А. «… Но во сколько крат опаснее и чудовищнее жестокое, грязное нецензурное слово?! Тот самый «матерный» язык, даже именем своим оскорбляющий давшую нам жизнь, который – увы! – стал чуть ли не неотъемлемым атрибутом беседы в директорских и некоторых иных кабинетах, формы общения военнослужащих, задушевного разговора друзей или милого воркования подруг, обмена новостями в школьной раздевалке, реплик за семейным обеденным столом и т.д. и т.п.
Ученые-лингвисты и психологи могут достаточно глубокомысленно объяснять, что причины ругани «так или иначе связаны с проблемами общения и отчуждения», что «нецензурные слова относятся к самому экспрессивному пласту лексики и часто служат для своеобразного снятия напряжения, стресса», или что «самое непостижимое … и злое – мат как форма обыденного общения». Приводят в пример и брань как стереотип, которым пользуются иной раз, чтобы «продемонстрировать свою демократичность, близость к народу».
Я думаю все же, что все эти причины – вторичны. Как, впрочем, вторична и еще одна причина – наша, взрослых людей, полная безответственность и равнодушие: подсчитайте-ка честно случаи в жизни, когда взрослые при вас невольно становились «наставниками» детей и подростков по такой «многоэтажной культуре», нисколько не смущаясь их присутствия и отчаянно матерясь или беззаботно и «безобидно» пересыпая речь свою похабными словечками и ругательствами…
Так что же делать? Где выход? Как избавить речь от грязи?
Кто-то может предложить активнее и шире использовать закон… Ударить законом по губам особенно наглым хулиганам-матерщинникам, особенно если мы действительно собираемся строить правовое государство, разумеется, дело справедливое. Я – за! Но опыт поколений граждан нашей страны и недавние примеры убедительно показывают, что административные комиссии, судебные процессы, скамьи следственных изоляторов, дубинки и слезоточивый газ не могут быть решающим… способом «лечения» таких болезненных проблем в обществе, которые и широко распространились, и глубоко внедрились.
Все же реальных изменений можно будет добиться лишь иным путем. Академик Д.С. Лихачев ввел в нашу жизнь совершенно новое понятие – «экология культуры». В знаменитой статье с таким же названием Дмитрий Сергеевич писал: «… экологию нельзя ограничить только задачами сохранения природной биологической среды. Для жизни человека не менее важна среда, созданная культурой его предков и им самим. Сохранение культурной среды – задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности . … Убить человека биологически может несоблюдение законов биологической экологии, убить человека нравственно может несоблюдение законов экологии культурной».
Важнейшая мысль! Дмитрий Сергеевич объясняет нам, что необходимо отождествлять понятие культуры с понятием нравственности. А культура – продукт общества. И «несоблюдение законов экологии культурной» может быть исключено, устранено из нашей общественной жизни лишь тогда, когда нам удастся устранить деформацию ценностных ориентаций, деформацию экономики и политической системы…(Доктор филологических наук, профессор М.В. Горбаневский).
Б. «Демократическое «похамление» (вседозволенность и ложное понимание свободы), забвение законов культуры, которые состоят в запрете на недолжные поступки. Слова знай, но не произноси! Или произнеси только в том случае, когда они уместны … К сожалению филологи в 90-е годы много способствовали распространению обсценной лексики. Восторги от изданий Баркова, «эротической» классики и попросту от того, что «теперь можно употреблять все слова, раз они есть в языке», а мы, филологи, только «наблюдатели» и «фиксаторы», оборачиваются тем, что язык, отражающий мысли и слова, «развязывается» от расслабленности человека, а сказано: «обуздай язык, если хочешь быть благополучен». Расслабленного человека в Древней Руси считали вообще больным, следовательно, необходимо настроить и личный дух, и народную волю в обуздании «обсценности».
Филолог не просто наблюдает, а направляет движение языка. Между тем для современной филологии характерен первый взгляд: мы – наблюдатели, фиксаторы того, что происходит. Пора, наконец, занять активную позицию и «управлять движением планет», иначе мы проиграем и русский язык, и молодежь, и будущее» (В.И. Аннушкин, доктор филологических наук, профессор Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина).
В. «Ненормативная лексика существовала, существует и будет существовать вне зависимости от моего к ней отношения. Это часть русского языка, который великий, могучий, правдивый – и иногда крепкий. А дальше все дело в такте, приличиях и уме. Конечно, нецензурные слова однозначно не должны звучать в общественных местах, там, где это неприемлемо с точки зрения нашей культуры…Так что нецензурная лексика – это проблема не языка, это проблема культуры и цивилизованности личности. Поэтому я не согласен с предложениями некоторых коллег-депутатов: принять закон, запрещающий «употребление». Без внутренней культуры никакой закон тебя не сделает приличным человеком. Ведь страшно не то, что кто-то произнесет: «Свинья!», страшно то, что человек, к которому обращено это слово, действительно ведет себя, как свинья. Эти слова и выражения прекрасно известны и нам, и нашим мамам, и дети с ними, как ни выкручивайся, все равно познакомятся. А вот как и когда, и будут ли вообще дети их употреблять – вопрос для воспитателей, но не для законодателей. Впрочем, учитывая, что в нашем обществе сегодня крайне низкий уровень культуры, я готов в качестве компромисса предложить создание специальной этической комиссии из очень уважаемых в самых широких кругах людей – что-то вроде президентской комиссии, которая бы определяла пределы допустимого в средствах массовой информации. Однако это ни в коей мере не должно касаться художественной литературы. Это особый разговор, тут вмешиваться нечего: не хочешь читать какое-либо сомнительное произведение – не покупай и не читай!» (Депутат Владимир Лукин).