Арифметика

 

Матильде так хотелось, чтобы у неё были добрые, любящие, понимающие, честные и умные родители! Но поскольку они таковыми не являлись, ей приходилось как-то приспосабливаться, что было совсем непросто. Однако придуманная ею игра, когда она изобретала всевозможные наказания для отца или матери, которые грубо с ней обращались, делала жизнь девочки более или менее сносной.

Поскольку Матильда была всего лишь ребёнком, её единственным преимуществом по сравнению с остальными членами семьи были её блестящие умственные способности. По уровню интеллекта она могла дать им всем большую фору. Но, как любой пятилетней девочке в любой семье, ей приходилось делать то, что говорили взрослые, даже если их указания были по-ослиному глупыми. Так, её заставляли ужинать в гостиной и смотреть этот дурацкий ящик, держа поднос на коленях. Всю неделю ей приходилось оставаться одной в пустом доме, пока родители и брат были заняты, а когда ей говорили, чтобы она заткнулась, ей приходилось молчать.

Поэтому проделки, которые Матильда изобретала, чтобы наказать своих нерадивых родителей за грубость и невнимание к ней, были для неё единственной отдушиной, которая помогала ей держаться. Самое же замечательное заключалось в том, что эти проделки срабатывали, – во всяком случае, на некоторое время. Отец, к примеру, приняв дозу чудодейственного средства Матильды, на несколько дней приутих, став менее самоуверенным и заносчивым. История с попугаем охладила пыл обоих родителей, и больше недели они вполне сносно с ней обращались. Но, увы, так не могло продолжаться вечно. Очередная сцена произошла однажды вечером в гостиной. Мистер Вормвуд только что вернулся с работы, Матильда с братом тихо сидели на диване в ожидании ужина, который их мать, как обычно, приносила на подносах. Телевизор ещё не работал.

На мистере Вормвуде, как всегда, был вызывающий клетчатый костюм и жёлтый галстук. Его оранжево-зелёный пиджак в крупную клетку был настолько ярким, что рябило в глазах. Он выглядел так же нелепо, как второсортный букмекер, вырядившийся на свадьбу дочери.

В тот вечер отец был явно доволен собой. Потирая руки, он уселся в кресло и, обращаясь к сыну, громко сказал:

– Ну, мой мальчик, сегодня у твоего папы был необыкновенно удачный день: он стал гораздо богаче, чем был утром. Он продал ни много ни мало пять машин и с каждой получил неплохую прибыль. Немного опилок, электродрель, чтобы уменьшить пробег, немного краски, парочка ещё кое-каких маленьких секретов – и эти идиоты готовы раскошелиться. – Он выудил из кармана клочок бумаги и внимательно изучил его. – Слушай, мой мальчик, – сказал он сыну, не обращая никакого внимания на дочь. – Поскольку ты со временем войдёшь в моё дело, ты должен уметь подсчитывать прибыль, полученную за день. Принеси-ка блокнот и карандаш, давай поглядим, на что ты способен.

Майкл послушно вышел из комнаты и вернулся с письменными принадлежностями.

– Запиши-ка вот эти числа, – сказал мистер Вормвуд, глядя в свою бумажку. – Машину номер один я купил за двести семьдесят восемь фунтов, а продал я её за тысячу четыреста двадцать пять. Записал?

Десятилетний Майкл медленно и старательно записал в блокнот обе суммы.

– Машина номер два, – продолжал отец, – обошлась мне в сто восемнадцать фунтов, а продал я её за семьсот шестьдесят фунтов. Записал?

– Да, папа, – сказал сын, – записал.

– Машина номер три стоила мне сто одиннадцать фунтов, а продана за девятьсот девяносто девять фунтов и пятьдесят пенсов.

– Повтори ещё раз, – попросил мальчик. – За сколько ты её продал?

