Переосмысление классического философского наследия вообще и классической немецкой философии, в частности, начинается примерно в середине ххІ в. и осуществляется в двух направлениях – материалистическом и иррационалистическом. Первое направление представлено творчеством Фейербаха, Маркса и Энгельса, взгляды которых уже рассматривались выше. Деятельбный человек и социум приобретают здесь статус основной проблемы философии, а ее главной функцией становится критика как предпосылка осуществления социального идеала.
Особенности осмысления классического философского наследия с позиций тррационализма наиболее отчетливо проявились в творчестве А.Шопенгауэра, С.Киркегора и Ф.Ницше. Шопенгауэр Был первым философом, выступившим против гегелевского рационализма и панлогизма. Системно его взгляды изложены в произведении “Мир как воля и представление”. Критика рационализма здесь такая радикальная, что она ставит под сомнение само понятие разума и осмысленной деятельности человеческого сознания. Интеллект, по мнению Шопенгауэра, функционирует не на основе собственного рационального плана, а под влиянием воли. Эта воля, создающая мир и человека и обладающая иррациональным характером, выступает как абсолютная основа бытия. Интеллект всего лишь средство воли к жизни. Интеллект устает, воля же не знает усталости. Поэтому она, а не разум, – подлинная основа мира и предпосылка личной воли человека. В мире, как и в человеке, нет ничего рационального, ему присуще неутолимое желание, темный глухой порыв. Мир сам по себе бессмыслен, а вся история мира – это история волевых флуктуаций, не имеющих никакого смысла..
Не имеет смысла и воля к жизни, ибо сама жизнь бессмысленна, особенно человеческая жизнь. Она бессмысленна потому, что каждому человеку предначертаны болезни, страдания, старость и смерть. Именно воля забросила нас в этот мир без нашего согласия и ведома, именнов воля соблазняет нас обманчивыми приманками, наихудшей из которых есть оптимизм – самое беспощадное и бессовестное издевательство над человеком. Жизнь человека – это непрерывные страдания, а то, что называют счастьем, на самом деле является только попыткой освобождения от страданий, за которой приходят новые страдания и неизбывная тоска. Жизнь – это оплата по векселю, подписанному не нами. Так оптимизм и доверие разуму разбиваются о трагизм человеческого существования в мире.
Эта иррационалистическая критика гегельянства нашла свое продолжение в творчестве датского философа Серена Киркегора . Для него неприемлемы объективизм и рационализм Гегеля. Он отвергает любое единственное идеальное начало мира, ибо разум, воля, чувства – это все только абсолютизированные элементы сознания. Поиск единой духовной субстанции, творение всеобъемлющей универсальной системы мистифицирует природу и историю, где господствует единичное, а не универсальное. Цель философии – не универсальные законы Вселенной, а отдельный человек в его особенности и уникальности. Вопреки Гегелю с его идеей единства и необходимости исторического процесса, Киркегор провозглашает абсолютность каждого человека и самоценность каждого мгновения, пережитого человеком, самоценность его существования (existenz). Экзистенция означает, что человек есть не результат действия неких внешних причин, а следствие процесса самоосуществления, начатого в его субъективности. Человек не результат чего-то внешнего. Он создает себя сам и в этом смысле является абсолютным началом.
Киркегор выделяет три стадии экзистенции: эстетическую, этическую и религиозную. На эстетической стадии наиболее отчетливо проявляется индивидуальность человека, его жизнь предстает как множество не связанных между собой дискретных событий. Эту стадию экзистенции характеризует не постоянство, а приступы изменчивости, новизны – параксизм. На этой стадии нет никаких обязанностей, свобода ничем не ограничена и проявляется без каких-либо преград. Но именно из-за этого недостижимой оказывается “истина” существования, что порождает неудовлетворенность и отчаяние, эту смертельную болезнь души. От отчаяния душа погибает, но погибает она и без отчаяния.
На этической стадии преобладает добродетель и долг. Сомнение в правильности жизни для себя порождает стремление делать добро для других, выполнять свой долг по отношению к человеку. Но жизнь в соответствии с долгом – это жизнь для всеобщего, разрушающего индивидуальность. Если я живу для других, то не изменяю ли я своему предназначению, не отрицаю ли я этим свою человеческую сущность? Сомнение, неуверенность, растерянность и отчаяние не только не преодолеваются на этической стадии, но становятся невыносимыми. И тогда у человека остается только одно – вера как воплощение третьей стадии экзистенции.
