Наступила весна. Почти незаметно растаял снег, многократно прославленный в эту зиму средствами массовой информации, пробежали ручейки, высохли под смеющимся апрельским солнышком куски потрескавшегося асфальта. Зачирикали пережившие зиму воробьи и освободившиеся от зимних одежек ребятишки. Я иду с работы через дворы и чувствую, что в этой звонкой городской весне мне чего‑то не хватает… Чего же?
После экспресс‑самоанализа становится ясно: на освободившемся асфальте нет разноцветных меловых рисунков (корявые солнышки, рожицы, зайчики, буквы, которые, пыхтя от усердия, рисуют присевшие на корточки малыши). И – главное! – нет «скачков» для «классиков». Вы их помните? На первом же куске сухого асфальта в нашем дворе (центр города вблизи Александро‑Невской Лавры) самая взрослая, с самым точным глазом девочка рисовала большой, геометрически выверенный неуклюжими скороходовскими туфельками «скачок». Потом он многократно обновлялся и жил до осени. В нем был «котел» (если битка попадала туда, она «сгорала»), «порог» и десять «домиков». Тонкостей сложнейших правил я уже не помню, но виртуозы нашего двора доходили в этой игре до каких‑то по‑истине немыслимых высот – на одной ножке кругами прыгали через две клетки, подгоняя битку, которая ни в коем случае не должна была остановиться на черте. Я – крупная, довольно неуклюжая девочка, в виртуозах «классиков» не числилась. Зато у меня имелась невероятно ценная «битка» – тяжелая коробочка из‑под старой дедушкиной сапожной ваксы, набитая песком и искореженная так, что при броске она никогда не открывалась…
Вторая весенняя игровая возможность – «школа мячиков», или «десяты». Нужно для них всего ничего: прыгучий мячик, кусок стены без окон и кусок сухого асфальта без трещин (чтобы мячик отскакивал ровно). Всем двором играли часами (здесь и мальчики принимали участие), уровней запланированного правилами совершенства было больше, чем наших возможностей, но – двойной поворот с закрытыми глазами и поймать; кинуть назад об стенку и перепрыгнуть – а вокруг, замерев с открытыми ртами, подружки желают тебе успеха и поражения одновременно…
Много было и игр с «правилами». Кроме стандартных пряток и пятнашек – «штандер‑штандер». Там нужно было высоковысоко бросать мяч и разбегаться. Забавно и урбанистически модифицировалась у нас в Ленинграде игра «белка на дереве». Мы росли в заасфальтированных проходных дворах старого центра, в которых деревьев почти не было, и потому играли в «белку на железе» – «домики», в которых водящий не мог «пятнать», у нас были на канализационных люках, на водосточных трубах, на пожарных лестницах. «Белка на железе» – чаплинский такой немного юмор…
Еще были «стрелки». Носились по темным проходным дворам команды, преследуя друг друга и ища на асфальте и стенах стрелки, второпях нарисованные обломком кирпича.
Разумеется, прыгали через скакалку. Двое крутят, третья прыгает. Но эта школа в мое время уже, кажется, умирала, старшие рассказывали о каких‑то чудесных «скакалочных» подвигах, которые в мое время уже никто не мог повторить.
Зато прямо на моих глазах появились и захватили все «резиночки». Две девочки вставали напротив друг друга, надев на ноги и растянув обыкновенную бельевую резинку – третья прыгала между ними. В «резиночки» играли не только во дворах, но и в школе.
Были и «ножички», не слишком одобрявшиеся взрослыми. Ножей не давали, не покупали, поэтому брали из дома и методично втыкали в землю напильники.
Силу и ловкость развивали игры в «вышибалы» и «Али‑баба? – О чем, слуга?».
Нечасто, но бывали игры, отражавшие исторические и культурные события. Еще били «фашистов» и «беляков», летали в космос на фанерной ракете, помню, как в детском саду играли в «Майора Вихря» (одноименный героический фильм о разведчике). Интересно, играл ли кто‑нибудь в Штирлица?!
Имелись в нашем дворе и игры, способствующие одновременному развитию физических и приблизительно интеллектуальных способностей: «съедобное‑несъедобное» «Я знаю пять имен девочек» (тоже с мячом, на быстроту реакции), «Где мы были, мы не скажем, а что делали – покажем».
