ДЕВИЗЫ И ВОЕННЫЙ КЛИЧ

ДЕВИЗЫ И ВОЕННЫЙ КЛИЧ. Девизы представляли как бы памятники храбрости, великодушия и вежливости того или иного рыцаря и служили полезными уроками для его потомства эти девизы были как бы сокращением тех рифмованных рассказов, которые сочиняли трубадуры, странствовавшие из одного замка в другой эти рифмованные рассказы они пели под аккомпанемент арфы, лиры и других инструментов менестрелей это, конечно, вполне согласовывалось с духом рыцарства.

Девизом часто являлась какая-нибудь пословица, согласная с духом и наклонностью рыцаря, которому принадлежал герб. Слава и любовь создали также множество таких девизов. Девизы относились всегда к каким-либо эмблемам, и от этого они получали еще большую силу. Например, изображали пустой колчан и ставили к нему девиз Его стрелы в моем сердце или изображали бутон розы и к нему девиз Меньше показываясь, становится прекраснее ласточку, перелетавшую море, и к ней надпись Чтобы найти солнце, покидаю отечество раковину, обращенную к солнцу Ее красота нисходит с небес при изображении горностая был такой девиз Лучше умереть, чем посрамиться девиз Франциска1, герцога Бретани для бутона подсолнуха Лучами моей звезды открою мое сердце если изображали гранатовое дерево в цвету, то ставили девиз Каждый год новый венец раненый лев, изображенный спящим под бальзамным деревом, на которого каплет целебный сок Его слезы меня исцеляют лев, скованный пастухом Покорен и страшен смотрящий на солнце орел Оно достойно моего благоговения. Девиз обыкновенно ставили под щитом это было как бы воспоминанием о славных подвигах какого-либо лица, о его героизме, великодушии, милосердии, или же такой же девиз служил к побуждению проявлять эти доблести.

В девизе как бы объясняется идея герба или, лучше, причина, почему это лицо получило именно такой герб, а не другой девиз- это в одно и то же время и плоть, и дух герба.

Девизы часто бывали аллегорические, и потому существовали девизы, состоявшие только из одной буквы.

Главное их достоинство заключалось именно в том смысле, который можно было придать девизу вообще, все девизы отличались краткостью и выразительностью. Представители какого-либо семейства, обыкновенно старшие в роде, носили над гербом так называемые cri de guerre или cri darmes, то есть такое выражение, какое употреблял на войне какой-либо знатный рыцарь для возбуждения воинов к бою или к победе этот известный клик, или клич, отличал его от других рыцарей.

Французы говорят Le cri suit la baniere Клич следует за знаменем. Это означает, что военный сигнал там, где знамя, потому что оно являлось средоточием военной силы, центром, к которому стремились войска, за которым следили все воины и сердцем, и глазами. Военные клики были известны в глубокой древности у каждого рыцаря, у каждого военачальника был свой особенный присвоенный ему клич, которым он собирал своих воинов и с которым он бросался в самый кровавый бой. Вот наиболее замечательные из кликов.

Готфрид Бульонский во время крестовых походов говорил Dieu le veut! Так угодно Богу и это убеждение руководило как им самим, так и его войском. С этим кликом он вел своих воинов в бой с неверными этот клик воодушевлял их, поднимал их дух и вселял в них мужество и храбрость.

Французские короли считали святого Дионисия своим покровителем, и потому, ведя своих воинов в бой, они повторяли Montjoie et Saint Denis Монморанси повторял следующий клик Dieu aide au premier baron Chretien Да поможет Бог первому христианскому барону. Бурбоны же приняли клик Bourbon Notredame, или Esperance. У английских королей считался покровителем Святой Георгий, и потому они говорили сначала St. Georges а позднее God and my right! Бог и мое право ь В одной из легенд Артуровского цикла сообщается, что гербом герцога Нортумберлендского был синий лев, а девизом - Ударом львиной лапы побеждаю. Интересно, что изображения животных и мифических чудовищ на гербах часто восходят к образцам скифо-сибирского звериного стиля поэтому очевидно здесь влияние Великого Переселения народов, но также сыграли роль и более поздние связи Западной Европы с Востоком.

По мнению одного из крупных специалистов в этой области искусства - Л.А.Лелекова древние сюжеты и образы звериного стиля в 10-13 веках наводнили весь средневековый мир и образовали особый межнациональный изобразительный язык, понятный от Тянь-Шаня до скандинавских фьордов.

Своеобразному возрождению звериного стиля не менее внешних способствовали внутренние причины. Новые социально-политические идеи эпохи нуждались в адекватном выражении. Понятия господства и подчинения, геральдическая тематика искали себе общедоступного и вместе с тем яркого образного преломления. Действительно, изображение в гербе дракона, грифона, льва, орла, тура в сопровождении девизов вроде Берегись это - я , Бойся чёрного быка и т.п. должны были характеризовать могущество его носителя, внушать страх не только безоружному виллану, но и серьезному противнику.

КОДЕКС ЧЕСТИ Любезный сын мой, пора перестать тебе быть домоседом, необходимо тебе поступить в школу подвигов всякий молодой дворянин покидает в твои годы родительский кров, чтобы получить надлежащее воспитание в чужой семье и сделаться сведущим во всяком учении но Бога ради, пуще всего храни честь помни, что ты сын дворянина, и не обесчесть нашего рода будь храбр, но в тоже время и скромен со всеми и везде хвала в устах хвастуна есть хула кто во всем полагается на Бога и надеется на Него Одного, того и взыщет Бог. Говори всегда последним в собраниях, но в бою бейся первым всегда воздавай должную хвалу заслугам твоих собратьев рыцарь, умалчивающий о доблестях своего товарища, все равно что его грабитель.

