В истинной теократии царем был Бог, и его заповеди были одинаково непререкаемы для больших и малых, сильных и слабых, ученых и неграмотных, служителей культа и обывателей. От Моисея до Ездры политическим идеалом вероучителей Израиля оставался свободный союз верных, а единственным всеобщим авторитетом — Закон Божий.
Бог Торы всемогущ и космичен, но не безлик и не абстрактен. Он управляет миром. События в жизни людей есть результат его замысла, но в то же время они жестко не детерминированы. Человек обладает свободой воли в рамках Божественного Плана. В истории же Илии-пророка на Синае Господь впервые открывается как Бог милосердия и утешения, как Божественная Любовь.
Все это, с одной стороны, подготовило почву, на которой произрос вселенский характер мировой религии. С другой стороны, отсутствие у евреев (в силу их довольно позднего, относительно иных племен Древнего Востока, появления на исторической арене) необходимости тратить массу времени на изобретение многих объектов материальной жизни и возможность использовать в этих целях уже существующие достижения своих предшественников окрасили их жизнь особым религиозным призванием.
Таковое требует от нас сосредоточиться при рассмотрении иудейской культуры прежде всего на анализе ее доктринальной компоненты. Тем более, что, в силу названных выше обстоятельств, именно в ней отразилась наиболее полно ее неповторимая специфика, наложившая неизгладимый отпечаток на весь духовный поиск человечества, а с тех пор, благодаря ему, — и на ход мировой истории в целом.