Гуманистический идеал самодовлеющей личности, выдвинувшийся на первый план в эпоху Ренессанса, потребовал новых принципов оправдания полезности государства и деятельности правителя.
Продолжая традиции рационализма, заложенные античностью, Никколо Макиавелли развил реалистическое направление в политической теории и концептуальную базу прагматического подхода к политике. В своих произведениях он проводит две основные мысли — высшая ценность стабильности и единства государства и взаимосвязанность общественного и частного благосостояния.
Каждую из них он рассматривает в двух разных состояниях — спокойного времени и чрезвычайной ситуации. В первом случае они реализуются с участием всего гражданского коллектива, когда постепенное просвещение в сочетании с поэтапным обучением участию в управлении приводит к укреплению гражданственности без всякой опасности для прочности государства. В периоды же смуты, анархии и распада общественное и личное благосостояние обеспечиваются применением жестких мер, требующих твердого руководства со стороны единоличного правителя, который в целях общего блага должен быть свободен от исполнения обыденных моральных норм и правил поведения.
Однако надо особо подчеркнуть, что в данной системе взглядов и судьба самого диктатора, что часто забывают, поставлена в прямую зависимость от его соответствия общественной потребности: он может выжить, только если направит свою политику исключительно на ее обеспечение.
Тем же пафосом ответственности проникнута и макиавеллиева концепция свободы. Последняя, согласно ему, недопустима в эпоху кризиса, поскольку она противостоит безопасности. Во время же покоя свобода, напротив, тождественна безопасности, поскольку способствует развитию и укреплению гражданского духа в подданных государя. Таким образом, защита монархических принципов правления является здесь вполне индивидуалистической.
Макиавелли постулирует также, что только свободные люди могут принимать участие в политической жизни. Поэтому при стабильном течении дел высшую легитимность имеют именно народные режимы, ибо закон и право суть основа свободы.
Новое время
Развивавший свои взгляды на границе позднего Возрождения и Нового времени Жан Боден продвигал теорию естественного права. Законы, согласно ему, основываются на универсальных принципах; в их изменчивости проявляются рациональные принципы справедливости. Общие принципы не могут применяться непосредственно, нельзя забывать о различных ситуациях, которые модифицируют их имплементацию. Эти идеи лягут в дальнейшем в основу разработок Ш.Л. де Монтескье и Э. Берка, а также исторической школы права XIX столетия.
Государство, согласно Бодену, основано на силе: его авторитет, называемый суверенитетом, напрямую связан с его силой. Власть — ее естественный атрибут. Она основана на неравенстве людей. Цель существования государства — достижение блага — требует мощной власти, чтобы достичь и поддерживать единство. Отсюда недалеко до формулы К. Маркса о государстве как аппарате насилия.
Суверенитет есть высшая власть над обществом, не ограниченная законом. Суверенитет вечен и неделим. Будучи атрибутом власти, передаваемым по праву наследования, он принадле-
жит королевской семье. Следовательно, узурпатор и бунтовщик не могут стать легитимными суверенами и требовать подчинения себе общества. Здесь мы видим начало теории «законного лидерства», опирающегося на традицию (но и стадию рассуждении, до сих пор определяющую логику развития событий в Чечне и вокруг нее).
Пойдя дальше, Томас Гоббс выступил в защиту чистого принципа абсолютности единоличной власти, отождествляющей себя с государством. Для обоснования своей точки зрения он впервые в общественных дисциплинах активно использовал понятия и методы доказательства, заимствованные из математики.
Потребность в государстве он объяснял людскими эгоизмом и безрассудством, ввергающими общество в состояние беспрерывной борьбы и анархии. Постоянное стремление к удовлетворению все возрастающих желаний порождает жажду власти, которая ставится на службу обеспечению индивидууму максимально возможной суммы благ. Поскольку данные устремления принадлежат к числу самых сильных в человеке, а шансы каждого полностью удовлетворить свои прихоти (в силу ограниченности физического наличия источников власти и материального благополучия) не слишком велики, борьба за обладание ими становится перманентной, превращаясь в войну всех против всех. Нетрудно заметить, что описанная Гоббсом для Запада XVII в. ситуация использования властного ресурса для личного обогащения поразительно напоминает то положение, которое ныне сложилось в России.
Выход из этого тупика, предлагаемый Гоббсом, заключается в создании единственной власти, заведомо превышающей власть прочих отдельных личностей. Мира можно достичь только путем отказа от части прав: если люди хотят безопасности, они должны отречься от прерогативы направлять свои склонности, куда им вздумается. Для этой процедуры предлагается модель, знаменующая собой новый этап эволюции идеи общественного договора — власть передается тому, кто будет использовать ее ради общего блага. Остальные, в целях договора, обес-
печивающего безопасность, следуют принципу полного и безоговорочного повиновения ему.
Монарх утверждает власть силой, сосредоточив у себя все то, чем его подданные когда-то владели в природном состоянии. Таким образом, природная власть, неподконтрольная обществу, теряет анархический характер и направляется на общие цели. В экстремальных ситуациях, когда государь ставит под угрозу безопасность общества, его подданным возвращаются природные права, позволяющие действовать им вопреки монаршей воле вплоть до заключения нового договора с иным лицом.
Хотя концепция Гоббса является апологией абсолютизма в чистом виде, его идея об ограничении частных амбиций прерогативами, недоступными простому смертному, лежит и в основе такой формы правления, как конституционная монархия.
Разработке теории конституционного ограничения абсолютной власти посвятил себя младший современник Гоббса Джон Локк. Он предвосхитил учение об ответственном кабинете министров, выступив теоретиком парламентского правительства и демократии, противостоящей всяким попыткам ущемления прав народных представителей со стороны монархии.
Природным (когда люди жили в мире, были счастливы, разумны и добры) он считал состояние дополитическое, а не до-социальное. Ему генетически присуще равенство, ибо разум не дает никакого оправдания для неравенства. Неотъемлемыми природными правами он считает право на жизнь, на невмешательство в свою жизнь окружающих, свободу, неразделимую с обязательствами перед ближним, собственность. Государство же возникает из стремления устранить с помощью справедливых законов, праведного суда и авторитетного правительства свойственные этому состоянию недостатки.
Общественный договор в его версии становится двойных: с сообществом — о передаче ему индивидом своих природных прав; с самим государством — о сохранении за ним его естественных прав жить свободно, наслаждаясь собственностью. Из него вытекает правило большинства, т.е. процедуры принятия
законов на основе мажоритарного согласия. Наиболее безопасной для этого является представительная демократия, действующая через народных избранников, отчитывающихся перед избирателями, т.е. находящихся под их контролем. Локк формулирует также, что принцип консенсуса является оптимальным для реализации эффективных коллективных действий. Эти его идеи легли в основу британского и американского конституционализма и благодаря им — в основу процедур ООН.
В своем стремлении гарантировать законодателя от возможности узурпации его функций со стороны исполнительной власти Локк также явился основоположником теории разделения властей. Он постулировал верховенство парламента, определив вместе с тем, что он не должен стремиться непосредственно к осуществлению своих предписаний. Исполнительная же власть только реализует законы на практике, но не смеет навязывать обществу свои правила, независимые от воли законодательной ветви власти. В случае расхождения трактовок приоритет принадлежит мнению парламента. Как видим, эти его мысли до сих пор — вот уже триста с лишним лет — находятся в центре дискуссий в разных странах.