Выше уже был охарактеризован подход к решению проблемы ответственности в технике (в том числе в оценке техники) с позиций нормативной этики. Заслугой сторонников этого подхода является основательная разработка данной проблематики. Однако они не дают убедительного ответа на те вопросы, которые способны поставить под сомнение саму возможность нормативной этики технической деятельности. Эту слабость вполне осознают такие авторы как Х. Ленк или Г. Рополь, указывающие на трудность решения проблемы ответственности в системе, а также на синергетические и кумулятивные эффекты. Критики нормативной этики техники идут еще дальше, не только обращая внимание на ее чрезмерный оптимизм в отношении управления техническим развитием, но и подчеркивая ее существенное несоответствие положению вещей, или, во всяком случае, видению этого положения с позиций теории систем, концепции автопоэзиса или синергетики. По сути они считают, что в современном обществе этика может играть нормативную роль при межличностных коммуникациях, но не в социально значимых вопросах управления[314]. Основные аргументы здесь состоят в следующем.
Во-первых, в отличие от морали в традиционном обществе, этика не может обеспечить интеграцию современного общества, характерными чертами которого являются функциональная дифференциация и плюрализм. Этика не в состоянии обосновать универсально приемлемые и применимые нормы, способные интегрировать такое общество. По мнению Н. Лумана, привнесение нормативной этикой моральной составляющей в существующие социальные конфликты приводит не к их урегулированию, а к фундаментализации. Конфликты в плюралистическом обществе часто характеризуются тем, что их стороны руководствуются различными представлениями о морали.
Во-вторых, это уже упомянутые системные кумулятивные эффекты и непредвиденные долгосрочные последствия. С точки зрения теории систем в поздней трактовке Н. Лумана функциональная дифференциация и автономия социальных подсистем приводит к тому, что такие долгосрочные последствия очень трудно предусмотреть, поскольку для их упреждающего выявления необходимо преодолевать границы этих автономных подсистем. Тем самым, как считает Г. Бехманн, предмет этики рискует попросту исчезнуть, поскольку этическая рефлексия возможна только применительно к известным или хотя бы достаточно предвидимым последствия деятельности[315]. Тому существует множество конкретных подтверждений, например, вредные последствия индустриального использования фторхлоруглеводородов для озонового слоя планеты, которые долгое время, вплоть до 80-х годов не были выявлены и соответственно не могли быть предметом морального дискурса.
Следуя этой логике, можно прийти и к выводу об исчезновении субъекта ответственности. Это связано с особым пониманием причинности в синергетике. Когда мы имеем дело с процессами самоорганизации, с большим количеством постоянно возрастающих взаимодействий в открытых системах, установление причинной связи оказывается почти неразрешимой задачей. А как писал еще В. Виндельбанд, «ответственность доходит лишь до тех пределов, в которых действует причинная связь»[316]. Если же рассматривать техническое развитие в целом как множество метаморфоз реальности, как синергетический процесс, то создается впечатление, что все рассуждения об ответственности строятся на песке.
Синергетические взаимодействия и кумулятивные эффекты приводят к тому, что знание и власть перестают быть адекватной мерой ответственности. Знание оказывается недостоверным и вероятностным; овладение большим объемом информации не свидетельствует о большей ответственности. Что касается власти, то и здесь масштаб последствий может совершенно не соответствовать мере власти. Действие, которое характеризуется как малое и незначительное при линейном взаимодействии, может при синергетическом взаимодействии (в зонах бифуркации) иметь несоразмерно большие последствия.
В-третьих, критики нормативной этики указывают на проблему безадресности. Теория систем рассматривает техническое развитие как децентрализованное. Автономные социальные подсистемы (экономика, наука, право, политика) воспринимают действия других подсистем как импульсы или раздражения. Но в обществе не существует единой центральной инстанции, которая воспринимала бы все эти импульсы и могла бы контролировать социальное развитие в целом и техническое развитие в частности. Это значит, что нет единого адресата этики, и на ее долю остается лишь голая риторика.
Столкновение двух позиций - нормативной этики и социологической теории систем[317] на первый взгляд обескураживает. Релевантность нормативной этики технической деятельности вызывает все большие сомнения, тогда как теория систем обнаруживает дефицит нормативности. Между тем практическая деятельность нуждается как в более адекватном описании, так и в нормативном предписании. Возможен ли здесь компромисс? Как представляется, в сфере теории твердой основы для подобного компромисса нет. Однако в практической области, например, в сфере оценки техники (модель, включающая дескриптивную и нормативную оценку) попытка такого компромисса имеет перспективы.
Хотя этика не способна решить задачу интеграции современного общества, она тем не менее может сыграть позитивную роль в ситуациях выбора или конфликта в качестве моральной рефлексии и обоснования деятельности. Даже если стороны конфликта руководствуются различными моральными представлениями, моральная рефлексия при соответствующей культуре диалога может способствовать прояснению позиций и даже нахождению точек взаимопонимания. В оценке техники это имеет большое значение в процедурном плане, особенно для интерактивной оценки техники.
Проявляющаяся в теории систем тенденция к этическому релятивизму представляется опасной. Моральную рефлексию над техникой и ее последствиями никак нельзя считать беспредметной именно с практических позиций. Связанные с техникой и ее последствиями конфликты не могут быть преодолены посредством голого расчета прибылей и убытков. Такие конфликты являются конфликтами ценностей и представлений о будущем развитии, где неизбежно присутствуют моральные импликации.
