Хотя большинство персонологов давали разные описания и объяснения поведения, они допускали, что внутренние задатки (или то, что иначе называется переменные человека) ответственны за поведение человека и могут адекватно объяснить его. Иначе говоря, главный тезис психологии личности заключается в том, что внешнее поведение отражает действие причинных факторов, лежащих в его основе, которые относительно стабильны во времени и ситуациях. Психодинамическая теория Фрейда является ярким воплощением этой точки зрения, ориентированной на человека. Более чем любая другая теоретическая позиция, представленная в этой книге, психодинамическое направление допускает, что поведение человека диктуется стойкими личностными характеристиками, которые берут начало из кризисов в детском возрасте. Диспозициональное направление, представленное здесь в лице трех таких наиболее выдающихся теоретиков, как Олпорт, Кеттел и Айзенк, также в большой степени опирается на положение, что поведение определяется факторами внутри человека. Эти три теоретика, несмотря на их несогласие по поводу природы и количества диспозициональных характеристик, разделяют важное положение о том, что они оказывают причинное влияние на поведение человека во многих ситуациях. В отношении Кеттела нужно отметить, что он не игнорировал влияния специфических ситуаций окружения на поведение. Как вы. вероятно, помните, Кеттел полагал, что каждая черта личности должна оцениваться по ее значимости в определенной ситуации. Тем не менее, концепция глубинных черт личности составляет наиболее важный конструкт в его теории.
В меньшей степени важность интрапсихических структур и процессов также видна в постфрейдовских теориях, таких как теория Юнга (психологические типы), теория Адлера (чувство неполноценности) и теория Хорни (базальная тревога). Эти теоретики, несмотря на различие их подходов, сходились во мнении, что личностные задатки имеют большое влияние на жизненный опыт человека. Келли в своей когнитивной теории концентрируется почти исключительно на переменных человека, его больше всего интересовало объяснение того, как уникальная конструктная система человека влияет на внешнее поведение. Также и феноменологическое направление Роджерса склоняется к трактовке переменных человека (стремление к самоактуализации, Я-концепция) как важнейшей движущей силы поведения. Все эти теоретики разделяют положение о том, что личность состоит из глобальных устойчивых задатков, которые определяют поведение в самых разных ситуациях.
Соответственно эти, такие непохожие, персонологи разделяют положение о том, что ситуационные воздействия играют второстепенную роль в формировании и модификации поведения. Все же мы знаем, что люди на протяжении жизни изменяют свое поведение в ответ на изменяющиеся условия окружения. Человек, который женится, изменяется в соответствии с новым статусом; также и человек, который разводится. Приобретение нового статуса и исполнение новых ролей, например, роли студента, родителя, спортсмена и работника также приводит к изменению поведения. Причиной нашего изменения может стать завершение образования, смерть близкого человека, достижения науки и появление новых технологий. Становится очевидно, что по крайней мере какая-то доля нашего поведения регулируется социокультурным контекстом (например, проживание в малонаселенной местности — проживание в переполненном, наводненном наркотиками гетто). Акцент Фромма на социальных, политических и экономических факторах как главных силах, определяющих развитие типа характера, иллюстрирует подход с этих позиций. Теория Эриксона также рассматривает взаимосвязь самости и контекста окружения, но главное внимание теоретика направлено внутрь человека. Позиция Скиннера представляет высшую степень инвайронментализма. он даже не признает организмических или интрапсихических переменных, с которыми могут взаимодействовать ситуационные факторы! И наконец, Бандура, хотя его позиция по положению инвайронментализма значительно менее экстремальна, чем у радикальных бихевиористов, также признает влияние ситуационных переменных на поведение.
Хотя ситуационно-ориентированная точка зрения, только что рассмотренная, может показаться обоснованной, возможно даже неоспоримой, большинство персонологов традиционно принижают роль ситуационных компонентов поведения в своих теориях и экспериментальных исследованиях [Gergen, 1982; Veroff, 1983]. Однако нe следует забывать: идея о том, что ситуационные переменные более важны для определения действий человека, чем личностные переменные, всегда представлялась несомненной социальным психологам. Тем не менее, факт, что направление исследований в современной персонологии постепенно меняется. А именно, все больше персонологов начинают признавать, что нужно понять влияние различных аспектов окружения на поведение [Blass, 1984; Bronfenbrenner, 1979; Schutte et al., 1985]. Например, был предложен систематизированный подход к пониманию ситуаций, который привлек внимание персонологов. Его автор Моос считает, что в формировании поведения людей играют решающую роль шесть общих характеристик окружения [Moos, 1973, 1976]. Эти характеристики: 1) экология, 2) поведенческое окружение, 3) организационная структура, 4) характеристики людей в ситуации, 5) осознанный социальный климат и 6) функциональные и подкрепляющие качества. Очевидно, возможны и многие другие системы, с помощью которых можно изучать поведение человека в связи с социальным и физическим окружением. Несомненно одно: интерес персонологов к тому, как окружение влияет на действия людей, значительно возрос в последние годы [Canton et al., 1982]. В результате, мы знаем гораздо больше, чем когда-то, о том мощном влиянии, которое окружение оказывает на людей, живущих и действующих в нем.
