ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ КОИШИКАВА В ЭДО

 

Снег, на кровлях домов, на вечнозеленых деревьях, на Фудзи, местами начинающий таять. В окнах полно женщин – гейш, как я могла бы сказать, смотрящих на улицу, одна из них указывает на трех темных птиц высоко в бледном небе. Мой вид Фудзи, к сожалению, без снега, без гейш и при ясном солнце.

Детали…

И то, и другое интересно, наложение – одна из главных сил в эстетике. Я думаю о жарко‑весенней гейше Комако в «Снежной Стране» – новелле Ясунари Кавабата, об одиночестве и ненужной, увядающей красоте, которая, как я всегда чувствовала, есть самая анти‑любовная история Японии. Эта картина вызвала в моей памяти всю новеллу. Отвержение любви. Кит не Шимамура, так как он хотел меня, но только очень по своему, так, что это неприемлемо для меня. Эгоизм или самоотверженность? Это неважно…

А птицы, на которых указывает гейша?… «Тридцать Способов Созерцания на Дроздов?» В точку. Мы могли бы никогда не договориться о ценности.

Два Ворона? И Бросок в Драчливого Петуха Теда Хьюгеса? Может быть и так, но я не хочу вытаскивать аналогий. Иллюзия на каждый намек, а где вчерашний снег?

Я опираюсь на мой посох и смотрю на гору. Я хочу делать это на всех моих остановках, если это возможно, перед столкновением.

Это ли не прекрасно? Двадцать четыре способа созерцания на Фудзи. Это поражает меня, так как можно было бы взять одну вещь в жизни и рассматривать ее с разных точек зрения, как фокус моего бытия, и, вероятно, как сожаление об упущенных возможностях.

Кит, я пришла, как однажды ты просил меня, но моим собственным путем и по моим собственным причинам. Я желала бы не делать этого, но ты лишил меня выбора. Таким образом, мой поступок не есть только мой, но и твой тоже. Теперь я поверну твою руку против тебя, представляя некий вид космического айкидо.

Я иду по городу после наступления темноты, выбирая самые темные улицы, где конторы уже закрыты. Так я в безопасности. Когда я должна войти в город, я всегда нахожу защищенные места днем, и прохожу по ним ночью.

Я нахожу маленький ресторан на углу такой улицы и съедаю свой обед. Это шумное место, но еда хорошая. Я принимаю лекарство и также немного сакэ.

После этого я позволяю себе удовольствие идти пешком, а не брать такси. Мой путь длинен, но ночь светла и полна звезд и воздух упоителен.

Я иду около десяти минут, слушая звуки дорожного движения, музыку дальнего радио, крики с других улиц, ветер, проносящийся высоко вверху.

Вдруг я чувствую внезапную ионизацию воздуха.

Ничего впереди. Я поворачиваюсь, взяв свой посох наизготовку.

Эпигон с телом шестилапой собаки и головой, похожей на огненный цветок, возникает в дверном проеме и движется вдоль дома в моем направлении.

Я слежу за его продвижением, пока он не оказывается достаточно близко. Я ударяю его, к сожалению, не тем концом. Мои волосы начинают подниматься, когда я пересекаю его путь, поворачиваюсь и ударяю снова. На этот раз металлический наконечник проходит через его растительную голову.

Я подключила батареи перед тем, как предприняла нападение. Разряд создает разность потенциалов. Эпигон отступает, его голова раздувается. Я наступаю и ударяю еще раз, теперь в середину тела. Оно раздувается еще больше, затем распадается на сноп искр. Но я уже повернулась и ударяю еще раз, так как почувствовала приближение другого.

Этот приближается в виде кенгуру. Я поражаю его моим посохом, но его длинный хвост ударяет меня, когда он проходит. Я непроизвольно подскакиваю от шока, который я получила, мой посох рефлекторно поворачивается, когда я отступаю. Он поворачивается и ревет. Этот экземпляр имеет четыре ноги, и его передние конечности представляют собой фонтаны огня. Его глаза горят ярким пламенем.

Он опускается на задние ноги, затем снова прыгает.

Я подкатываюсь под него и атакую, когда он опускается. Но промахиваюсь, и он снова начинает атаку. Он прыгает и я ударяю вверх. Кажется, я попала, но не уверена.

Он приземляется совсем рядом со мной, поднимая свои передние конечности. Но на этот раз не прыгает. Он просто падает вперед, Задние конечности быстро дергаются, ноги, изменяют свою длину, принимая наиболее законченные очертания.

Как только он подходит, я ударяю его в середину тела нужным концом посоха. Он продолжает идти, или падать, даже когда расширяется и начинает распадаться. Его касание приводит к тому, что я деревенею на секунду и чувствую течение его заряда по моим плечам и груди. Я наблюдаю, как он превращается в первичную протоплазму и исчезает.

Я быстро поворачиваюсь, но третьего нет. По улице едет машина и тормозит. Неважно. Потенциал терминала на время истощен, хотя я озадачена тем, как долго он должен был работать, чтобы создать тех двоих. Будет лучше, если я быстренько уйду.

Как только я прихожу к этой мысли, из подъехавшей машины раздается голос, окликающий меня:

– Мадам, подождите минуточку.

Это полицейская машина, и молодой человек, который обращается ко мне, одет в полицейскую форму.

– Да, офицер?

– Я видел вас несколько мгновений тому назад. Что вы делали?

Я смеюсь.

– Такой прекрасный вечер и улица пустынна. Я подумала, что я могла бы сделать «ката» с моим «бо».

– Я сначала подумал, что кто‑то напал на вас, потому что я увидел что‑то…

– Я одна, как вы можете видеть.

Он открывает дверцу и выбирается наружу. Он включает фонарик и направляет его луч по сторонам, в дверной проход.

– Вы не зажигали фейерверк?

– Нет.

– Здесь были искры и вспышки.

– Вы, должно быть, ошиблись.

Он нюхает воздух. Очень тщательно проверяет тротуар и сточную канавку.

– Странно, – говорит он. – Далеко ли вам идти?

– Не очень далеко.

– Доброго вам вечера.

Он садится в машину. Через мгновение он едет по направлению к улице.

Я быстро иду своим путем. Я жажду оказаться в безопасности прежде чем образуется другой заряд. Я также хочу оказаться подальше отсюда просто потому, что испытываю здесь неловкость.

Я озадачена той легкостью, с какой меня обнаружили. Что я сделала не так?

– Мои картины, кажется, – говорит Хокусай, после того, как я достигаю места предназначения и выпиваю слишком много бренди. – Думай, дочка, или они выследят тебя.

Я пытаюсь, но Фудзи валится на мою голову и размазывает все мысли. Эпигоны танцуют на ее склонах. Я впадаю в прерывающуюся дремоту.

В свете завтрашнего дня я, может быть, увижу…