По-разному оценивают послеосевую ситуацию философы в контексте поиска ответа на вопрос – что разумность означает для человека как свободного существа? Если для Гегеля, например, кажется очевидным, что разумность впервые открывает путь к свободе, то для его современника Шопенгауэра – напротив, закрывает. Почему? Потому что первый видит в разуме человека возможность приведения мира в должное идеально-совершенное состояние, в чем разум совершенно и в возрастающей степени свободен. «Человек стремится вообще к тому, – утверждает Гегель, – чтобы познать мир, завладеть им и подчинить его себе, и для этой цели он должен как бы разрушить, то есть идеализировать реальность мира»1. Смысл акта познания, а затем и основанного на знании действия состоит для Гегеля в обретении человеком свободы посредством созидания в природном или социальном бытии того, чего в них нет, но что должно быть с разумной точки зрения. В этом реализуется «хитрость мирового разума». Полярная точка зрения А. Шопенгауэра выражена им с предельной откровенностью: воля, породив познающего субъекта, сама загнала себя в противоречие несвободы. Ибо способность представления, присущая субъекту, есть порождение объективности, уничтожающей свободу воли. Между двумя рассмотренными полюсами и поныне рассматривается пространство человеческой свободы: апологеты разума и науки рассматривают свободу как осознанную необходимость (или «действие со знанием дела»), усматривая в научно-техническом развитии человечества единственный путь реального и возрастающего освобождения человека и человечества от пут природной и социальной зависимости, тогда как критики научно-технической цивилизации акцентируют внимание на росте зависимости и отчуждения, усматривая причины этого роста несвободы опять-таки в разуме и науке. Тот же
А. Шопенгауэр задавался вопросом – не является ли разум и вызванная его эволюцией рационализация бытия человеком ошибкой природы? В той или иной форме положительно на этот вопрос отвечают О. Шпенглер, экзистенциалисты и другие сторонники иррационалистической традиции в философии.