Фикционный финализм

Как мы уже упоминали, по убеждению Адлера, все, что мы делаем в жизни, отмече­но нашим стремлением к превосходству. Цель этого стремления — достичь со­вершенства, полноты и целостности в нашей жизни. Адлер полагал, что эта уни­версальная мотивационная тенденция принимает конкретную форму в виде стремления к субъективно понимаемой определяющей цели. Чтобы оценить эти рассуждения, необходимо рассмотреть адлеровскую концепцию фикционного финализма — идею о том, что поведение индивидуума подчинено им самим наме­ченным целям в отношении будущего.

 

 

Согласно Адлеру, последние дети в семье, которых все балуют, становятся очень уязвимыми в отношении чувства неполноценности. (Erika Stone Photo Researches)

 

Вскоре после того, как Адлер порвал с окружением Фрейда, он испытал влия­ние Ханса Вайингера, выдающегося европейского философа. Вайингер в своей книге «Философия возможного» [Vaihinger, 1911] развил идею о том, что на людей сильнее влияют их ожидания в отношении будущего, чем реальные прошлые переживания. Он утверждал, что многие люди на протяжении всей жизни действу­ют так, как если бы идеи, которыми они руководствуются, были объективно верны­ми. В понимании Вайингера, людей побуждает к определенному поведению не только то, что истинно, но и то, что является таковым по их мнению. Книга Вайин­гера произвела на Адлера такое сильное впечатление, что он включил некоторые его концепции в свою теорию.

Адлер развивал мысль о том, что наши основные цели (те цели, которые опре­деляют направление нашей жизни и ее назначение) представляют собой фиктив­ные цели, соотнесенность которых с реальностью невозможно ни проверить, ни подтвердить. Некоторые люди, например, могут выстраивать свою жизнь, исходя из представления о том, что напряженная работа и чуть-чуть удачи помогают достичь почти всего. С точки зрения Адлера, это утверждение — просто фикция, потому что многие, кто напряженно работают, не получают ничего из того, что заслуживают. Другой пример фикции, оказывающей огромное влияние на бес­счетное число людей, — вера в то, что Бог вознаградит их на небесах за то, что они жили на земле праведной жизнью. Саму веру в Бога и загробную жизнь можно считать по большому счету фикцией, поскольку не существует эмпириче­ского или логического доказательства его существования. Тем не менее, подобные утверждения реальны для тех, кто принимает религиозную систему веровании. Другими примерами фиктивных убеждений, способных оказывать влияние на ход нашей жизни, служат следующие: «Честность — лучшая политика», «Все люди созданы равными», «Мужчины стоят выше женщин».

По Адлеру, стремление индивидуума к превосходству управляется выбранной им фиктивной целью. Он также полагал, что превосходство как фиктивная цель является результатом самостоятельно принятого решения: эта цель сформирована собственной творческой силой индивидуума, что делает ее индивидуально-уни­кальной. Таким образом, стремление к превосходству как к фиктивной цели, яв­ляясь субъективно понимаемым идеалом, имеет огромное значение. Когда фик­тивная цель индивидуума известна, все последующие действия наполняются смыслом, и его «история жизни» приобретает дополнительное объяснение.

Хотя фиктивные цели не имеют аналогов в реальности, они часто помогают нам более эффективно разрешать жизненные проблемы. Адлер настаивал на том, что, если подобные цели не выполняют функции ориентира в повседневной жиз­ни, их следует или изменить, или отбросить. То, что фикция может быть полез­ной, звучит странно, но один пример прояснит этот вопрос. Женщина-врач стре­мится достичь более высокого профессионального уровня, по сравнению со свои­ми коллегами. Но превосходство не имеет четких границ. Она всегда может узнать еще что-то новое по своей специальности. Конечно, она может больше времени посвящать чтению медицинских журналов. Кроме того, она может углуб­лять свои знания, посещая заседания профессиональных обществ и медицинские семинары. Но конечной цели — достижения превосходства — она никогда, в сущ­ности, не достигнет в полной мере. Тем не менее, ее стремление достичь самого высокого профессионального уровня является полезным и здоровым. И она, и ее пациенты скорее всего извлекут выгоду из этого стремления.

Фиктивные цели могут также быть опасными и пагубными для личности. Представьте, например, ипохондрика, ведущего себя так, как если бы он был действительно болен. Или человека, страдающего паранойей и действующего так, как если бы его действительно преследовали. И, возможно, наиболее сильный пример деструктивной фикции — убежденность нацистов в превосходстве арий­ской расы над всеми остальными. Эта идея не имела под собой реальной почвы, и все же Адольф Гитлер убедил многих немцев действовать, исходя из того, что арийцы — выдающаяся раса.

В заключение следует сказать, что концепция фикционного финализма пока­зывает, какое значение придавал Адлер телеологическому или ориентированному на цель подходу к проблеме мотивации человека. В его понимании, на личность большее влияние оказывают субъективные ожидания того, что может произойти, чем прошлый опыт. Наше поведение направляется осознанием фиктивной жиз­ненной цели. Эта цель существует не в будущем, а в нашем актуальном восприя­тии будущего. Хотя фиктивных целей объективно не существует, они, тем не ме­нее, оказывают колоссальное влияние на наше стремление к превосходству, совер­шенству и целостности.

Мы закончили обзор основных теоретических представлений Адлера о лично­сти. Далее обратимся к исходным положениям о природе человека, лежащим в основе его теоретической системы.