Поль Леото — мудрейший старикан французской литературы — как-то заметил где-то в начале 50-х годов, что не любит Большую Литературу, а любит записанные разговоры. Под «Большой Литературой» он подразумевал все эти Большие Берты литературы — эпохальные романы. В России Большая Литература — это кирпичи Толстого и пузатые шкафы романов Достоевского. Поль Леото был непревзойденным автором «Дневников».) Я разделяю нелюбовь Леото к Большой Литературе, в ней есть нечто вульгарное, но разговоры я тоже не очень люблю. Я люблю думать. Не обязательно о вещах Великих. Но и о вещах скромных. Ребенок или зэк лежит лицом к грязной стенке и видит на ней принцев, сражения и чудовищ и изобретательно-изящно думает.
Мне нравится думать черт знает о чем. Мой очередной сокамерник, большой всклокоченный еврей, вчера с осуждением назвал меня «взбалмошным».
Этим он во мне что-то верно подметил. Потому что мысли мои, с которыми читатель уже ознакомился,— взбалмошные. Они о ногтях, о мясе, о деньгах, о железной дороге… Это ряд простых, поганых, убойных, как контрольный выстрел в голову, размышлений. Это ни в коем случае не Большая Литература. Но когда случится Великая Революция, то, крепко сжимая в руках свой прут арматуры или обрезок трубы, вы будете вспоминать, мальчики и девочки, только меня, только меня…
Почему именно «контрольный выстрел»? Потому что мнения крайние — по голове свинцом, в голову. Кто же согласится, что мать-Родина — пост-климаксового возраста старуха или что русские — жадные. Это убойные мнения, я же говорю, как контрольный выстрел. На! И только носами туфель взбрыкнул клиент.
[1] В книжном издании этот кусок текста был изъят.