В ответ на интерес Боаса к психологии и привлечение психологических концепций в качестве объяснительных механизмов культурных процессов, в американской антропологии моментально возникает направление, утверждающее, что культурные и психологические феномены должны изучаться раздельно. Это направление связано прежде всего с именем Кларка Висслера (Wissler), который в книге "Человек и культура" Висслер заявляет, что культурные феномены должны быть объяснены в своих собственных терминах, а в своей статье "Психологическая и историческая интерпретация культуры” предлагает следующее рассуждение: поскольку психология имеет дело с врожденной исходной природой человека, а культурные феномены является "приобретенным комплексом деятельности" человеческих групп, то недопустимо сведение культурных феноменов к психологическим и их объяснения в терминах психологии. Психология имеет дело с универсальным и врожденным в человеческой природе и поэтому не может объяснить частное и общее в историческом опыте человечества. Культурные феномены могут быть поняты и объяснены только в терминах социальной истории и не могут быть дедуктивным образом выведены их психологических принципов. Только история может объяснить, что уникально в культурных феноменах. Однако психология может стать прекрасной служанкой антропологии, если сосредоточится на объяснении того, какие элементы человеческого поведении являются врожденными, а какие приобретенными и сможет предложить отчетливые эмпирические критерия для отделения психологического от культурного.
Однако в более поздних работах Висслера, антитеза психологически врожденного и культурно приобретенного разрушается, поскольку он приходит к выводу, что человеческая "экипировка культуры" сама по себе является врожденной. Человек может отвечать на естественные стимулы или приобретать специфическую культурную традицию исключительно в пределах его "врожденной экипировки", хотя науке и неизвестно, каковы эти пределы. Висслер начинает разделять универсальные культурные модели и конкретное историческое содержание, с которым эти универсальные модели сопрягались. Универсальные культурные модели человека включают речь, материальные черты (жилище, одежду, орудия труда и т.п.), искусство, мифологию, научное познание, религиозную практику, семейную и социальные системы, систему управления, собственность, войну и т.п. Внутри пределов культурных моделей существует, однако, пространство для бесконечных вариаций. Исторически приобретенные вариации содержания отличают одну культуру от другой. Источником происхождения культурных моделей является культурная экипировка человека, которая предает культурно-специфическую форму его инстинктами и побуждениями и провоцируют человека включаться в культурный процесс и участвовать в культуре, в которой он родился. Как полагает Висслер, человек строит культуру, потому что он не может избежать этого; в его протоплазме существуют побуждения, которые ведут его к этому даже вопреки его воле. Из этого следует, что если в какое-либо время преемственность культуры будет нарушена, человеческая группа начнет конструировать ее заново на основании старых моделей.
Культурная преемственность существует потому, что человек по своей природе экипирован для культуры и принужден к культурному строительству и не может избежать изобретения культурных форм согласно предопределенным моделям; культурная преемственность является не исторической случайностью, а прямым следствием психобиологической природы человека. Культура не является "объективным конструктом", чье существование независимо от человека; она зависит от врожденной экипировки человека и биологической наследственности. "Подход, который закрывает глаза на биологические основание культуры и особенно на рефлективный ответ, - с точки зрения Висслера, - неадекватен."
Научная судьба Кларка Висслера - прообраз развития антропологии последней трети ХХ века. Психологизм, ставший одним из оснований антропологии, в 60-х - 70-х годах вдруг резко отвергается, провозглашается, что культурные и психологические феномены должны изучаться отдельно друг от друга, что первые должны объясняться в своих собственных терминах, без привлечения понятий, взятых из психологии. Это приводит к вытеснению психологической антропологии из числа магистральных направлений антропологии. Однако, начиная с 80-х годов, происходит возврат к психологизму, причем отчасти в формах очень близких к поздним концепциям Висслера.
Основной вклад Висслера в антропологию состоит в той идее, что готовность к восприятию культуры является врожденной особенностью человека и, более того, в своей общей форме, врожденными являются сами культурные модели. Эти идеи получили широкое развитие в культурной психологии, прежде всего у Майкла Коула, одного из ведущих ее современных представителей, и быстро проникла в психологическую антропологию. Толчок к развитию этих идей дала лингвистическая концепция Наума Хомского о врожденности языковых парадигм. Эта концепция Висслера - Коула представляет несомненную важность для современной антропологию. Следует отметить и интересную судьбу понятия “культурная экипировка”, которое никогда не использовалось антропологами, но активно разрабатывалась представителями французской школы “Анналов”, прежде всего Марком Блоком. Следует ожидать, что в ближайшее время это понятие войдет в арсенал психологической и когнитивной антропологии и культурной психологии, разрабатывающие в настоящее время проблему “культурных рамок”, как системы инвариантности единой культуры (К. Гирц, Р. Шведер). Надо полагать, что понятие “культурная экипировка” может оказаться небесполезным и для дальнейшего развития этнопсихологии. Важным для антропологии представляется также положение, что если по какой либо причине преемственность культуры будет нарушена, человеческая группа начнет конструировать ее заново на основании старых моделей