Как научной дисциплины

Рекреационная география развивается одновременно с развитием географического познания, которое, в свою очередь, тесно связано с процессами освоения территорий различного типа социокультурных образований. Как следствие этого положения — периодическое радикальное изменение предмета исследования рекреационной географии. Для понимания особенностей развития рекреационной географии и назревших в ней перемен следует учитывать общие закономерности эволюции освоения территорий и развития научной мысли. Сколь бы дальней ни казалась эта связь, начинать нужно именно с нее — в противном случае не отойти от банального пересказа уже утративших смысл положений советской рекреационной географии.

Приведем наиболее важные тезисы относительно связи географического познания, и рекреационной географии в частности, с процессами социокультурного освоения территорий.

Первое. Эволюция географической науки и географического познания определяется эволюцией социокультурных систем (СКС). Ввиду того, что основным объектом исследования географии является пространство, организация которого жестко детерминирована особенностями СКС, теоретические и методологические новации географического познания различных СКС плохо применимы за их пределами. Из этого следует, например, что задачи российской географической науки могут быть решены только в строгом соответствии с требованиями российской СКС. Из этого следует и то, что рекреационная география может периодически радикально менять предмет своего исследования.

Географическая наука — область познания, изучающая закономерности процессов освоения пространства. Пространственные процессы — это основное, что объединяет самые разные географические дисциплины, сколь бы различными ни были предметы их исследования. Участие в освоении пространства — основное направление эволюции географии как области познания на протяжении всей истории ее существования. От открытия и первоначального описания территорий с точки зрения одной СКС делаются шаги к их изучению для дальнейшего освоения в рамках этой СКС и в соответствии с ее текущими запросами. География носит очень четкий социокультурный характер и поэтому не может быть абстрактной наукой. Точкой ее отсчета всегда является определенное социокультурное образование. Географическое познание можно адекватно оценивать только в контексте эволюции социокультурного образования, с освоением пространства которого оно связано. Рекреационная география — часть системы географических наук, рассматривающая процессы освоения пространства с точки зрения эволюции стандартов рекреации в рамках определенного социокультурного образования.

Второе. Географическое познание и географическая наука тесно связаны не только с общими стандартами конкретной СКС, но и с конкретными особенностями ее эволюции. Новая стадия эволюции СКС порождает новые задачи и стандарты географического познания. Стратегическая задача отечественных географов сегодня — в приведении всероссийской географической науки в строгое соответствие с новой социокультурной программой и ее задачами в области освоения пространства.

Третье. Имеет место конкуренция СКС за контроль и преобразование пространства. Она совершенно естественным и жестким образом определяет особенности развития географической науки в различных СКС. Математика как абстрактная наука одинакова везде, но географическая наука и географическое познание такими не могут быть в принципе. Они ориентированы на изучение пространства определенной, своей СКС и поэтому принципиально различаются. Географическая наука помогает своей социокультурной системе в контроле и преобразовании пространства.

Четвертое. Социокультурные системы координируют свои действия в соответствии с действиями иных СКС. Социокультурный мониторинг со стороны всех и каждой СКС есть инвариант их эволюции, что проявляется и в географической науке. При этом нет и быть не может абсолютного применения новаций географов иных СКС — главным образом, имеют место оценка и тестовые попытки их приложения к собственному региону.

Часть профессиональных географов выполняют функции своего рода наблюдателей за «конкурентами». Это в полной мере имело место в советской географической науке, так, вероятно, будет и в географической науке новой национальной программы. Важно, что ни одна западная новинка не выпала из поля зрения советской географической науки. Многие специалисты занимались адаптацией «новой» (теоретической) географии. По «радикальной» географии также были даны систематические оценки. Интересно, что в этой области работали ведущие специалисты СССР. По «гуманистической» географии дело ограничилось отдельными оценками.

Отмеченные выше теоретические положения в полной мере проявляются и в западной географической науке. Проиллюстрируем их примером из области развития новейшей гуманитарной географии и проникновения ее научных новаций за пределы западной СКС. Западная географическая наука была практически неизвестна широкому кругу советских географов, что вполне понятно применительно к условиям прошлого, но совершенно неприемлемо для современного состояния географической науки, когда необходимо определять ее новые теоретические и методологические основания.

Нами проведен детальный анализ западной гуманитарной географической науки периода после Второй мировой войны. Попытка ее теоретического осмысления привела к тому, что удалось сформулировать концепцию, показывающую логичность ее эволюции во второй половине XX в. Западная географическая наука была проанализирована на основании весьма обширного массива публикаций. Общие выводы не делались по нескольким случайно отобранным работам: библиография учтенных публикаций составила около 4000 названий. Это, в основном, журнальные статьи и монографии.

