Суэцкий кризис дал международной нефтяной промышленности большую пищу для размышлений. Несмотря на восстановление движения в канале, нефтяные компании больше не были уверены в том, что могут полагаться на него. Компании и правительства много обсуждали возможности строительства дополнительных трубопроводов. Но перекрытие Сирией нефтепровода „Иракской нефтяной компании“ показало, насколько уязвимыми перед чьим‑либо вмешательством были трубопроводы. Ясно, что они не были единственным ответом на первостепенный вопрос безопасности транспортировки. Риск был слишком очевиден.
В 1956 году во время бурных споров о Суэцком канале как о жизненно важной артерии больше всего внимания уделялось следующему вопросу: если канал и ближневосточные трубопроводы настолько уязвимы, то тогда для них существует более безопасная альтернатива – путь вокруг мыса Доброй Надежды. Для того, чтобы этот путь снабжения Западной Европы стал экономичным и практичным, необходимы намного более крупные танкеры, способные перевозить гораздо больше нефти. Тогда в промышленности господствовало мнение, что такие танкеры физически невозможно построить, но японские верфи, воспользовавшись преимуществами новых дизельных двигателей и современными сплавами стали, вскоре доказали обратное. „В 1956 году строители танкеров говорили, что более крупные суда будут слишком дорогими, цена горючего будет слишком высока, – вспоминал Джон Лаудон, главный исполнительный директор „Шелл“. – Меня поразило, как быстро японцы создавали эти танкеры“. Они оказались не только достаточно экономичными, но и обеспечивали необходимую безопасность. Таким образом, супертанкеры оказались одним из последствий Суэцкого кризиса, наряду с падением влияния и престижа Великобритании и возвышением Гамаля Абдель Насера. Как выразился один из британских чиновников: „Танкеры явно подвержены меньшему политическому риску“.