Я всегда нервничаю, когда приходится работать с неудавшимся суицидом подростков. Отказ от жизни у человека, который еще не жил, – что может быть неестественнее?!
В данном случае я напрягалась еще и потому, что сама история была – банальнее некуда. И едва не стоила жизни пятнадцатилетней девочке.
Когда‑то давно ее родители сошлись по большой и, как им казалось, настоящей любви. Почти сразу родился ребенок, девочка – хорошенькая‑прехорошенькая. Они радовались и вместе склонялись над кроваткой. Но радовались – увы! – не слишком долго. Дочка болела и кричала по ночам. Мама не высыпалась, нервничала, ничего не успевала. Ей хотелось надежности, стабильности, чтобы утешили и поддержали. Папа учился и работал, тоже уставал и хотел от дома покоя, тепла и надежного тыла. Ни тот ни другой не умели быть великодушными, начали срывать усталость и обиду друг на друге. Денег вечно не хватало, в стране творилось черт‑те что, и никто не мог сказать, что будет дальше. Девочка все чувствовала каким‑то своим непостижимым младенческим чутьем и от этого капризничала и болела все больше.
В конце концов у молодого мужчины сдали нервы: он ушел. Пытался потом зайти, проведать дочь. Бывшая возлюбленная была обижена и категорична: «Уходя – уходи! Ты нас предал в трудный час, теперь забудь». Он смирился не без чувства облегчения.
Женщине уходить было некуда: она осталась. Отдала девочку в ясли и, позабыв о профессиональных амбициях, устроилась на работу рядом с домом. Научилась быть сильной и одинокой.
Зарабатывать деньги, чтобы хватило на двоих. Плакать по ночам в подушку, когда дочка уже спит. Девочка росла неглупой, ласковой и миловидной, и глядя на нее, мама радовалась и понимала: все не напрасно! Они жили вдвоем, и им было хорошо вместе. Как‑то раз дочка спросила про отца. Мать ответила коротко: «Он ушел, бросил нас, когда ты была совсем крошкой. Ты много болела, мешала ему спать…» – «Коз‑зел!» – процедила отроковица сквозь стиснутые зубы.
Папа тем временем, освободившись от бремени семьи, ушел в работу. Работал по 18 часов в сутки, не жалел сил и денег на профессиональный рост. У него многое получалось. Основанная им фирма росла, от нее отпочковывались филиалы, увеличивалось количество зависящих от него людей, множились проблемы и ответственность. Он справлялся. Личная жизнь, естественно, имелась, но строилась по пословице: «Обжегшись на молоке, на воду дует» – глубоких отношений мужчина последовательно избегал, довольствуясь разнообразными и ни к чему не обязывающими развлечениями в свободное от службы время.
Годы между тем шли, и как‑то незаметно наступил тот период, который в обиходе называют «кризисом среднего возраста». Коварный вопрос: «Зачем все это?» – замаячил сначала на горизонте, а потом подступил вплотную. С привычным энтузиазмом обсуждая с сотрудниками очередное расширение ассортимента услуг и географии влияния фирмы, мужчина вдруг запнулся на полуслове… Вечером он отменил уже назначенное свидание с красивой женщиной и никуда не поехал ужинать. В пустой квартире, где не было даже собаки (кто с ней будет гулять, если я целый день на работе), в голову приходили странные и непривычные мысли…
Женщина не стала препятствовать, когда внезапно объявившийся после долгих лет отсутствия отец захотел встретиться с дочерью‑подростком. «Ну, отец все‑таки, говорят, у него фирма своя, большая, может, пальто зимнее тебе купит», – практично напутствовала она дочь, отправляющуюся на первое свидание с отцом.
У отца «снесло крышу» после первой же встречи с дочерью. Представьте себе: перед ним была юная девушка, которая, во‑первых, являлась его кровной дочерью, наследницей и продолжательницей его рода и дела (вот он – ускользающий смысл всего!). А во‑вторых, она была мучительно и сладко похожа на свою мать, его юную бывшую жену, в которую он влюбился и на которой женился в ранней молодости! Давно он не испытывал таких сильных и противоречивых чувств…
И мужчина по полной программе «распустил хвост»! Театры, боулинги, аквапарки, рестораны, магазины и бутики, поездка за границу… Скромная, не избалованная шмотками и развлечениями девочка за все была ему благодарна, всем восхищалась, смотрела папе в рот, готова была слушать все, что он пожелает сказать, и со всем согласиться. Мечта любого мужчины! – «Познакомьтесь, это моя дочь!» – «Да что ты! Такая взрослая?! И такая скромная и воспитанная! И где же ты раньше прятал такую красавицу?!»
Дома благодати не было и в помине. Девочка напрямую обвиняла мать:
– Ты говорила, что мой отец дурак и мерзавец. А он – чудесный, щедрый человек с двумя высшими образованиями. На него работают полтысячи человек. У него две квартиры и загородный дом. А ты кто? Сколько ты получаешь? Почему ты выгнала его и прятала меня все эти годы? Мы с ним столько всего упустили!