Развитие западной географической науки в 50—90-е годы можно описать как цикл, состоящий из трех стадий: 1) математизации, 2) гуманизации, 3) умеренности и плюрализма. Цикл характеризует качественно специфичный этап развития географической науки западной СКС, не имевший аналогов в прошлом. Временные границы стадий определены применительно к англоязычной географической науке, где цикл проявился наиболее четко.

Стадия математизации нашла выражение в «новой» географии. Ее подъем приходится на вторую половину 50-х — первую половину 60-х годов; спад — на вторую половину 60-х — начало 1970-х годов.

Стадия философизации (гуманизации) — альтернатива количественной революции, математизации, нашла отражение в двух вариантах. Представлены такие не похожие друг на друга направления, как «гуманистическая» и «радикальная» географии. Их объединяет внимание к достижениям философии и социальных наук, к проблемам исследования человека с учетом его ценностных ориентации и внутреннего мира, а также негативное отношение к количественной революции.

Датировать стадию едиными хронологическими границами сложно. «Гуманистическая» и «радикальная» географии имели различное время подъема и спада. «Радикальная» география значительно быстрее прошла пик популярности у широкой научно-географической общественности западных стран. Подъем пришелся на конец 60-х — начало 70-х годов, к середине 70-х годов наступил спад. Ввиду того, что радикальная география являлась в большей степени критическим состоянием духа, нежели научным направлением, она не развивалась и представлена лишь отдельными энтузиастами. «Гуманистическая» география имела более длительный период подъема — с конца 60-х до второй половины 70-х годов. Спад начался в конце 70-х годов и протекал не столь резко.

Стадия умеренности и плюрализма нашла отражение в плюралистическом подходе к решению философско-методологических проблем географической науки и росте популярности Лундской школы «временной» географии. Ее стремительный подъем отчасти можно объяснить именно доминированием этой стадии. Первые попытки синтезировать количественную и философскую революции в географической науке были предприняты в конце 60-х годов, когда четко определилась их альтернативность. Но сочувствие они стали находить только с конца 70-х годов. К настоящему времени стадия умеренности и отмеченный цикл в целом перешли на новый уровень. Начинается новый цикл.

Общая логика развития западной географической науки в 50—90-х годах показана в схеме 1. В модели, отражающей логику эволюции западной географической науки, учтены время и качественная характеристика ее развития. Ей сложно дать количественное выражение. В интегральной характеристике учтено следующее:

1) публикация работ, заложивших теоретические основы подходов (направлений) и впоследствии трактуемых как классические;

2) качественно различные этапы — интенсивная разработка принципов нового подхода, последующее преимущественно экстенсивное развитие и стагнация, связанная с бесконечным повторением научной процедуры, ставшей рутинной;

Схема 1

А — стадия математизации; Б — стадия философизации;

С — стадия умеренности и плюрализма

3) появление четко выраженной теоретической и методологической альтернативы, выявившей принципиальные недостатки данного подхода и стремящейся преодолеть их.

Еще раз подчеркнем, что приводится генерализированная качественная модель. Ее сложно подтвердить или опровергнуть прямыми наукометрическими измерениями по одному из параметров.

Итак, в западной географической науке проявился буквально каскад новинок, и ее образ существенно изменился. История генерирования этих научно-географических новаций общеизвестна, но она никогда не связывается с изменениями в западной СКС в целом. Между тем, именно они были основной причиной изменений в географической науке.

Новации в американской географии стали появляться с конца 50-х годов, что связано с началом очередного этапа эволюции западной СКС. Изменились стандарты отношения к территориям в различных регионах мира, изменилась и географическая наука западной СКС. С конца 50-х годов в западной СКС имеет место переход от глобального распространения за пределы своего хоумленда (наиболее хорошо освоенного пространства, четко связанного с определенной культурой), генерирования многочисленных колоний и отчаянных усилий по удержанию их к общей тенденции сворачивания пространства контроля за пределами собственного хоумленда и возврата колонистов в свой хоумленд.

Это не столько политическое фиаско колониализма, сколько глобальная тенденция социокультурного освоения пространства.

Западная СКС перешла к интенсивному освоению собственного хоумленда, в особенности территорий США, Канады и Австралии. Продолжает формироваться буферная зона с южноамериканской СКС. Юг США и северные районы Мексики — наиболее горячие точки в этом отношении.