Хотя любой жизнеспособный подход к изучению человека должен учитывать влияние ситуаций, сосуществующих одновременно вне его, следует также признать, что диспозициональные качества так пли иначе присутствуют л объяснении поведения, претендующем на полноту. Иначе говоря, поведение определяется переменными человека, ситуацией и их взаимным влиянием друг на друга. Тезис о том, что поведение является функцией от взаимодействия человека и окружения, становится все более популярным в психологии личности [Hours et al., 1986; Pcrvin, 1978; Snyder, Ickes, 1985]. Обычно описываемый как интеракционистский подход, он нигде так не очевиден, как к концепции Бандуры о взаимном детерминизме. В соответствии с версией интеракционизма у Бандуры, человек, ситуация и поведение входят в состав взаимозависимой и динамичной системы причин и следствий. В теории социального научения Роттера также предполагается, что объяснение поведения человека требует понимания взаимодействия людей со значимым для них окружением.
С позиций интеракционизма личность объясняется как гипотетический конструкт, который «относится к особым формам поведения (включая познание и эмоции), которые характеризуют адаптацию каждого индивида к ситуациям своей жизни» [Mischel, 1976, р. 2]. Более того, переменные человека представляют собой весь прошлый опыт, закодированный в центральной нервной системе, который помогает индивиду эффективно справляться с требованиями современной жизни. Ситуационные переменные, с другой стороны, представляют собой условия окружения, в котором осуществляется поведение человека и которое ощутимо влияет на него. Последующая реакция может колебаться от мысли или эмоции до какого-то внешнего действия. С точки зрения интеракционистского направления, считается, что у человека имеется способность в значительной мере осуществить выбор того окружения, в которое он входит, и того поведения, которое он выстраивает. Этот динамический подход к пониманию того, как человек и окружение постоянно и обоюдно влияют друг на друга, дает объяснение сложности поведения, очень отличное от того, что предлагается подходами, ориентированными на человека или на ситуацию.
Существует много различных версий интеракционизма [Ozer. 1986]. Тем не менее все больше исследователей соглашаются, что интеракциональная модель личности дает самую лучшую систему для адекватного объяснения поведения человека [Emmons et al., 1986; Endler, 1981]. В частности, данный подход применим для определения того, в какой степени сложное поведение регулируется интеракциями, которые зависят и от ситуационных переменных, и от задатков. Интеракциональная модель как минимум представляет очень нужную поправку в области психологии, которая до этого сосредоточивалась на индивиде в целом, часто игнорируя взаимные связи между человеком и постоянно меняющимися условиями его жизни. Более того, интеракционистский подход должен расширить наши представления о том, в каких ситуациях решающую роль в выстраивании поведения играют личностные характеристики, а в каких они не играют никакой роли. И наконец, интеракционистское направление должно способствовать развитию теоретических конструктов, которые будут более адекватно характеризовать общую экологическую ситуацию человека, так, чтобы ее можно было принять «о внимание в объяснении и прогнозе поведения [Bronfenbrenner, 1979; Jergen, 1982]. Недавно, например, такие термины, как «ролевые задатки», «интерперсональные реактивные системы», «ситуационные прототипы» и «поведенческое окружение» прокрались в лексику персонологов.