Будь обходителен с низшими и кроток с ними они возблагодарят тебя сторицей против высших, получающих все как должное им по праву низший, польщенный твоей обходительностью, распространит повсюду твою славу и именитость. Такие слова говорил отец своему сыну, отдавая его в десятилетнем возрасте на воспитание к одному из главнейших рыцарей.

Но основные законы кодекса чести зачитывали кандидату в рыцари на обряде посвящения. Вот несколько статей из этих законов, которые могут дать понятие о том совершенстве, к какому обязаны были стремиться люди, принявшие на себя рыцарское звание.

Рыцарям вменяется в обязанность иметь страх Божий, чтить Его, служить Ему и любить Его всеми силами своими, всей крепостью своей сражаться за веру и в защиту религии умирать, но не отрекаться от христианства. Рыцари обязаны служить своему законному государю и защищать своё отечество, не жалея для него и самой жизни. Щит рыцарей должен быть прибежищем слабого и угнетенного мужество рыцарей должно поддерживать всегда и во всем правое дело того, кто к ним обратится. Да не обидят рыцари никогда и никого и да убоятся более всего злословием оскорблять дружбу, непорочность отсутствующих, скорбящих и бедных. Жажда прибыли или благодарности, любовь к почестям, гордость и мщение да не руководят их поступками, но да будут они везде и во всем вдохновляемы честью и правдою. Да повинуются они начальникам и полководцам, над ними поставленным да живут они братски с себе равными, и гордость и сила их да не возобладают над ними в ущерб правам ближнего. Они не должны вступать в неравный бой, следовательно, не должны идти несколько против одного, и должны избегать всякого обмана и лжи. Да не употребят они никогда в дело острия меча в турнирах и других увеселительных боях. Честные блюстители данного слова, да не посрамят они никогда своего чистого доверия малейшей ложью да сохранят они непоколебимо это доверие ко всем, и особенно к своим сотоварищам, оберегая их честь и имущество в их отсутствие. Да не положат они оружия, пока не окончат предпринятого по обету дела, каково бы оно ни было да преследуют они его денно и нощно в течение года и одного дня. Если во время преследования начатого ими подвига кто-нибудь предупредит их, что они едут по пути, занятому разбойниками, или что необычайный зверь наводит там на всех ужас, или что дорога там ведет в губительное место, откуда путнику нет возврата, да не обращаются они вспять, но да продолжают путь свой, даже и в таком случае, когда убедятся в неотвратимой опасности и неминуемой смерти, лишь бы была видна польза такого предприятия для их сограждан. Да не принимают они титулов и наград от чужеземных государей, ибо это оскорбление отечеству. Да сохраняют они под своим знаменем порядок и дисциплину между войсками, вверенными их начальству да не допускают они разорения жатв и виноградников да наказуется ими строго воин, который убьет курицу вдовы или собаку пастуха или нанесет малейший вред на земле союзника. Да блюдут они честно свое слово и обещание, данное победителю взятые в плен в честном бою, да выплачивают они верно условленный выкуп или да возвращаются они по обещанию в означенные день и час в тюрьму в противном случае они будут объявлены бесчестными и вероломными. По возвращении ко двору государей да отдадут они верный отчет о своих похождениях- даже и тогда, когда этот отчет не послужит им в пользу королю и начальникам под опасением исключения из рыцарства. Все предприятия рыцарей постоянно объявлялись с большой торжественностью, так что это невольно возбуждало в воинах рвение искать славы и наград их подвигам.

Рыцари по этому поводу давали обеты, подтверждаемые особыми актами исполнение этих обетов предписывалось религией и честью.

Рыцари обязаны были не щадить ни своих сил, ни даже самой жизни, если только дело шло об интересах отечества.

Так, во всех случаях рыцари обязаны были не изменять своему долгу и чести - шло ли дело об атаке или об обороне какого-нибудь выбранного или назначенного места или же о действительном сражении, в котором приходилось нападать или обороняться.

В.И.Уколова во вступительной статье к книге Франко Кардини Истоки средневекового рыцарства говорит Рыцарь сражался ради славы, но не всегда ее приносила только победа.

Героическая смерть в честном бою считалась достойным завершением его жизни.

Рыцарские идеалы отчасти противостояли этическим принципам, диктовавшимся христианством.

Гордыня, провозглашенная церковью главнейшим из смертных грехов, считалась важнейшим достоинством рыцаря.

Месть за оскорбление нередко мнимое была законом его этики, в которой не оказалось места для христианского всепрощения. Рыцари мало ценили человеческую жизнь, свою и особенно чужую. Они привыкли проливать кровь, и война казалась им естественным делом. Пренебрежение к чужой жизни усугублялось тем, что свой этический кодекс рыцари считали необходимым выполнять только в рамках своей социальной группы. По отношению к другим - крестьянам, горожанам, купцам и им подобным - не было и речи о каком-то рыцарском отношении, напротив, грубость, пренебрежение, даже грабеж в таком случае считались у рыцарей хорошим тоном.