [Там же, с. 120]. (Напомним, что этиология изучает причины и условия возникновения болезней.)

Если известна природа причин, производящих то или иное явление, то легко умозаключить о природе последствий, которые могут быть классифицированы именно тем, что мы выведем их из их источников. Эту дедукцию надо направить на имеющиеся не-

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

многие данные о морфологии самоубийств, чтобы получить ре­альную типологию. "Итак, от причин мы поднимемся к следстви­ям, и наша этиологическая классификация пополнится морфоло­гической, так что мы будем в состоянии взаимно проверять одну посредством другой" [Там же, с. 121].

Следовательно, начинать надо с изучения причин самоубийств. Но как это сделать? В протоколах по поводу каждого самоубийства фиксируются его предполагаемые мотивы. Но это, скорее, мнения низших чинов полиции относительно мотивов, очень часто из­вращенные и неполные. К тому же мотив — чаще всего не причина. За разными мотивами (нищета, семейное горе, отвергнутая лю­бовь, пьянство и т.п.) стоят более общие социальные условия или состояния социальной среды, под влиянием которых изменяется процент самоубийств.

Выявлению этих условий Дюркгейм подчинил поиск и систе­матизацию социальной статистики, связанной с самоубийствами во Франции и ряде других стран Европы. В итоге он получил "евро­пейскую картину самоубийств", которую подверг многосторонне­му анализу. Прежде всего Дюркгейм выяснил характер взаимосвя­зей между динамикой процента самоубийств и такими типами со­циальных общностей, как религиозные, семейные и политические. В итоге он установил, что "число самоубийств изменяется обратно пропорционально степени интеграции" каждой из этих трех общ­ностей, т.е. степени выполнения ими своих социальных функций. А эти эмпирические факты позволили придти к "общему выводу: число самоубийств обратно пропорционально степени интеграции тех социальных групп, в которые входит индивид" [Там же, с. 186].

Иными словами, чем больше ослабевают внутренние связи той группы, к которой принадлежит индивид, тем меньше он от нее зависит и тем больше будет оказываться в таком состоянии, когда индивидуальное "Я" противополагает себя социальному "Я" в ущерб последнему. Чрезмерная индивидуализация благоприятствует тому виду самоубийства, который Дюркгейм назвал эгоистичес­ким. Более того, крайний индивидуализм может считаться одной из причин "эгоистического самоубийства".

Другой такой причиной является лишение себя жизни не по­тому, что человек сам хотел этого, а из чувства долга перед той социальной общностью, к которой он принадлежит. Например, у первобытных народов это самоубийство: престарелых или боль-

Учебный курс

ных; жен после смерти мужа; рабов, слуг после смерти хозяина или начальника. Общественное устройство устанавливает настоль­ко тесную связь между покровителем и покровительствуемым, что не может быть и речи об отделении второго от первого: подданые должны всюду следовать за своим господином, даже в загробной жизни. Такого рода самоубийство, в том числе и в более развитых формах, Дюркгейм называет "альтруистическим".

Третий тип — "аномичное самоубийство". В условиях аномии, разрушения социальных норм в кризисном обществе, решающую роль играют исключительно индивидуальные страсти, которые не встречают на своем пути никакой сдерживающей силы. Это и эко­номическая аномия (банкротства и т.п.), и домашняя аномия (смерть одного из супругов, развод). Они нарушают равновесие в социальной общности и склоняют предрасположенных людей к добровольной смерти, вызывают вспышки самоубийств.

Характерно, что все три типа самоубийств Дюркгейм выводит из анализа эмпирических данных, а не вводит их путем предвари­тельного теоретизирования. К обобщающему теоретизированию он приступает в заключительной, третьей книге своей моногра­фии. В центр он вновь выдвигает проблему объективной природы социальных общностей как существующих независимо от инди­вида и принуждающих его к определенному поведению. "Из всех этих фактов можно вывести только то заключение, что процент самоубийств зависит только от социологических причин и что контингент добровольных смертей определяется моральной орга­низацией общества... Таким образом разрешается вопрос, постав­ленный нами в начале этой книги" [Там же, с. 287].

Вслед за этим Дюркгейм подвергает критике теорию среднего че­ловека Кетле, который, в частности, приписал наклонность к само­убийству средним людям. В действительности же такая наклонность наблюдается только у небольшого числа исключительных субъектов (средний человек не лишает себя жизни), а вероятность ее реализа­ции зависит от той социальной группы, к которой принадлежат эти субъекты. Иными словами, существуют коллективные наклонности как "силы sui generis, которые управляют сознанием частных лиц" [Там же, с. 295]. Например, население Парижа обновляется с нео­быкновенной быстротой, тем не менее доля Парижа в общем числе самоубийств во Франции остается неизменной; личный состав войск постоянно меняется, а процент самоубийств в армии изменяется для одной и той же нации чрезвычайно медленно.

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

Можно, конечно, допустить, что интересующий нас тип со­впадает с этническим типом, но факты противоречат этой гипо­тезе. Основная ошибка Кетле состоит в том, что он смешал "кол­лективный тип данного общества со средним типом индивидов, которые составляют это общество" [Там же, с. 308].

Последовательно отстаивая позицию социологического реа­лизма, Дюркгейм в полемике со своими оппонентами вынужден был признать, что "социальные состояния не только качественно отличаются от индивидуальных, но что они в некотором смысле находятся вне самих индивидов" [Там же, с. 303]. Потому что об­щество состоит не только из индивидов: в него входят материаль­ные элементы (архитектура, пути сообщения, инструменты, ма­шины и т.д.), а также писаные догматы, законы, произведения искусства и другие "действующие реальности".