– Никто его не выгонял и тебя не прятал! – в отчаянии кричала мать, срываясь на визг. – Он сам сбежал! Где он был, когда ты в три года болела крупом и месяц могла спать только у меня на руках? А когда упала с качелей, сломала ключицу, и тебя надо было кормить с ложки? А когда меня в перестройку сократили и не брали на другую работу с маленьким ребенком… А теперь – явился не запылился, на все готовое. Да ты не разевай рот: он наиграется и опять тебя бросит!
– Ты все врешь! – захлебывалась слезами дочь. – Ты… ты злая дура!
Однажды, исчерпав все аргументы и не справившись с собой, мать с криком: «Ну так и убирайся к нему!» – впервые в жизни отвесила дочери оплеуху.
Девочка выбежала в коридор, схватила куртку и скатилась вниз по лестнице, дрожащими руками нажимая кнопки нового суперского мобильника – подарка отца.
– Папа, я буду теперь с тобой жить, – сказала она, выпив, чтобы успокоиться, стакан коллекционного красного вина и забравшись с ногами в кожаное кресло. – Ты ведь не против, правда?
Папа сидел, прикрыв глаза. Мысли его метались из стороны в сторону. Он не представлял, как они будут жить вдвоем. Он не понимал подростков. Именно сейчас он подумывал о втором браке и о сыне‑наследнике: он уже понял, что дочку совсем не интересует его бизнес. Она хотела стать певицей или дизайнером. В конце концов, теперь можно нанять ребенку няню и гувернера. От долгих слез физиономия его дочки казалась похожей на блин. Обиженная папина подруга громко роняла что‑то на кухне. Разумеется, она ни за что не станет жить с чужой ей девушкой, которая моложе, симпатичнее… Они же будут непрерывно ругаться, призывая его в судьи своих разборок… Мужчина в ужасе помотал головой.
– Понимаешь, дочка, – осторожно начал он. – То, что ты придумала, это как‑то нехорошо по отношению к твоей маме. Она, конечно, тоже погорячилась, но ее можно понять… Разумеется, мы с тобой должны общаться, но… Давай‑ка я сейчас сам ей позвоню и попробую обо всем договориться.
Девочка‑подросток вскочила с кресла и выпрямилась, уронив пустой бокал. Она понимала: теперь ее предали все! Ничего не осталось! И никого! Стоит ли жить, если все люди такие?!
Мама с папой пришли ко мне вместе. И наперебой пытались обвинить в чем‑то друг друга. «А зачем ты?.. А вот если бы ты тогда…» – «А ты всегда…»
Оба продолжают искать виноватого. Не помощники – ни мне, ни дочери.
Объяснять девочке, что все хорошо, рассказывать о красоте мира? Не услышит, еще не минул аффект. Возможно повторение попытки. А что, если она будет «удачной»?!
Был такой уважаемый мною психолог – Виктор Франкл. Он разработал метод парадоксальной интенции, фактически доказательство от противного. Начало разработок пришлось на пребывание автора в фашистском концлагере…
Что ж? Нельзя доказать, что все хорошо, буду доказывать обратное.
– Вообще‑то в твоем возрасте циклиться на проблемах с предками – уже не круто. Других дел нет, что ли?
– Я не крутая, – ответила она, подозрительно глядя на меня.
– Кстати, а что сказал твой парень по поводу той фигни, что ты устроила?
– У меня нет парня.
– Как?!.. Гм‑м… Ну, а вообще, в твоей тусовке как – одобряют?
– Я не тусуюсь.
– Почему? В компьютере сидишь? А у тебя в ЖЖ сколько френдов?
– Двенадцать.
– Пф‑ф! Даже у меня – старой калоши, и то – сто девяносто семь.
Она не удержалась:
– Так это ваши по жизни знакомые! А сколько взаимных?
– Ни одного! – с торжеством говорю я. – Я вообще никого не френдила. Можешь проверить, я тебе ник скажу.
Девочка умненькая, умеет сложить два и два.
– Что вы хотите мне доказать? Что у меня вообще в жизни ничего не выходит? Что все меня лохушкой считают?!
– Не считай, что люди думают о тебе плохо. Они о тебе вообще не думают.
Разозлилась:
– А психолог в больнице говорила, что я еще встречу много прекрасных людей, и все у меня будет хорошо.
– О‑ла‑ла…
– А папа с мамой меня, между прочим, любят. У папы даже сердечный приступ был. И они сказали, что пусть я живу с кем хочу…
– Гм‑м…
– И две моих подружки каждый раз, когда пускали, ко мне в больницу приходили.
– О‑о…
– И Мишка Осин мне эсэмэску прислал: «Ты что, с ума сошла? Не дури больше!»
Попалась.
Дальше она мне доказывала, что мир стоит того, чтобы жить. Я иногда вяло сопротивлялась, иногда соглашалась…
Виктор Франкл – форева!
Напоследок, совет супругам с детьми – банально, но проверено. Если расстались, никогда не говорите дурного о втором родителе. Если не найдется доброго слова, молчите. Заново устанавливая контакт с ребенком после разлуки, не пытайтесь пустить пыль в глаза – надолго не хватит. Не старайтесь «купить» подарками. Лучше поделитесь временем и кусочком души.