Отмеченные изменения в освоении пространства в рамках западной СКС стали основной причиной изменений и в географической науке. От региональной парадигмы, основной производной которой являлись описания различных стран и регионов, был совершен переход к количественной и затем гуманистической революции. Появились совершенно беспрецедентные научные разработки. Дело не только в том, что региональная парадигма перестала быть предметом вдохновения географов и они решили «освежить» свою область познания. Дело в том, что от распространения по всем СКС совершился переход к освоению нового хоумленда. Инициатива должна была перейти к географам США, Канады и Австралии. Последняя, ввиду откровенной неразвитости научной базы, могла отставать. Фактически специалисты США и Канады должны были стать инициаторами и основными генераторами перемен и новаций. Так и произошло.

Таким образом, становится вполне очевидно, что в основании, казалось бы, оторванных от реалий научных направлений лежали совершенно определенные потребности западной СКС. И даже не системы в целом, но отдельных ее регионов, которым суждено быть преобразованными в западный хоумленд и которые в этой связи сталкиваются с совершенно очевидными проблемами. Количественная и гуманистическая революции в географии США и Канады решали проблемы освоения и преобразования новых территорий в западный хоумленд. Именно поэтому обе они в географии получили столь ограниченное распространение — только Северная Америка. У каждой научной географической новации есть свой регион применения. Претензии на абсолютность новации ее сторонников — некорректны.

Реакция мирового научно-географического сообщества на новации коллег из Северной Америки — особая история. В целом усвоение опыта западной количественной революции не пошло далее частных разработок. Например, в советской географической науке сформировался немногочисленный, хотя и весьма заметный круг специалистов, которые занимались такими исследованиями, сделав много нового и интересного. Однако исследования в духе количественной революции мало что изменили в реалиях советской географической науки в целом.

Отношение советских географов к «новой» географии Запада — это пример самой активной реакции на новации иной социокультурной системы. Для советского научно-географического сообщества философская революция западной географической науки прошла мимо. Идеи философской революции и двадцать лет спустя после их широкого развития в Северной Америке для большинства профессиональных географов СНГ оставались «землей неведомой» (терра инкогнита). Они настолько не соответствуют доминирующему образу географической науки, что их искренне не замечают. Игнорирование столь органично и глубоко, что экстравагантными кажутся даже работы по анализу гуманистической географии.

Причины такого восприятия нужно искать не в «неправильной» реальности, консерватизме советского географического сообщества, идеологических ограничениях и тому подобном, но в принципиальной несовместимости некоторых научных географических новаций по социокультурным принципам. Причина игнорирования столь мощного направления западной науки, как гуманистическая география, заключается именно в этом. Стоит отметить, что данное направление игнорируется не только в российской географической науке: географы из китайской, мусульманской и других СКС также не проявляют к нему особого интереса. Во время работы в КНР в 1984—86 гг. мы непосредственно контактировали со специалистами, которые профессионально занимаются анализом западной географической науки на предмет использования ее новаций в Китае. Как правило, это были молодые люди, получившие образование в западных университетах. Они анализировали западную географическую науку, написали немалое количество отчетов, которые затем оценивались лидерами китайской географической науки. То, что считалось важным, рекомендовалось всем специалистам и распространялось. Об остальном забывали — на время или навсегда. Таким образом, многие новации количественной революции оказались внедренными в китайское научное географическое сообщество. Философская революция с ее гуманистической географией была начисто проигнорирована, будто ее и не было (совершенно аналогично тому, как в российской СКС).

В середине 80-х годов мы воспринимали такое положение как проявление традиционного китайского консерватизма. Но в реальности это, возможно, разумное отношение. Процессы социокультурного освоения пространства в китайской СКС длятся более 2500 лет, и географическое познание там всегда находилось на высоком уровне. Достижения иных СКС прежде всего оцениваются экспертами. Между китайским географическим сообществом и коллегами с Запада — пропасть, заключающаяся не столько в идеологических преградах, сколько в том, что они занимаются различными объектами: процессы освоения территории в китайской и западной СКС совершенно различны.

В России переход от коммунистической программы с ее социокультурными задачами к новой национальной программе порождает необходимость фундаментальных изменений и в географической науке. Советской географической наукой была проделана гигантская работа: основной итог — переработанное пространство российской СКС, организованное в соответствии с определенным социокультурным стандартом. В решении задач его освоения экономическая и социальная география сыграла немалую роль. Можно привести сотни работ: исследования по методологии и теории социальной и экономической географии, экономическому районированию, теории энергопроизводственных циклов и региональным проблемам, географическому анализу населения и системы расселения российской СКС, исследованию зарубежных стран и многим другим направлениям.