– За девятьсот девяносто девять фунтов и пятьдесят пенсов, – ответил отец. – Кстати, это ещё одна моя маленькая хитрость, чтобы надуть клиента. Никогда не назначай большую круглую цену, всегда проси чуть-чуть меньше. Никогда не говори «тысяча фунтов», говори всегда «девятьсот девяносто девять фунтов и пятьдесят пенсов». Кажется, что намного меньше, а на самом деле всё не так. Правда, ловко придумано?

– Очень, – ответил Майкл. – Ты просто гений, папа.

– Машина номер четыре стоила восемьдесят шесть фунтов – просто старое корыто, а продана за шестьсот девяносто девять фунтов и пятьдесят пенсов.

– Не так быстро, – сказал сын, записывая числа. – Готово.

– Машина номер пять стоила шестьсот тридцать семь фунтов, продана за тысячу шестьсот сорок девять фунтов и пятьдесят пенсов. Всё записал?

– Да, папочка, – ответил мальчик, усердно выводя числа в блокноте.

– Очень хорошо, – сказал отец. – Теперь посчитай прибыль, которую я получил за каждую из пяти машин, а потом сложи общую прибыль. Тогда ты сможешь сказать, сколько заработал сегодня твой изобретательный папочка.

– У-у! Тут много считать, – сказал мальчик.

– Да уж, придётся попотеть, – ответил отец. – Но когда занимаешься бизнесом вроде моего, нужно быть докой в арифметике. Вот у меня голова – что твой компьютер. Мне понадобилось меньше десяти минут, чтобы всё это посчитать.

– Ты хочешь сказать, что сосчитал всё в уме? – спросил Майкл, вытаращив глаза.

– Ну, не совсем так, – сказал мистер Вормвуд. – Никто не может посчитать такое в уме, но у меня получилось довольно быстро. Когда закончишь подсчёт, скажи, какая, по-твоему, у меня сегодня прибыль. Я записал общую сумму на бумажке и скажу тебе, правильно ли ты посчитал.

– Папа, ты заработал сегодня ровно четыре тысячи триста три фунта и пятьдесят пенсов, – тихо произнесла Матильда.

– Не лезь, – осёк её отец. – Мы с твоим братом заняты финансовыми вопросами.

– Но, папа…

– Заткнись! – сказал мистер Вормвуд. – Перестань гадать, а лучше пойди поучись.

– Посмотри на свой ответ, – не успокаивалась Матильда. – Если я правильно посчитала, то должно получиться четыре тысячи триста три фунта и пятьдесят пенсов. У тебя так же?

Отец уставился в свою бумажку и замер от удивления, сразу притихнув. Повисла тишина. Потом он сказал:

– Повтори ещё раз.

– Четыре тысячи триста три фунта и пятьдесят пенсов, – сказала Матильда.

Опять наступила тишина. Отец густо покраснел.

– Я уверена, что я права, – произнесла девочка.

– Ты… маленькая обманщица! – взревел отец, тыча в неё пальцем. – Ты подсмотрела в моей бумажке! Ты видела, что там написано!

– Папочка, я ведь сижу совсем в другом конце комнаты, – сказала Матильда. – Как же я могла подсмотреть?

– Не пудри мне мозги! – кричал отец. – Конечно, ты подсмотрела! Ты должна была подсмотреть! Никто на свете не может вот так с ходу дать правильный ответ, особенно девчонка! Ты маленькая мошенница, вот кто ты! Мошенница и плутовка!

В этот момент в комнату вошла мать с огромным подносом, на котором стояли четыре порции ужина. На сей раз это была рыба с жареной картошкой. Эту замороженную еду миссис Вормвуд обычно покупала на обратном пути, когда возвращалась домой после игры в «Бинго». Казалось, эта игра так изматывала миссис Вормвуд физически и морально, что у неё не оставалось сил приготовить нормальную еду. Поэтому на ужин они ели, как правило, разогретую рыбу и картошку.

– А что это ты так раскраснелся, Гарри? – спросила она, ставя поднос на кофейный столик.

– Твоя дочь – мошенница и обманщица! – ответил отец, забирая свою порцию и ставя её себе на колени. – Включи телевизор, и чтоб все заткнулись.