Отношение философов различных направлений к спору номинализма, реализма и концептуализма далеко не однозначно. Некоторые полагают, что этот спор задевает весьма фундаментальные проблемы онтологии и отнюдь не преодолен и в современной философии. Другие же считают, что он, перейдя в плоскость формальной логики, утратил свое фундаментальное значение, стал частным и производным, характеризуя онтологические основания современной формальной логики и ничего более. И в отечественной историко-философской литературе также нет однозначного ответа на вопрос о характере современных споров номинализма и реализма, о его фундаментальности или производности. Так А.С.Богомолов, характеризуя онтологическую проблему в работах У.Куайна и Гудмена, подчеркивал: “Детальная разработка онтологии развертывается скорее в другом плане — в плане “спора об универсалиях”. Восходящий исторически к спору средневековых номиналистов и реалистов, он получает в наше время другой смысл... “Спор об универсалиях” ведется ныне в рамках формальной логики и — именно и только в рамках этой частной дисциплины — не имеет уже философского характера. Это спор о том, можно ли ограничиться при построении логической (лингвистической) системы индивидуальными переменными, связанными с пространственно-временными конкретными объектами, или же необходимы также и переменные, имеющие значения абстрактных предметов (классы, свойства, отношения, числа и т.д.). Номиналист принимает первое решение, “платонист” — второе” (Богомолов А.С. Буржуазная философия США XX века. М., 1974. С. 288–289). Однако необходимо отметить, что этот спор касается философских проблем логики, взаимоотношений современной формальной логики с онтологией и гносеологией и от интерпретации этой проблемы во многом зависят и те символические средства, которые предлагаются и разрабатываются в ней. Вопрос об универсалиях, при всей его модификации, остается, по нашему мнению, одним из наиболее фундаментальных для логики и определяющим ее возможности и границы. Е.Е.Ледников утверждал, что “номиналистические и платонистические тенденции в логике нельзя ассоциировать со средневековыми схоластическими тенденциями. Сходство между ними скорее терминологическое” (Ледников Е.Е. Критический анализ номиналистических и платонистических тенденций в современной логике. Киев, 1973. С. 8). Г.Д.Левин, продолжая эту линию, подчеркивает: “Я разделяю убеждение, что современная проблема универсалий качественно, принципиально отличается от традиционной” (Левин Г.Д. Проблема универсалий в средние века и сегодня // Философские исследования. 1999. № 3. С. 40). Никто не спорит с тем, что проблема универсалий приобрела в ХХ веке принципиально иной характер, чем в средние века. Но это не означает, что между средневековыми спорами номиналистов, реалистов и концептуалистов и современными спорами нет вообще каких-то взаимосвязей. Нельзя их, конечно, отождествлять, но проводить между ними определенные ассоциации можно и нужно, коль скоро одни и те же проблемы возникают (пусть на иной почве — не на почве определения отношения слова к реальным вещам) и более того, в собственной рефлексии об этой проблематике различные интерпретации существования получают те же обозначения, что и в средние века — номинализма и реализма. Гораздо более корректны и справедливы оценки этого спора в ХХ веке У.Куайном. По его словам, “в настоящее время обсуждают ту же старую проблему универсалий в заново проясненной форме”. Подчеркивая, что критерием онтологии является критерий: “существовать — значит быть значением переменной”, он проводит мысль о том, что “проблема сейчас яснее, чем в старину, поскольку у нас есть сейчас более эксплицитный критерий, позволяющий решать, что допустимо в онтологии данной теории” (Quine W.v.O. From a logical Point of View. Cambridge, 1953. P. 28). Эта интерпретация, выраженная им еще в 1939 г. (см.: Quine W.v.O. Designation and existence // The Journal of Philosophy. 1939. № 36. P. 701–709), более обоснованна, поскольку подчеркивает, что проблема универсалий, пусть и в модифицированной форме, относится к фундаментальным проблемам онтологии, которые возникают при обсуждении философских проблем логики. А чем была проблема универсалий в средневековой логике? Она также характеризовала онтологические проблемы логики. И споры номиналистов, реалистов и концептуалистов в средние века привели к глубочайшей разработке логических средств прояснения онтологических аспектов логики, позволили найти новые подходы в анализе логических структур, выработать новый концептуальный аппарат (например, понятие интенции у Петра Абеляра, различение Петром Испанским формальной и материальной суппозиции — suppositio formalis et suppositio materialis, которое можно трактовать как первое различение объектного языка и метаязыка и др.). Логический анализ языка неизбежным образом ведет к обсуждению проблем онтологии, к построению различных вариантов онтологии, потому что в самой современной символической логике в скрытом или явном виде (преимущественно в скрытом виде) существуют и выбор определенной онтологии, и онтологические предпочтения, и антиномии, обусловленные выбором онтологии и тем самым решением проблемы универсалий. Само собой разумеется, что по сравнению со средневековой логикой в современной логике изменилась сама постановка проблемы — во-первых, речь идет о значении, во-вторых, о значении пропозиций, и в-третьих, существование рассматривается с использованием концептуальных средств, развитых в современной математике и логике, а именно как значение переменной. Однако вектор анализа при всей его модификации сохранился — анализ был направлен на выяснение онтологических предпосылок логики и логико-символических систем. Акцент, правда, делается уже не на понятие или идеи, а на значение пропозициональных структур и даже на сами пропозиции, если отвлекаются от семантического контекста и они укореняются лишь в синтаксическом контексте.
В.В.Бибихин считает “бесплодным” “вычисление языковых универсалий, которым интенсивно занята позитивистская и структуралистская лингвистика последних десятилетий. Попытки сформулировать хотя бы простейшие универсалии увязают в спорах о том, называть ли, например, сочетание подлежащего и сказуемого универсалией для всех языков или же все же факт вбирания сказуемого в подлежащее в одних языках и подлежащего в сказуемое — в других оставляет схеме “подлежащее-сказуемое” роль отвлеченного мыслительного конструкта, который, конечно, годится на роль универсалии только при условии препарирования соответствующих лингвистических реалий. Эта опасность — оказаться продуктами нашего представления — нависает над всеми универсалиями. Они и без того обескураживающе скудны” (Бибихин В.В. Язык философии. М., 1993. С. 42–43). Как мы видим, проблему универсалий Бибихин сводит лишь к одному из уровней — к универсалиям, которые были бы характерны для всех языков. Из всех концепций, которые обращаются к проблеме универсалий он выделяет и подвергает критике структуралистскую лингвистику. Между тем проблема универсалий ставилась и ставится не только структуралистской и позитивистской лингвистикой. И она не сводится к поиску универсалий, присущих всем языкам. Даже поиск семантических универсалий, которые присущи всем языкам, в последние десятилетия благодаря работам Н.Д.Арутюновой, М.Вежбицкой и др. привел к формулировке программы семантики культуры. Эта программа ориентирует на анализ многообразия языков с тем, чтобы выделить не продукты наших представлений, а реальные языковые универсалии, присущие если не всем языкам, то определенным семействам языков. Кроме того, проблема универсалий выявляется и при анализе отдельных языков как важнейший компонент функционирования языка, без которого невозможны ни его использование в речи, ни его перевод на другие языки. Иными словами, тот уровень, о котором говорит В.В.Бибихин, далеко не единственный, а структуралистская лингвистика (судя по всему, речь идет о концепции Н.Хомского) внесла наименьший вклад в этот круг проблем.