Философское осмысление синергетического и кумулятивного характера технического развития и непрогнозируемость всей полноты его последствий не могут полностью отодвинуть этику на обочину дискуссий о технике. Прежде всего, многие последствия техники вполне прогнозируемы при помощи широко используемых методов анализа и прогноза. Еще какая-то часть последствий может быть выявлена при условии совершенствования существующих или разработки принципиально новых методов. В той мере, в какой трудность прогнозирования последствий является когнитивной проблемой самой оценки техники, открывается соответствующее пространство для моральной рефлексии о предвидимых последствиях технической деятельности, включая обсуждение проблематики ответственности[318].
Сопоставимость когнитивного и этического пространства оценки техники означает также, что к сфере ответственности могут быть отнесены не только прогнозируемые последствия (область знания в когнитивном пространстве ТА), но и непрогнозируемые с помощью конкретных методов анализа последствия (область еще-незнания или неуверенного знания в когнитивном пространстве оценки техники). Последнее также сопряжено с ответственностью. Собственно, еще в римском праве был провозглашен фундаментальный принцип «Ignorantia non est argumentum» (незнание не освобождает от ответственности). Поскольку же оценка техники может выступать в качестве обоснования с моральных позиций тех или иных вариантов действий, она, следовательно, обязана эксплицировать в своих рекомендациях область незнания или неуверенного знания.
В этой связи интересные соображения высказывает В. Циммерли. Он считает, что существуют разные виды незнания, часть из которых не исключает ответственности. Ответственность в современной технической деятельности становится своеобразным «незнание-менеджментом», который преодолевает границы «классической» трактовки ответственности за деятельность и ее предвидимые последствия[319]. Там, где по мнению Циммерли, когнитивные возможности охвата последствий заканчиваются, должны применяться дополнительные механизмы для решения проблемы ответственности за последствия деятельности в условиях незнания. Отработка таких механизмов должна быть одной из задач оценки техники.
Отсутствие единого адресата морального дискурса в рамках социальной системы не является достаточным основанием для отказа от этических суждений. Здесь можно видеть лишь аргумент в пользу децентрализации этики, ее разработки применительно к таким социальным подсистемам как политика, наука, бизнес, а также ее дальнейшей специализации (биомедицинская этика, ядерная этика, информационная этика и т. д.). При этом вновь обнаруживается потребность в оценке техники как форуме сопоставления и возможного согласования различных этических позиций. Оценка техники, наряду с другими подобными форумами, позволяет компенсировать издержки чрезмерной дифференциации и специализации этики. А необходимость в подобной компенсации связана с характером тех практических действий, на подготовку которых ориентирована оценка техники: в конечном счете речь идет об управлении техническим развитием.
Развитие идей этики ответственности применительно к технической деятельности выявляет комплекс теоретических и практических проблем, решению которых может способствовать оценка техники. Идея расширенной предупреждающей ответственности перед будущими поколениями и окружающей средой, сформулированная как реакция на угрозу самим основам существования человечества в результате неконтролируемой и всеохватывающей технизации, поставила в центр морального дискурса отдаленные и непредвиденные последствия технической деятельности. Возникшая дилемма демонстрирует недостаточность индивидуальной моральной ответственности и корпоративной инженерной этики перед лицом столь широкого спектра последствий. Широкий спектр долгосрочных последствий затрагивает интересы общества в целом и, таким образом, актуализирует социальную ответственность.
Оценка техники (разумеется, несколько идеализированный ее вариант) представляет собой особую модель разделения и делегирования ответственности за предупреждение отдаленных и непредвиденных последствий технической деятельности. Суть этой модели в следующем:
a.) Конституирование и институционализация оценки техники означает делегирование части социальной ответственности специализированному институту;
b.) В качестве независимой экспертизы оценка техники преодолевает внутреннее противоречие ролевой ответственности (в данном случае: ответственность разработчика за качество проекта, эффективность технологии, и т. п.) и упреждающей расширенной ответственности. Оценка техники ориентируется на расширительную трактовку ответственности, к сфере которой относится самый широкий спектр последствий, включая долгосрочные и непредвиденные;
c.) С позиций предупреждающей расширенной ответственности оценка техники может в случае необходимости дать специальные рекомендации относительно предписания ответственности субъектам технической деятельности;
d.) Оценка техники может выступать в качестве этической экспертизы, компенсируя тем самым дефицит этического обоснования, характерный для чисто инструментальных решений на стадии проектирования;
e.) Оценка техники в качестве форума согласования различных позиций (интерактивная или партиципативная оценка техники) предоставляет дополнительную возможность через механизм участия реализовать индивидуальную или групповую ответственность.
Описанная модель является паллиативным решением. Это и неудивительно, поскольку оценку техники как попытку решения основных задач контроля и управления техническим развитием тоже нельзя охарактеризовать иначе, как паллиатив. Но именно в качестве практической попытки овладения техническим будущим оценка техники открывает перспективу преодоления серьезных противоречий между нормативной этикой, социологической теорией систем и синергетическим подходом.
В качестве моральной рефлексии и форума согласования различных точек зрения оценка техники способна вносить позитивный вклад в урегулирование или смягчение остроты конфликтов, связанных с определением стратегии технического развития. Это означает, что оценка техники приводит к повышению общественной значимости этики, в том числе и в плане частичной социальной интеграции.
Оценка техники восстанавливает этику в своих правах и в том плане, что предметом моральной рефлексии могут быть только известные и предвиденные последствия. В этой связи можно говорить о совпадении пространства моральной рефлексии с когнитивным пространством оценки техники как долгосрочного прогноза последствий технической деятельности. Причем к когнитивному пространству оценки техники, наряду с областью уверенного знания, относится область неуверенного знания или еще-незнания. Сама оценка техники может быть интерпретирована как своеобразное управление незнанием.
Наконец, интерактивная и междисциплинарная оценка техники должна способствовать как специализации этики, так и преодолению вероятных издержек этого процесса и даже синтезу различных нормативно-этических доктрин.