Легализация "аборта по просьбе" в СССР

Первым государством, легализовавшим "аборт по просьбе", была Советская Россия. Один из создателей советской системы здравоохранения - З.П. Соловьев - назвал "историческим документом" совместное Постановление Наркомздрава и Нарком-юста от 18 ноября 1920 г., и котором, в частности, говорилось: "Допускается бесплатное производство операции по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц, где обеспечивается ей максимальная безвредность".

Это была мера, направленная в первую очередь против зла криминальных абортов. Поэтому в известной мере З.П. Соловьев был прав, когда писал в своих оценках Постановления: "...тем самым снят с аборта покров лицемерия, лжи и бездушия, которые свойственны буржуазному законодательству". Сам по себе аборт понимался как зло - но "для коллектива", "для масс трудящегося женского населения", а не как зло для женщины.

Авторы Постановления видели причины роста числа абортов исключительно в моральных пережитках прошлого и тяжелых экономических условиях настоящего. Последующая история нашей медицины и общества в целом, однако, показали, что проблема аборта не решается автоматически по мере экономического роста в стране, распространения знаний о вреде аборта и его последствиях, развития учреждений по охране материнства и младенчества. Отношение советского государства к абортам было противоречивым. Несмотря на то, что искусственный аборт в Постановлении определялся как зло, в реальной жизни отношение к нему выглядело гораздо сложнее. Новая, поистине революционная, политика государства в отношении абортов в массовом сознании вполне закономерно ассоциировалась с непримиримой борьбой новой власти с религией, а также с нигилистическим отношением к институту моногамной семьи, характерным для партийной и советской элиты в 20-е годы. В результате в массовом сознании постепенно сложилась недооценка собственно моральных аспектов аборта. В воспоминаниях М.М. Пришвина встречается такое наблюдение: в начале 30-х годов приехавшая в деревню из города молодая женщина (жена преуспевающего советского работника) совершенно без стеснения обсуждала имеющуюся у нее возможность избавиться от нежелательной беременности. Можно заключить, что в конце концов политика советской власти в отношении абортов привела к деформации психологии целых поколений женщин и мужчин в нашей стране, когда прерывание беременности для многих из них утратило смысл мучительного морального выбора, так как стало просто социальной нормой. Итак, Постановление Наркомздрава и Наркомюста 1920 г. провозгласило право женщины на безопасный, бесплатный, общедоступный аборт. Однако уже в 1924 г. органы здравоохранения создают "абортные комиссии", которые выдавали разрешение на бесплатный аборт, применяя при этом классовый подход и соблюдая такую очередность: безработные-одиночки; работницы-одиночки, имеющие одного ребенка; многодетные, занятые на производстве; многодетные жены рабочих; все остальные застрахованные; прочие гражданки. Для многих женщин, не получивших "разрешение на аборт", он стал платным. В 1926 г. были введены и другие ограничения.

До 1930 г. в СССР еше публиковалась статистика об абортах, которая свидетельствовала о постоянном росте их числа. В обществе все больше распространялся взгляд на аборты как зло с демографической точки зрения. Говоря об этом, нельзя не упомянуть о значительной убыли населения России в связи с гражданской войной, массовым голодом, коллективизацией, репрессиями. В 1936 г. ЦИК и СНК приняли Постановление, запрещающее аборты. В повороте государственной политики в отношении абортов на 180 градусов наряду с демографическим фактором важную роль сыграл также фактор идеологический. Дело в том, что со временем эффективность работы "абортных комиссий" стали оценивать по числу выдаваемых ими "отказов". Факт разрешения на аборт как бы противоречил утверждениям официальной пропаганды о постоянном росте благосостояния трудящихся. Этим же можно объяснить и засекречивание в начале 30-х годов статистики об абортах. Л в 1939 г. сбор статистических данных об искусственных абортах был полностью прекращен. Наконец, с запрещении абортов в СССР еще больше упрочивалось господство государства, тоталитарной системы власти над личностью.

Рост числа криминальных абортов в послевоенные годы заставил советское государство опять изменить политику в отношении абортов - в 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ "Об отмене запрещения абортов". Этим юридическим актом были легализованы "аборты по просьбе", которые имели право производить только лица со специальным медицинским образованием, только при сроке беременности до 12 недель и только в больничных условиях. При несоблюдении хотя бы одного из этих условий аборт считался криминальным, за что уста на или нал ось наказание - до 8 лет исправительных работ. Как и в 1920 г., отмена уголовного наказания за "аборт по просьбе" стала выбором меньшего зла.

К сожалению, в последующие десятилетия альтернативные аборту способы и методы контроля над рождаемостью не получили в нашей стране достаточного развития. До конца 60-х годов число искусственных абортов росло в СССР особенно быстро, и 70-80 гг. кривая роста становится не такой крутой. Открытая в эпоху гласности официальная статистика об абортах засвидетельствовала, что в СССР был самый высокий в мире показатель числа абортов на 1000 женщин фертильиого возраста (15-49 лет) - около 120. По данным зарубежных экспертов, с учетом нерегистрируемых абортов этот показатель был примерно в полтора раза выше, то есть равен примерно 180. Только с середины 80-х годов показатель частоты абортов стал, наконец, снижаться, и в 1996 г. он равнялся 89 (официально зарегистрированным).

По мнению некоторых специалистов, в нашей стране сформировалась своеобразная "абортная культура". В бывшем СССР прерыванием беременности ежедневно в течение всего рабочего дня занималось около 3500 врачей. Сама организационная структура оказания медицинской помощи женщинам во многом была сориентирована на производство абортов, предполагая разработку новых научно обоснованных методик этого медицинского вмешательства, анестезиологическое обеспечение, подготовку специальных медицинских кадров. Современная технологическая комфортность искусственного прерывания беременности, его общедоступность, бесплатность - благоприятные условия не только для производства абортов как медицинских вмешательств, но и для воспроизводства их в обществе как ставшего уже рутинным социального феномена. Если учесть, что аборт является во многих случаях причиной бесплодия, то к "абортной индустрии" органично подключается экономически эффективная "индустрия репродуктивных центров", предлагающих услуги по лечению бесплодия.

Рамки легальности аборта были радикально расширены в 1987 г. когда Минздравом СССР был издан Приказ №1342 о прерывании беременности по социальным показаниям. Этот документ разрешал по желанию женщины прервать беременность при большом сроке (до 28 недель), если документально подтверждались такие обстоятельства, как развод во время беременности, многодетность (более 5 детей) и т.д. К этому необходимо добавить, что в нашей стране веегда существовал длинный перечень медицинских показаний, который давал право на прерывание беременности до 28 недель (в настоящее время -вообще независимо от срока беременности). То есть на протяжении последних десятилетий законодательство об аборте становилось все более либеральным.

Реальные же усилия органов здравоохранения, врачей и общественности, направленные на ограничение этой медицинской практики, были гораздо скромнее. В годы, когда не только в развитых, но и многих развивающихся странах создавались современные системы планирования семьи, одна из инструкций союзного Минздрава (1975 г.) всего лишь призывала врачей-гинекологов убеждать женщин, уже принявших решение об аборте, не делать этого и сохранить беременность. Только в последнее десятилетие в нашей стране делаются первые шаги по созданию современной системы планирования семьи. Одновременно возникли общественные движения против абортов - ассоциации "Жизнь", "Право на жизнь", "Рго НГе", "УНа" и др. В дискуссию об абортах активно включились представители Русской Православной церкви.