Впервые основы веры и понимания человека, Вселенной и Единого излагаются Ягвистом. Он всюду проводит свою особую
мысль о том, что описывает драму между Богом и человеком: он говорит о них, о добре и зле, о вере и измене Господу, о страданиях и спасении. Мир и человечество увидены им как история и становление, прелюдия к Царству Божию.
Согласно традиции, первоначально наша планета была пустой. Только на Востоке Господь разместил Эдем. Земля ждала человека-созидателя, и она его получила. Человека с самого начала объявляют господином природы и своей собственной натуры.
В центре Сада Бог утвердил Древо Познания Добра и Зла, чьи плоды единственно и объявил Адаму запретными. Тот нарушил табу, дерзнув уравнять себя с Богом, и был изгнан из Рая вместе с женой своей Евой, не устоявшей перед интригами дьявола и подтолкнувшей супруга на этот шаг.
Резким, подтверждающим сказанное контрастом к нему служит жизнь праведного Авраама. В ее описании мы сталкиваемся с важнейшей и беспрецедентной дотоле констатацией — религиозная призванность сама по себе — хоть и великий дар, но несет в себе зерна тяжкого груза терзаний. Ведь рассказ о жертвоприношении Авраама требует не страшиться никаких жертв в преданности Богу и вере, в уповании на мудрость и милосердие Божие. Ведь Бог не открывает Аврааму своих конечных замыслов, но тот ему безоговорочно подчиняется. И Бог делает его своим другом, приходит в его шатер. Авраам поверил Господу, и с тех пор народ его призван проповедовать веру. Но, кроме того, благодаря его верности Единому, через него впервые открывается неисповедимая близость Предвечного к людям.
Как следствие, израильтяне никогда не теряли присущих им своеобразия и убежденности в своем призвании. Их не покидала непоколебимая уверенность в том, что их жизнь протекает под счастливой звездой, Божиим благословением, что Бог их отцов пребывает в них, что со времен Авраама он незримо оберегает и ведет их.
Эта убежденность, как и вера в миссию Моисея, родилась в самом начале Исхода из Египта, из чуда расступившегося моря,
но поздно — только после возвращения из второго Вавилонского плена, в V в.
Вообще вся Библия проникнута духом протеста против автократии, в этом отношении она резко противостоит всему Древнему Востоку. Антимонархическая тенденция — старая особенность израильтян. Ягве санкционирует избрание царя через Пророка Самуила лишь по несовершенству и слабости народа, возжелавшего светской власти, твердой руки. Он прямо говорит ему, что люди получают царя за то, что отвергли Бога.
Монархия, тем самым, предстает несовершенным установлением, терпимым злом, порождением греховности и слабости человека. Избранники не вынесли ответственности свободной теократии, а потому царское правление допускается с единственной целью — чтобы евреи не сгинули с лица земли вследствие войн с внешними врагами, а тем более в результате внутренних раздоров.
Таким образом, адресованные евреям параноидальные подозрения в злонамеренном выдумывании ими демократии для манипулирования язычниками совершенно беспочвенны. Вместе с тем их специальная приверженность самоуправлению на основе моральных императивов тоже неслучайна. Она относится к базовым характеристикам национальной истории и соответствующего ей характера.
Царь здесь уравнен перед Богом с любым своим подданным, поскольку оба одинаково ответственны перед совестью: над сильными и великими неизменно стоит высший Закон Божественной Правды. Помазание есть лишь признание достаточности его харизмы для роли управителя наследия Божия и залог грядущего Царства Божия, каковое и представляет собой истинный религиозный идеал Израиля. Функция царя ограничивается предводительством в сражениях и председательством в суде. С этого времени идея помазанника, Мессии, постепенно входит ν веру израильтян как ее средоточие.