Жак. мы полагаем, что в будущем направления психологических исследований, которые рассматривают человека и окружение, «придут к согласию» друг с другом через взаимный компромисс. Например, Мэри Джоунс будут рассматривать не только с позиций структуры ее Я-концепции и личностной динамики, как ее традиционно изучали в прошлом, но также как председателя комитета, потребителя товаров, отпускницу, школьного администратора и прихожанку. Вместо того, чтобы описывать ее как одного человека с множеством профессиональных и социальных ролей, ее будут изучать дома, на работе, на территории колледжа, в супермаркете и в церкви. Короче говоря, попытки понять Мэри Джоунс будут отражать признание того, что многие важные аспекты ее поведения не только влияют на то, как меняется ее жизненная ситуация, но также в большой степени зависят от обоюдных отношений или интеракций между ее уникальными личностными особенностями и ситуацией. Конечно, вопрос о том, как переменные человека и ситуационные факторы взаимодействуют в процессе выстраивания поведения, является спорным и требует привлечения новых исследовательских стратегий. Этому насущному эмпирическому вопросу, по всей вероятности, в следующие годы будет уделено значительное внимание.
3. Изучение нейрофизиологических, биохимических и генетических основ личности
По всей вероятности, современный этап развития науки будет отмечен как век биологии и как период, когда достижения поведенческой генетики, биохимии и нейрофизиологии повлияли па значительные и решающие изменения теоретических конструктов и методов психологического исследования. Все же. за исключением Фрейда. Кеттела, Айзенка, Маслоу и Роджерса (единственных пяти теоретиков, упомянутых в этой книге, которые действительно признают и подчеркивают биологическую основу поведения), персонологи традиционно только на словах признавали изучение нейрофизиологических, биохимических и генетических компонентов поведения человека. К счастью, большинство персонологов сегодня согласны, что индивидуальные различия частично коренятся в биологических процессах и генетической предрасположенности [Rowe. 1989]. По мере увеличения наших знаний о биологической основе поведения и психических процессов в сочетании с развитием сложных исследовательских проектов, кажется, сопротивление пониманию личности в терминах биологии и генетики будет сломлено.
В соответствии с только что отмеченной тенденцией, мы получаем все больше данных, заставляющих предположить, что генетические факторы в состоянии объяснить существенную часть индивидуальных различий. В последнее время увеличивается количество исследований, сосредоточенных на изучении наследственности черт личности |l.Loehlin et a!.. 1987; Piomin, 1989; Rushton et al., 1986; Tellegen et al., 1988]. Многие из этих исследований подтверждают предположение о том, что различия черт личности (например, эмоциональность, общительность. активность и импульсивность) в значительной мере обусловлены наследственной предрасположенностью. Также предпринимаются все более ощутимые попытки создать новые теории, учитывающие биологическую основу социального поведения. Заслуживающим внимания примером является социалистическая теория психолога Роберта Хогана [Hogan, 1982]. Соединив социобиологию, психоаналитическую теорию и символический интеракционизм, он утверждает, что существуют две поразительные черты эволюции человека. Первая — люди всегда жили в социальных группах. Вторая - эти группы всегда были организованы иерархически. Более того. Хоган предположил, что люди генетически предрасположены к тому, чтобы жить вместе и формировать и сохранять иерархическую структуру. Социоаналитическая теория Хогана — это только один из примеров творческих достижений, сделанных в психологии личности, объединенной с биологией.
Исследователи-персонологи будущего вряд ли смогут игнорировать накопленные в настоящее время данные, предполагающие, что многие проявления личности связаны с биологическими и генетическими факторами. Мы утверждаем, что те исследования, которые стремятся связать особенности личности с функционированием нервной системы (возможно, с использованием электрофизиологических и других методик), будут способствовать прогрессу в этой области. В частности, исследования, касающиеся связи биохимических и нейрофизиологических процессов с психологическим функционированием (познание, эмоции. ощущения), явно заслуживают самого пристального внимания. К тому же исследователи должны будут дать логически последовательное объяснение значения биологических механизмов для развития, поведения и опыта человека [Buss, 1984: Wilson, 1978]. Такое объяснение неизбежно приведет к созданию новых конструктов в теории личности. Прогресс в исследовании личности будет, таким образом, осуществлен в двух направлениях: 1) эмпирическое изучение биохимических и генетических основ поведения и 2) развитие концептуальных схем. которые более адекватно объяснят биологическое наследие индивида и то, как оно влияет на различные формы поведения, обычно связываемые со сферой личности (например, агрессия, привязанность, альтруизм, темперамент и умственные способности). Конечно, какой-то npoгpecc и этом направлении уже достигнут в результате усилии Айзенка связать личностные характеристики со специфическими структурами пли функциями мозга. Его объяснение биологической основы личности иллюстрирует еще один шаг на пути понимания роли биохимии и генетики в поведении человека.