Часто приходится сталкиваться с утверждением, что немалая часть Ветхого Завета представляет собой довольно пестрое собрание различных мифов и легенд, имеющих лишь косвенное отношение к собственно еврейскому народу.
Действительно, число совпадений с более ранними или современными отдельным ее частям семитскими и иными (восточными и древнейшими индоевропейскими) верованиями на многих страницах Библии весьма значительно. Например, черты вавилонских сказаний наиболее явственно проступают в истории Творения и Потопа. Есть также следы хеттского и персидского влияний.
Однако неверно представлять израильскую цивилизацию некоей механической эклектикой чужих традиций. Она создала из них свой особый, органический синтез. С самого начала Израиль инкорпорировал и переплавлял, отливая их в единые и целостные новые формы, духовные ценности Древнего мира, лучшее, что можно было найти в существовавших к тому времени мировоззренческих системах Египта, Междуречья, Передней Азии, а затем и эллинства, нашло свою кульминацию в ветхозаветной религии.
Аккумулирующий характер культуры иудеев в полной мере отразился в моисеевом учении, которому присуща известная двойственность. Например, миролюбие, смелость, терпимость, дружеское отношение к другим народам, идущие от Авраама (ибо Господь есть Бог, взыскующий правды и справедливости, он требует милосердия, все люди для него одинаково ответственны за свои поступки), и универсализм Пророков противостоят национальной узости законников.
С одной стороны, еврейский религиозный дух манифестирует себя как мессианский, с другой — тяготеет к национальной замкнутости. Удача Исхода запечатлела, что Ягве усыновил Израиль. Песах свидетельствует о появлении на земле Божьего уде-
ла, в коем заключено духовное будущее всех племен. Исключительность и универсализм уже здесь идут рука об руку. А с течением веков вера в Грядущего Царя и Царство будет становиться все крепче, светлее и одухотвореннее, превращаться в символ величайшего чаяния.