Важнейший антипозитивистский пафос социологии Макса Вебера (1864—1920) заключается в том, что в отличие от Э.Дюркгейма он рассматривал социальные образования (под ними он понимал государство, разного рода учреждения) не как самостоятельную социальную реальность, но прежде всего как производную от социальных действий индивидов. Он не исключает необходимости использования в социологии таких обобщающих понятий, как класс, нация, семья и т.д. Но полагает, что эти формы коллективности не являются реальными субъектами действия и потому им в строго научном плане нельзя приписывать ни волю, ни мышление: говорить о коллективной воле или коллективном мышлении можно только исключительно метафорично. М.Вебер утверждал, что общественные институты — право, религия, политика — должны изучаться социологией с точки зрения их значимости для отдельных индивидов, с позиции ориентированности индивидов на них в своем поведении. В оппозиции индивид — общество он предпочитал делать акцент на индивиде как «клеточке», «простейшем единстве», атоме социума. Предмет социологии по Веберу — социальное поведение индивида.
При этом социология, по мнению М.Вебера, должна изучать поведение индивидов в той мере, в какой индивид вкладывает в него определенный смысл1. «Действием, — пишет он, — называется человеческое поведение... в том случае и постольку, если и поскольку действующий индивид или действующие индивиды связывают с ним субъективный смысл»2. Здесь под термином «субъективный смысл» понимается тот смысл, который вкладывает в свое действие сам индивид. «Социальным же действием» следует, по Веберу, называть такое, которое по своему смыслу отнесено к поведению других, ориентировано на них. Таким образом, веберовское социальное действие включает два момента: субъективный смысл (мотивацию), без которого вообще нельзя говорить о действии, и ориентацию на других, без которой действие не может считаться социальным. Следует сказать, что введение в предмет социологической науки «ориентации на других» было основополагающим принципом, ибо только таким образом, изучая индивидуальное действие (или поведение), можно было «выйти» на социальное, всеобщее, не придавая в то же время социальному (и прежде всего социальным институтам) самостоятельного статуса. (Мы помним, что самостоятельный статус социального означает существование социальной реальности отдельно от индивидов, вне всякой связи с ними, как вещи, противопоставленной индивидам. Именно так рассматривал социальную реальность Э.Дюркгейм, как мы уже говорили.)
Социальное, всеобщее, в терминологии М.Вебера, существует лишь в той мере и настолько, насколько оно признается индивидами, ориентирует их поведение. Для М.Вебера любые социальные образования — только процессы и связи определенных действий отдельных людей, потому что только люди являются понятными для исследователя носителями действий, имеющих смысл.
Категория «понимание», столь тщательно исследуемая В.Дильтеем и Г.Зиммелем, у Вебера рассматривается принципиально по-другому. Психологическое понимание чужих душевных состояний, по Веберу, является лишь подсобным. К нему можно прибегнуть, если действие не может быть понято по его смыслу, при объяснении иррациональных моментов действия*. Вместе с тем непосредственно понятым по смыслу является целе-рациональное действие индивида. Что такое целерациональное действие? По Веберу — это действие, ориентированное на четко осознаваемую индивидом цель с адекватными, по его мнению, для этой цели (субъективно адекватными) средствами. Для объяснения целерационального действия нет необходимости прибегать к психологии, потому что понять цель индивида, исходя из анализа его душевной жизни, невозможно. Понимание, которое осуществляет социология, — это понимание действия как целерационального. Означает ли это, что в реальности все наши действия действительно строго осмыслены, целерациональны? По Веберу — конечно, не означает. Реальные наши поступки могут быть очень далеки от «сухой» рациональности.
Целерациональное действие выступает у него идеальным типом, т.е. некоей мысленной конструкцией, с позиции которой реальное действие индивида может быть понято. Здесь «идеальный тип» — инструмент, методологический принцип, позволяющий исследователю понять «живую жизнь».