Арсений Никитин —псевдоним Чанышева Арсения Николаевича (род. 18.04.1926) — доктора философских наук, профессора античной и средневековой философии философского факультета МГУ. Автор книг: “Ионийская философия” (в соавторстве), “Эгейская предфилософия”, “Начало философии”, “Курс лекций по древней и средневековой философии”, “Трактата о небытии”. Многочисленные поэтические публикации в периодических изданиях.
Р О С С И Я
(1946 — 1995)
Свобода! Свобода! Богиня богинь!
Ушла ты от нас навсегда ли?
Надежда! Надежда! Хоть ты не покинь
В тюрьме из невидимой стали!
“Нас мало!” — Нас много и может быть больше!
А всё-таки что понимает народ?
Солдат-крепостной был душителем Польши...
Куда повернут — он туда и пойдёт...
1946 г.
Я русский. В этом боль моя -
И счастье. Радость и усталость.
Люблю бескрайние поля -
Всё, что от воли нам досталось.
Я славянин. И тем горжусь.
Люблю тебя, моё славянство,
За неосознанную грусть
И роковое постоянство.
От Родины не отрекусь!
Пусть ты раба! Глупа и нища.
В тюрьме, в бою, на пепелище
Всегда мы нераздельны, Русь!
1946 г.
Среди трущоб, среди глухих бульваров.
Церквей загаженных и улочек кривых,
Среди запруженных народом тротуаров,
Спалённых автосмерчем мостовых,
Среди квартир, где тараканьи гнёзда,
Где очереди в душ и в туалет, -
Утрачены Любовь, Надежда, Вера, Звёзды,
Нет только Тот, но даже этот Свет...
09.1947
ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
Приветствую тебя, казармы уголок!
Весь в паутине ты. Давно паук мохнатый
Отсюда мысль и совесть уволок,
Оставив нам одни свои цитаты.
10.02.1949
Как ненавистен мне полдень серый!
Ещё тоскливей под Солнцем Мая!
Когда все верят — теряю веру.
И холод сердце моё сжимает.
06.01.1950
На дальнем севере задавленная льдами
Лежит, любви не ведая, страна.
Там острова — сиротскими домами.
Весна там — арестантская весна.
Но каждый год доверчиво и нежно
Рождаются невинные цветы.
Они как осуждённого надежда.
Они как осуждённого мечты.
Придёт ли час, когда Природа сбросит
Надгробную плиту тысячелетних льдов?
Когда Свобода с баррикады спросит:
“Готов ли ты?” — И я скажу: “Готов!”
17.09.1950
Сижу, закованный, в темнице.
Над ней и дождь, и зной, и град...
О, как бы бурям был бы рад!
Их предвещающей зарнице…
Но тщетно! Камень обомшелый
Несотрясаем, недвижим,
Как императорский режим...
Прикован цепью порыжелой,
Томлюсь в невидимый тюрьме.
И я во тьме...И всё во тьме...
1951 г.
Я счастлив и досрочно, и сверхсрочно.
Железно и бетонно. В общем прочно.
Я счастлив беззаветно. Эпохально.
Всемирно-исторически. Нахально.
Я счастлив вдребезги, насквозь и неизбежно.
Я счастлив вдумчиво, серьёзно и прилежно.
Продольно счастлив я и поперечно.
Я счастлив зверски и бесчеловечно,
Пожизненно, посмертно и бессрочно...
Не как-нибудь я счастлив, а поточно!
Не как-нибудь я счастлив — коллективно,
Бригадно, взводно, кооперативно...
Я счастлив в среднем. Счастлив за другого.
И вместе с ним я счастлив за Петрова.
Я счастлив беспощадно... Объективно...
Я счастлив так, что мне давно противно...
03.1963
Дороги русские не гладки.
Они то пыльны, то грязны.
Но я пошёл бы без оглядки,
Ища старинной новизны.
Не поездом, не самолётом,
Не в голубом автомобиле -
Пойду полей твоих разлётом,
Как люди русские ходили.
Я запахи в себя впитаю
Полыни, молока и хлеба...
Уйду с котомкой — и растаю
В твоих просторах... Словно не был.
15.03.1963
(продолжение — в следующем номере)