На религиозной стадии человек осознает тот факт, что ни эстетическое разнообразие наслаждения, ни этический долг не оправдывают присутствие человека в мире, не приносят ему удовлетворения и не снимают отчаяния. Жизнь – это страдания, неуверенность и отчаяние. Иного не дано, ибо иного нет. Поэтому необходимо выбирать: либо наслаждение индивидуальной распущенностью, либо добродетель в соответствии с долгом. И нужно верить, что добродетель угодна Богу. Это не освобождает нас от страданий, но наделяет свободой: выбирать и страдать. Жизнь без веры невозможна. Но никто не может верить в Бога в христианском понимании этого слова. Как же тогда жить? Верить, что твой выбор – это твоя свобода, а связанные с нею страдания и отчаяние – тайный божественный знак о возможности спасения.
Рационализм и системность философской классики, ее гипертрофированная рассудочность подвергаются радикальной критике в “философии жизни”. Ее программные установки дают нам основание для заключения о том, что философия жизни была своеобразной реакцией на рационалистический оптимизм просветителей, но прежде всего – на панлогизм и абстрактный рационализм Гегеля. Основания этой философии были заложены Фридрихом Ницше, ее основные положения уточнялись и развивались в произведениях Дильтея, Зиммеля, Бергсона и их последователей.
Главным объектом философии Ницше является человек, но не как носитель универсальных объективных знаний, а как существо, наполненное субъективными переживаниями. Рациональными средствами нельзя постигнуть объективную истину, не потому, что таких средств нет, а потому, что отсутствует такая истина. Природа мира и человека многозначна и разнообразна и существует множество различных точек зрения для объяснения мира, но н одна из них не обладает большей ценностью, чем все остальные. Мир в основе своей неопределен и только фактом воли ему можно придать определенную форму. Высшая истина рождается внутри человека благодаря самосозидающей воле. Человек не рождается человеком, а становится им. И это становление человека как живой реальности есть акт творения здесь и сейчас самоопределяющейся личности. Такая личность саму свою жизнь превращает в художественный процесс, в котором она вновь изобретает себя, вживляет себя в бытие и этим актом творения придает порыдок и гармонию бессмысленной Вселенной. И тогда Бог, властвовавший над человеком, рождается в его душе и громко звучат под солнцем его слова: “Мир, слышишь ли ты голос своего творца?” Ибо истина – это не то, что необходимо доказывать или опровергать, а то, что нужно сождать.
Человек никогда не удовлетворен данным, ибо в нем нет свободы. Этоь относится не только к вещам, но и к самому человеку. Воля к жизни и власти не дает человеку успокоиться, достигнуть удовлетворения. Человек только тогда шагает дорогой человечности, когда стремится превзойти себя, возвыситься над собой нынешним, стать сверхчеловеком – властителем свободы. Двигаться вперед, превосходить самого себя, стремиться к высшему, расти и совершенствоваться – это все и есть воля к жизни и власти. Сврхчеловек – не белокурая бестия, для которой не существует ни морали, ни совести, это обыкновенный человек, каким он хочет, но не может стать. Это идеал человека будущего. Понятие сверхчеловека означает, что человек неудовлетворен тем, чем он есть, и эта неудовлетворенность является основанием для творения собственной истории. И в этом творении только и осуществляется человек.
Главнолй преградой на пути к сверхчеловеку является традиционная мораль. Ею проникнута не только религия, но и философия. Эта мораль лишает человека воли, отрывает от жизни, делает его недееспособным. Христианство с его аскетической моралью неизбежно ведет к распаду духовности, “восстания массс” и восхождения на трон “грядущего хама”, нивелирующего человека под знаком всеобщего равенства. Вот почему настает время “переоценки всех ценностей”, преодоления “человеческого, слишком человеческого” и творения “новой добродетели” – этой дороги, ведущей “по тусторону добра и зла”, в веселый мир сверхчеловека, где нет оскорбительных правил и метафизических границ, а сухой апполоновский разум подчинен дионисическому кипению чувств, которое и есть подлинная жизнь. В этом мире нет ничего данного, а только – становление, буйный танец вечного возвращения, в котором человек превосходит самого себя, возвышается над собой, достигает свободы в трагической мистерии жизни.
К сожалению рядом с Ницше-поэтом, ницше-романтиком, прославляющим свободного человека, способного к самосовершенствованию, существует и другой Ницше – аморальный человеконенавистник, убийца Бога. Этот образ создали люди, которые читали не Ницше, а только “критику” его. Их взгляды не имеют ничего общего с мыслями и словами самого Ницше. Мы не можем, и не должны, воспринимать его как образец для подражания, но и игнорировать не имеем права, ибо европейскую философию без Ницше уже нельзя даже представить.
После Киркегора и Ницше Европа не могла больше верить в традиционного Бога и традиционные моральные ценности, хотя как никогда прежде нуждалась в вере.