Слово, ставшее названием этой главы, захватывает воображение. Мысль о том, что можно создать нечто из ничего, привести в движение неподвижное, вызывает восторг даже у детей. Тысячи людей наблюдали полет жаворонка, но лишь поэт Шелли увековечил красоту летящей вдаль птицы в оде. Соприкасаясь с произведениями высокого искусства, мы всякий раз испытываем схожее ощущение: только что наша душа была пуста, и вдруг ее заполнили образы и эмоции, которые вызваны нематериальной причиной.
В то же время, восхищаясь творениями великих мастеров, у нас возникает соблазн преувеличивать нашу неполноценность. Мы взираем на бюсты великих музыкантов и великих философов, мы смотрим на их мощные лбы, проницательные глаза, потом мы смотримся в зеркало и с огорчением замечаем, что сравнение не в нашу пользу. Мы читаем о жизни великих людей, их письма, и нас не удивляет, что они нередко говорят о себе такое, о чем мы не решаемся даже в мыслях признаться самим себе.
Читать о великих людях всегда полезно: рассказы об их жизни, заполненной блистательными делами и трагичными неудачами, действуют на нас, как свежий воздух. Мы ощущаем гордость за них, что доказывает нашу общую природу и придает жизненные силы нашим благородным стремлениям.
И все же было бы неверным воздвигать фигуры выдающихся творцов на пьедесталы недоступной высоты. Значение писателей, поэтов, драматургов и художников было чрезмерно преувеличено, особенно с той поры, как один из них, а именно Дидро, направил всю мощь своего таланта на воспевание их достоинсдв. Такое возвеличивание не принесло ничего хорошего таким людям, как Виктор Гюго или Александр Дюма, превратившимся в пророков своего поколения.
Часто мы забываем, что успех гениев зависит от исторических обстоятельств, и даже Архимед не смог бы реализовать изобретения Эдисона. Нельзя также забывать, что гении не всегда гениален. Между озарениями у Пастера были долгие периоды бесплодного поиска и неудач. С другой стороны, у нас, скромных людей, есть своя интуиция; порой мы ощущаем необыкновенный творческий и духовный подъем. Но как только по глупости вообразим, что наш дар не первого сорта, очарование исчезает, мы утрачиваем веру в свои силы, а заодно и губим свои возможности для созидания.
К сожалению, с конца восемнадцатого века, под большим воздействием Дидро и Вольтера, в европейском мире высшими созидательными достижениями стали считать лишь те, что являлись плодами интел-лектуального труда. С тех пор многочисленные авторы убеждали нас, что политические и социальные реформаторы, распространители знаний, религиозные миссионеры, организаторы промышленности, великие полководцы и флотоводцы достойны лишь легкого презрения. Плоды их деяний очевидны, и нет никаких оснований принижать их значимость по сравнению с достижениями интеллектуалов.
На самом деле каждая достойно прожитая жизнь может быть замечательным актом созидания. Имена этих добрых, вдумчивых людей остаются безвестными для большей части Света, но для тех, кто их знает, их жизни являются шедеврами. Эти люди родились с рядовыми способностями и имели средние возможности, но они сделали все, что было можно, и блистательно преуспели в этом.