Тезис Дюркгейма о существовании социальных состояний "вне индивидов" как жесткая формула "социологического реализма", направленная против "социологических номиналистов" ("психо­логиста" Г. Тарда и др.), вызвал острые возражения с их стороны. А также со стороны тех, кто помимо индивидов и общества вводил третий элемент: взаимодействие индивидов (Ф. Теннис, Г. Зиммель и др.). Возникла и третья, интегрирующая позиция, которую раз­вил П. Сорокин¹.

Перечисленный круг методологических проблем сохраняет ак­туальность и в наше время, особенно в контексте постмодернист­ских исканий.

Исследование самоубийства Дюркгейм завершил практически­ми выводами. Преступления и самоубийства существуют в любом

¹ Подробно рассмотрев оба подхода в своей "Системе социологии", изданной на русском языке в 1920 г., П. Сорокин пришел к заключению: "Общий вывод из всего сказанного о социологическом реализме и номинализме таков: ни то, ни другое из этих течений неприемлемо. Каждое из них, в пылу спора, выставляет такие положения, кото­рые либо логически абсурдны, либо эмпирически неверны. Общество или коллективное единство как совокупность взаимодействующих людей, отличная от простой суммы невза­имодействующих индивидов, существует. В качестве такой реальности sui generis оно имеет ряд свойств, явлений и процессов, которых нет и не может быть в сумме изолиро­ванных индивидов. Но, вопреки реализму, общество существует не "вне "и "независимо "от индивидов, а только как система взаимодействующих единиц, без которых и вне которых оно немыслимо и невозможно, как невозможно всякое явление без всех составляющих его элементов" [9, с. 316; курсив Сорокина]. Как видим, П. Сорокин учитывает третий элемент — взаимодействие индивидов: в этом случае сумма индивидов равна обществу, а если не принимать во внимание взаимодействие, то сумма индивидов не равна обществу.

Учебный курс

обществе. В этот смысле они нормальны. Ненормален, патологичен быстрый рост в последнее столетие, особенно во второй половине XIX в., двух видов самоубийств: эгоистического и аномичного. Причина заключается в быстром изменении социальной организа­ции общества: прежние связи разрушились, а новые еще не воз­никли. Надо устранить эту причину. Какие силы могут сделать это?

Для уменьшения числа эгоистических самоубийств необходи­мо, чтобы социальные группы снова стали достаточно сплочен­ными, крепче держали индивида и чтобы он крепче держался за них, сильнее чувствовал свою солидарность с коллективным су­ществом. "Словом, мы предохранены от самоубийства лишь в той мере, в какой мы социализированы" [4, с. 373].

Какие группы или общности могут способствовать этому? В отличие от консерватора Ле Пле, Дюркгейм более пессимисти­чен. Он не видит интегративных способностей у государства, по­тому что оно слишком далеко стоит от личности. Влияние религи­озных общностей также очень ослабло под ударами рационализма: ведь "религия ослабляет склонность к самоубийству лишь в той мере, в какой она мешает человеку свободно мыслить", что осо­бенно демонстрирует католицизм [Там же, с. 372]. И даже семья утратила прежнее влияние, поскольку увеличение числа самоубийц в течение века не зависит от их семейного положения.

Остается надежда на профессиональный союз или корпорацию, объединяющую работников одной профессии. "Корпорация об­ладает... всем, что нужно, чтобы охватить индивида и вырвать его из состояния морального одиночества, а ввиду нынешней слабо­сти других групп она одна может исполнять эту необходимую служ­бу" [Там же, с. 377]. Но необходимо организовать ее на новых основаниях, возложить на нее определенные функции: заведовать кассами страхования, помощи, пенсий, разрешать конфликты, устанавливать правила заключения договоров и т.п.

Жизнь показала утопизм этой социалистической идеи. Хотя корпорация как интегрированная деловая организация неплохо зарекомендовала себя во второй половине XX в. Она действитель­но способствует сплочению трудового коллектива. Ее функции в обществе могут еще более возрасти.

Продолжая поиск социальных общностей, укрепляющих свя­зи индивидов с обществом, Дюркгейм после книги о самоубий­стве обратился к фундаментальным формам этих связей, запе-

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

чатленным в истории религии. Этому посвящена последняя, самая крупная его книга: "Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии" (1912)'. Опираясь на эмпири­ческие данные этнографии, он провел вторичный, социологи­ческий их анализ. Результатом стал вывод, что религия есть преоб­раженное общество, которому люди поклоняются как божеству. Сам по себе это не новый вывод, достаточно вспомнить "Сущ­ность христианства" Л. Фейербаха. Новым стал вывод Дюркгейма о том, что простейшую религию представляет собой тотемизм, точ­нее, клановый тотемизм. Его социально-интегрирующая функция заключалась в консолидации членов клана, а затем и других, исто­рически более поздних общностей. В современных обществах эк­вивалентом тотема служит знамя, с которым соотносится понятие святости Родины. Дюркгейм выявил также роль символов и обрядов как общественных феноменов, их конкретные функции.

Итак, Эмиль Дюркгейм обосновал понятия социального фак­та и объективного метода в социологии; разработал и применил причинный (каузальный) и функциональный анализы статисти­ческих данных; на примере такого объекта, как самоубийство, создал образец теоретически ориентированного социологическо­го исследования. Дюркгейм один из первых соединил социологи­ческую теорию с методологией получения эмпирических данных и стал основателем французской школы социологизма.