Новая социокультурная программа — новые научно-географические задачи: изменился объект исследования — пространство российской социокультурной системы.В российском социокультурным пространстве стали происходить существенно иные процессы. Географам нужно учитывать изменившиеся реалии и разрабатывать теорию и методологию адекватного их отражения. Жесткое доминирование марксизма-ленинизма отошло в прошлое, но это не повлекло за собой активного усвоения западного научно-географического опыта и радикального преобразования отечественной географической науки. Во-первых, к концу 90-х годов западные географы уже давно перестали генерировать новые идеи и занялись их рутинным тиражированием. Во-вторых, перед отечественной географической наукой встали принципиально новые задачи, которые никак невозможно решать за счет заимствования западных методологических и теоретических разработок. В-третьих, все более очевидным становится, что марксизм-ленинизм не был лишь внешним ограничением для развития географической науки в СССР: он был идеальной формой, благодаря которой советская география отвечала на запросы коммунистической программы и связанные с ней задачи освоения территории российской СКС.

Российская географическая наука в рамках новой программы должна менять не столько свою проблематику, сколько методологические и теоретические установки. Проблематика, связанная с анализом пространства российской социокультурной системы, во многом остается прежней: это классические проблемы исследования эволюции экономических районов, процессов районообразования и т. д. Остается в силе и обретает новый смысл даже такая старая географическая проблема, как страноведение. Меняется только методологический и теоретический подход. Приведем в этой связи несколько примеров.

Районирование пространства российской СКС на ее современном этапе можно проводить не только на основании классических, привычных критериев, но также исходя из анализа социокультурных типов пространства СКС. Так, выделяются российский хоумленд, внутренние буферные зоны, естественно зависимые вассалы, русские анклавы, внешние буферные зоны.

Такой подход к районированию принципиально нов, хотя сама процедура районирования в российской географической науке — задача привычная. Громадное пространство российской СКС и сложная эволюция его освоения ставят перед географической наукой существенно различные задачи районирования.

Интереснейшие детали выясняются и при рассмотрении процессов районообразования. Например, в пределах Украины традиционно выделялись три экономических района, которые были реальностью в рамках УССР как части СССР. В современных условиях, при радикальном изменении внешних экономических связей Украины как суверенного государства происходит спонтанное разукрупнение этих районов. Количество реально существующих районов увеличивается с трех до семи, и в перспективе их число должно вырасти еще. Упомянутые процессы не только предоставляют возможность для наблюдений за тем, каким образом изменение внешних экономических связей государства преобразует его экономические районы, но и становятся темой для исследований большой практической важности. Подобные изменения в процессах районообразования на территории Украины — проявление общих фундаментальных изменений ее экономики.

Даже в столь традиционной области, как страноведение, происходят радикальные перемены. Советское страноведение во многом было ориентировано на задачи коммунистической программы. Итог — его идеологизированность и чрезмерная заинтересованность в том, как обстоят дела с созданием того или иного «идеального» социального строя в той или иной стране мира. В рамках российской национальной программы это более не является проблемой, но возникает задача оценки стран с точки зрения международных российских инвестиций. Российские компании активно оперируют на пространстве своей СКС. То, что оно разделилось на 15 государств, часто не играет принципиальной роли для экономики. Это уровень «ближнего» страноведения.

Уровень «дальнего» страноведения связан со странами, лежащими за пределами российской СКС. Например, такого рода работы нужны для оценки стран на предмет российских инвестиций. Коммерческое направление страноведения имеет большое будущее и практическую значимость. Оно предоставляет отечественным географам возможность подтвердить свой профессиональный уровень и получить устойчивый рынок для научно-практических исследовательских работ.

В заключение отметим, что преобразования пространства российской СКС и превращение СССР в СНГ плюс отдельные периферийные относительно Российской Федерации государства, не входящие в СНГ, ставят перед географами интереснейшие задачи и открывают широкие перспективы. Появляется большое количество новых проблем, но, как можно убедиться, в российской географической науке сохраняется и значительная доля традиционной проблематики. Меняется только подход к ее рассмотрению, конкретное наполнение традиционных задач. Не отказываясь от прошлого, имеет смысл искать новые теоретические и методологические подходы. Может быть, в качестве начального, предварительного варианта имеет смысл использовать концепции теории социокультурных систем, на основании которой и построен наш курс рекреационной географии. Теория и методология пространственно-временного анализа процессов освоения территорий представляют мир разнообразным и признают право реальности на существующее разнообразие.

Хочется надеяться, что предложенный в настоящей работе взгляд на рекреационную географию поможет в понимании перемен, происходящих в пространстве российской СКС и в географической науке.