К этому традиционному и передававшемуся из поколения в поколение игровому пиршеству добавлялось все прочее: качались на досках, цепочкой ходили, раскинув руки, по всем барьерам и ограждениям, лазали по сараям, пожарным лестницам, гаражам и строили «домики» на деревьях. Под чахлыми кустами шуршали чисто «девчоночьи» игры – в консервной банке варили суп из цветков мать‑и‑мачехи, ходили в гости облезлые куклы в самодельных платьицах, которым и не снилось гламурное великолепие «барбей». В углу за водосточной трубой мальчишки втайне обсуждали опасный набег на закрытую заводскую помойку.
Что я еще забыла? Сверстники – напомните!
Обобщая, можно сказать, что дворовая игровая субкультура готовила нас, молодых павианчиков, к взрослой жизни – развивала силу, ловкость, равновесие, быстроту реакции, сообразительность, умение подчиняться правилам и умение работать в команде.
Что же теперь? Недавно в блоге был материал о том, что дети больше не гуляют во дворах. У нас, в том районе, где я сейчас живу и работаю, – вполне гуляют. Много красивых детских и спортивных площадок (нам и не снилось!) с малышами и младшими школьниками, на лавочках и школьных крыльцах сидят и стоят компании подростков.
Но они практически не играют! Может быть, я просто не вижу?
Расспрашиваю тех, кто приходит ко мне на прием. Первым делом называют футбол (у каждой школы – хорошее поле), подумав, вспоминают еще две‑три игры. Все.
А что же вы делаете, когда гуляете? – Да так все как‑то… Разговариваем. В магазины заходим. В приставки играем. И вообще…
Давно не видела домиков на деревьях. На асфальте нет «скачков» или они какого‑то одноразового и совершенно дегенеративного вида. Никто не ходит по загородкам. «Школу мячиков» не встречала уже лет семь‑десять.
Я ошибаюсь? Молодежь – возразите!
Меньше всего я склонна причитать: ах‑ах, как все испортилось! Если звезды зажигают, значит это кому‑нибудь нужно. Если их тушат, этому тоже есть какая‑то причина.
Игры детенышей у млекопитающих имеют совершенно отчетливый и никем вроде бы не оспариваемый смысл: они готовят зверят к взрослой жизни, развивают необходимые в ней навыки и умения. Олененок, рысенок и выдренок играют по‑разному. Думаю, никому не надо объяснять, почему это так.
Давайте думать. Двор моего детства готовил сильных, ловких, способных к самоорганизации приматов с очень низкой степенью специализации. Последнее подчеркнуть. Мы не пахали как бы землю и не пасли как бы скот, как крестьянские дети. Не изготавливали маленькие бумеранги, как австралийские або‑ригенчики. Не гоняли игрушечные оленьи стада и не запрягали собачью упряжку, как дети чукчей. Не играли в «Монополию». Друзья моего дворового детства – это дети служащих и городского пролетариата, которому, как известно, «нечего терять, кроме своих цепей. А приобретут же они весь мир». Приобрели. Что могли, в нем построили.
Дальше. Перестройка. Модернизация et cetera. Смотрим, что делают теперешние дети, к чему они готовятся. Разговаривают (куда лучше, чем мы, в их возрасте мы были почти бессловесными), в игры с правилами играют только по инструкции (компьютер) или под руководством взрослых (это удобно, легче будет ими управлять). Знают языки и вообще больше и разнообразнее информированы (мы ничего толком не знали о мире, а железный занавес считали естественным предметом международной обстановки). Любят посещать магазины (естественно, если не вырастим потребителей‑маньяков, кто же все это избыточное барахло покупать станет?). Не пережевывая, могут проглотить невероятное количество информации (кино, музыка, телевизор, реклама и т. д.) Трогательно привязаны к своим гаджетам, а к реальным, неадаптированным контактам относятся достаточно настороженно (даже на тот двор, где и должно вроде бы проходить их «обезьянье» становление, их родители то и дело не пускают, загружая всякими кружками, секциями и т. д.).
Что же имеем на выходе? Вербально (иногда говорит на нескольких языках) развитый, с подавленной агрессией, общающийся с миром через «коробочку», для самореализации ждущий инструкций извне, со страстью к приобретательству и потреблению (все равно чего – от кастрюль до выставок по искусству), способный длительно (почти до старости) обучаться индивид. Собственно игровая деятельность была сублимирована в иных занятиях и часто проявляется в более позднем возрасте – ролевые игры по книгам, системные компьютерные игры, историческая реконструкция и т. д.
Добро пожаловать в будущее, дамы и господа?